Призрак Оперы

«Сорелли, – писал знаменитый журналист, – великая балерина, красавица со строгим и чувственным лицом, с похожей на ивовую ветку гибкой талией; ее обычно называют «прекрасным созданием».

Он очутился в эпицентре чудовищной игры, физической и моральной, ключом к которой не владел и которая, возможно, сметет его.

Ты плачешь!Ты боишься меня! Но по сути я вовсе не злой! Полюби меня, и ты увидишь! Что бы стать добрым, мне недоставало только быть любимым!

Они вносили немного жизни в царство мертвых, ибо смерть тут была повсюду.

Этот взрослый парень, объехавший вокруг света, был чист, как девственница, никогда не покидавшая материнский кров.

они заражали друг друга страхом и получали от этого пронзительное, леденящее душу удовольствие.

бойтесь юнцов, которые напускают на себя вид записных скромников.

Кошмарное, неповторимое, отталкивающее безобразие ставило его вне общества, и мне часто казалось, что в силу этого он не считал себя связанным с родом людским никакими обязательствами.

Глаза – прозрачные, светло-лазоревые зеркала цвета неподвижных, задумчивых озер там, ближе к северу мира, эти глаза безмятежно посылают ему отражение ее чистой души.

... у здравого смысла есть два конца: один нужный, а другой ненужный. И только за один можно хвататься смело, зная, что он выдержит, — это и есть нужный. Его сразу узнаешь, потому что он не обманывает, этот нужный конец, и, что бы вы ни делали, что бы ни говорили, он все выдерживает.