Дракула

. У постели сидел Ван Хелсинг и внимательно смотрел на нее. Бархотка вновь прикрывала красные метки. Я шепотом спросил профессора:
– Что вы думаете об этих точках?
– А вы что думаете?
– Да я их толком и не разглядел, – ответил я и сдвинул бархотку.
Прямо над веной виднелись два точечных отверстия нездорового вида: не воспаленные, но с бледными, как будто натертыми краями. Мне пришло в голову, что эти ранки – источник потери крови, но я отбросил эту мысль как невероятную. Судя по бледности хоть на минуту покинешь ее и с нею что-то случится, едва ли ты сможешь потом спокойно спать!

Он рассказал мне о Вас и о том, что скоро Вы станете его женой.  Да благословит Господь ваш союз! По мнению нашего доктора, мистер Харкер пережил какое-то ужасное потрясение, во время болезни его преследовали кошмары, он бредил волками, ядом, кровью, призраками и демонами; боюсь даже сказать, чем ещё. Будьте внимательны: ничто не должно его тревожить. Для выздоровления нужно время, последствия такой болезни могут ещё долго сказываться. Мы бы написали уже давно, но ничего не знали о его друзьях, а никаких документов у него не было. Мистер Харкер прибыл поездом из Клаузенбурга.  Начальник станции сказал проводнику, что он ворвался на станцию, требуя билет домой. Поняв, что перед ним англичанин, кассир выдал ему билет до конечной станции этой железнодорожной линии. Будьте спокойны за него - за ним хороший уход.

Там, в одном из пятидесяти больших ящиков, на куче свежевырытой земли лежал граф! Мёртвый или спящий - я не мог определить: открытые и неподвижные глаза, но без той остекленелости, которая появляется после смерти; несмотря на бледность, на щеках угадывалось тепло жизни, да и губы были, как всегда красные. Но лежал он неподвижно -  без пульса, без дыхания, без биения сердца. Я наклонился к нему, тщетно пытаясь обнаружить хоть какой-то признак жизни. По-видимому, он лежал там недолго-  земля была вырыта совсем недавно.

Жалобный вой собак где-то далеко внизу в долине, скрытой от моего взора, заставил меня вздрогнуть. Он становился всё громче, а витающие в воздухе пылинки принимали новые формы, танцуя в лунном свете под эти звуки.  Меня неодолимо потянуло откликнуться на этот смутный зов, в моей душе пробуждались какие-то неясные, полузабытые чувства...Гипноз! Всё быстрее кружились пылинки. Лунный свет, казалось, ускорял их движение; проносясь мимо меня, они исчезали во мраке. Постепенно сгущаясь, они приняли форму человеческих фигур.

Пробыв у окна около получаса, я заметил какое-то движение в окне графа. Слегка отпрянув, я стал следить и наконец увидел хозяина замка. На этот раз меня потрясло, что на нём был мой дорожный костюм, а через плечо перекинут тот самый ужасный мешок, который, помнится, унесли с собой те кошмарные женщины.  Ясно, на какой промысел он отправился, и к тому же в моей одежде! Вот, значит, каков новый злодейский замысел графа: его примут за меня, тем самым он убьёт сразу двух зайцев - в городке будут знать, что я сам отсылал свои письма, а любое совершённое им злодеяние местные жители припишут мне.

Граф повернулся ко мне и, пристально глядя на меня, ласково прошептал:
- Нет, я тоже могу любить; вы в прошлом и сами могли убедиться в этом. Разве не так? Ладно, обещаю, как только покончу с ним, можете сколько угодно целовать его. А теперь уходите прочь! Я должен разбудить его-  есть дело!
- А что же, мы сегодня ночью ничего не получим? - спросила блондинка с наглым смешком, указывая на брошенный им на пол мешок, который шевелился, как будто в нём было что-то живое.
Граф кивнул. Одна из женщин тут же бросилась к мешку и открыла его. Если слух не обманул меня, оттуда раздались вздохи и тихий плач полузадушенного ребёнка.

Я не поверил своим глазам, подумал было, может, это игра лунного света или причудливое отражение теней, вгляделся внимательнее -  и сомнения исчезли. Я ясно видел, как его пальцы и носки ботинок нащупывали зазоры между камнями, из которых с течением времени выветрилось  штукатурка; карабкаясь по выступам и неровностям, граф, как ящерица, быстро спускался по стене.
Что это за человек или, точнее, существо в обличии человека? Чувствую, что царящий здесь ужас подавляет меня;  мне страшно - очень страшно, не вижу выхода.