Vétkek és vezeklések

Проходят года. Сменяются столетия. Но по-прежнему первым бросает камень в грешника тот, в чьём сердце нет добродетели, чести и осознания собственных грехов. Сколько пороков и искушений скрывается в каждом из нас? Как страшно думать о том, что если ты оступился и упал, тебе уже не позволят подняться. Нашей героине повезло встретить поистине добрых людей, которые, несмотря на тяжесть её проступка, не побоялись дать ей второй шанс, и даже поступились в некотором роде собственными принципами. Хочется верить, что в жизни каждому из нас встретятся такие люди. Хотя, судя по аннотации к книге, прототипом Руфи была женщина, которая оказалась в тюрьме. Надеюсь, ей повезло найти хотя бы одного адекватного человека, поддержавшего её в испытаниях.
Книга так глубоко затронула мою душу, что сложно подобрать слова. Столько эмоций сейчас меня переполняет, что хочется плакать навзрыд от того какими жестокими могут быть люди, от чувства восхищения тем, сколько сил и смирения можно найти в себе, чтобы не оправдываться не перед кем, лишь искать прощения Бога (при том, что я не являюсь религиозным человеком).
Открыв эту книгу, я начала читать обычный женский роман в антураже XIX века, с кисейными барышнями, ахами, вздохами, обмороками и бесконечными разговорами о религии, а закрыла я историю о том, что нужно помнить всегда - ответ за свои грехи нужно нести не перед окружающими, а перед самим собой.

Ох, уж эта викторианская эпоха. Сейчас читаешь и думаешь «да что в этом такого???», но в то время…. Даже не смотря на всю блаженность главной героини, она не вызывает отвращения, хотя уж слишком она идеальна. Чтобы понять отношение общества в XIX веке к греховной связи достаточно прочитать аннотацию: «друзья Гаскелл выражали глубокие сожаления в связи с изданием книги, а двое знакомых демонстративно сожгли свои экземпляры». Однако в самой книге показаны адекватные персонажи, которые пусть и не сразу, но изменили свое мнение о героине и не считали ее падшей женщиной.

P.S.: Я даже пустила слезу на последних главах.

"Руфь" Гаскелл довольно долго висела у меня в вишлисте после рекомендации Юлии Psyhea (кстати, куда она пропала? очень ее не хватает на буктьюбе). Мне было интересно узнать, как в викторианской Англии с ее закостенелыми нравами, в книгах освещалась тема о "падших женщинах", а тут роман как раз об этом.

История Руфь начинается с того, как будучи совсем юной, она осиротела и попала в ученицы к скупой портнихе, которая при первом удобном случае вышвырнула ее на улицу. Не имея ни друзей, ни наставников, Руфь доверяется богатому и обворожительному Генри Беллингему, который использовав девочку как забаву, быстро забывает о ней. Девушка бы не справилась одна одинешенька против осуждения общества, если бы помощь не пришла с неожиданной стороны.

Как и ожидалось, Гаскелл показала предрассудки современного ей общества – тотальное осуждение согрешившей женщины и защита «зачарованного» мужчины, особенно представителя высшего света. Страшно, как люди могли затравить оступившуюся девушку и обвинять в прегрешениях даже спустя много лет, почти не давая ей шанса искупить вину. Гаскелл, между прочим, убеждает читателя в своем романе, что, во-первых, совершить ошибку может даже самая невинная душа, банально из-за незнания и неопытности. А во-вторых, что важнее стремиться к прощению не со стороны общества, а Господа. И что, если следовать всем Его заповедям, то окружающие, наблюдая за раскаянием, набожностью и благочестивостью девушки, также примут ее в свои ряды. Однако, путь этот отнюдь не легок и подразумевает множество испытаний и встреч с заядлыми лицемерами.

История Руфь меня немного разочаровала: мне не хватило какой-то изюминки в главной героине. Руфь получилась настолько безупречной и безукоризненно правильной беззащитной овечкой, что читать книгу было довольно скучно. Списываю необходимость такого портрета «падшей женщины» нравственными рамками времени, в которое роман вышел в свет. Да и поворот "искупления греха" в религиозное русло, нежели развитие в рамках сугубо социальной драмы немного расстраивает. Опять же это объясняется тем, что муж Элизабет Гаскелл был священником, и религия имела особенную роль в их семье. Кроме того, интереса к роману не добавила и предсказуемость каждого следующего поворота сюжета. Многие отмечают, что это не лучший роман Гаскелл, и начинать читать ее творчество стоит с других, более популярных книг. Что ж, буду читать дальше и Гаскелл, и книги о так называемых «падших женщинах».

Начало романа напоминает вариацию сказки о Золушке. Руфь – бедная сирота, ученица модной швеи, хороша собой настолько, что хозяйка отбирает ее в числе четырех девушек как живую рекламу своего ателье для участия в качестве «скорой швейной помощи» в главном событии сезона – ежегодном бале в магистрате. У Руфи, в отличие от Золушки, нет доброй феи-крестной, поэтому приходится идти в поношенном черном платье и с порога любоваться теми, чей «жизненный путь устлан цветами – в буквальном и переносном смысле». Она встречает принца – молодого аристократа мистера Биллингама, который дарит ей камелию в благодарность за починку наряда своей прекрасной, но пренебрежительной дамы. А впечатлительной девушке много ли надо, чтобы влюбиться?

На этом сказка заканчивается, сменяясь суровой реальностью. Принц вовсе не благородный порядочный юноша, а избалованный богатенький маменькин сынок, привыкший потакать любым своим прихотям. И захотел он чистую, наивную Руфь, которая «была еще слишком юна, когда умерла ее мать, и потому в родительском доме она ни от кого не слышала ни советов, ни предостережений относительно разнообразных соблазнов». О дальнейшем нетрудно догадаться…

Коробит меня от двуличной викторианской морали! Закрывая глаза на грехи мужчины, общество охотно, я бы даже сказала, с рвением клеймит девушку «павшей женщиной» и «развратницей», подвергает порицанию и травле. Однако автор явно симпатизирует своей героине и, посылая ей испытания, не забывает своевременно ввести в повествование и добрых ангелов ей в утешение и помощь.

Вообще, хоть «Руфь» в свое время и всколыхнула добропорядочную общественность, посчитавшую историю девушки, родившей ребенка вне брака, пошлой и неприличной, этот роман не о грехопадении тела, а об искуплении души. Руфь искренне раскаивается и денно и нощно молит бога о том, чтобы ее сына не накрыло пагубной тенью прошлого. «Истинная добродетель всегда получает достойную награду и уважение тех, кто умеет ее ценить».
Финал тоже не сказочный, а жизненный, как бы мне ни хотелось обратного. Тем не менее, «Руфь» займет почетное место на моей полочке с любимой классикой.