Вальдшнеп

Действие рассказа происходит в мае 1880 года, когда Тургенев гостил у графа Толстого в Ясной Поляне. В один из вечеров они оправились в лес поохотиться на вальдшнепов. Компанию двум старым писателям составили жена Толстого и дети с собакой.

Эта новелла основывается на эпизоде, описанном в "Моих воспоминаниях" Ильи Львовича Толстого, сына Льва Николаевича. Есть и отсылки к "Запискам охотника", но рассказ не об охоте, а о противостоянии двух писателей. Акцент делается не на происходящем действии, а на схватке двух характеров. Добродушный Тургенев вынужден парировать колкости Толстого, но даже признав, что "видимо, Лев Николаевич и в охоте на вальдшнепов меня побивает", Иван Сергеевич он наталкивается на торжество злой иронии графа. Подстреленного Тургеневым вальдшнепа охотничья собака Дора не находит, что даёт повод Толстому усомниться в меткости коллеги. Спор грозил превратиться в ссору, но положение спасает Толстая, предложив вернуться в усадьбу, а поиски птицы продолжить с утра.

Но и в доме атмосфера не становится лучше - попытки Тургенева скрасить вечер дружеской беседой, в ходе которой он старался быть веселым и оживить разговор, натолкнулись на недовольную угрюмость и молчание Льва Николаевича. Обидно и неприятно. Стараясь сделать вид, что он не замечает настроения хозяина, Иван Сергеевич искрометно шутит, веселит домочадцев забавными рассказами, раз за разом вызывая общий смех. Но чем больше за столом делалось веселей, тем всё более тяжело и неловко становилось Тургеневу. Позже, оставшись в одиночестве в спальне, Иван Сергеевич с грустью вспоминает годы, когда он был дружен с Толстым, и анализирует его поведение и реакции, отмечая, что тот, чьей дружбой он дорожил, всегда отличался упрямством, подозревал всех в фальши, не признавая чужой искренности. Короткими, но яркими ремарками, Акутагава раскрывает образы писателей, но все ли суждения Тургенева на сто процентов верны?

По сути это психологическая зарисовка, в которой реальная история из жизни двух русских классиков, обретает черты исследования столь разных характеров, столкнувшихся в одном эпизоде их жизни. И вопрос доверия. И тут прекрасная концовка, где показывается, что всё же и лёд можно растопить. Но даже признание собственной ошибки Рюноскэ Акутагава описал удивительно тонко и в полном соответствии с характером Толстого - признаться по сути не признав. Но они друг друга в итоге поняли.

Мне нравится…
Рука-лунатик, так и тянется партизаном (к партизанам?) написать цветаевское — «что вы больны не мной».
О мой смуглый ангел… в этой рецензии, ни слова о тебе. Почти. Палец к губам. Моим. Твоим — Нашим.
Просто мысленно обнимаю тебя в этот грустный октябрьский день, и особенно — завтра.

Мне нравится читать о том, как иностранные писатели пишут о русских писателях.
Так странно.. пишут писатели о писателях, а мы, читатели в России, словно бы чуточку больше узнаём самих себя.
Мне нравятся слова Хемингуэя о Толстом, как он с ним в боксе не продержался бы и раунда, или очерк Мопассана, написанный со слов Тургенева, как наш писатель встретил в лесу Снежного человека.

Хороший бы вышел рассказ и у самого Тургенева, к слову: русская охота: Тургенев охотится в лесу на вальдшнепа, и вдруг.. понимает, с ужасом, что за ним, в свою очередь, тоже кто-то охотится. Нежно.
Это очаровательная и пушистая самочка Снежного человека.
В реальной истории, разумеется, Тургенев не охотился, а купался и самочка снежного человека подплыла к нему и он выбежал в чём мать родила на берег и голым, с криком, побежал к селу, сквозь лес, видимо, пугать крестьянок: уверен, что в легендах того села, после этого случая, ходили слухи о прекрасном голом снежном человеке, матерящегося по-русски.

Акутагава описывает эпизод из жизни Тургенева и Толстого.
В комментарии к рассказу, есть маленькая заметка-пояснение (а я ещё думал, откуда в рецензиях все такие умные и подкованные), о том, как Тургенев, после многих лет ссоры с Толстым, приехал к нему на охоту.
Но на самом деле, всё куда более интересней. Предыстория ссоры и как тяжесть прошлого и сомнения прошлого, могут распинать и уродовать нас с настоящем, и само настоящее, даже спустя годы: так пространство и время искривляются возле поверхности массивных звёзд.
Так и возле сомнений и обиды, искривляются наши души и память, уродуя любовь и божественность чувств.

Взаимоотношения Тургенева и Толстого никогда не были ровными.
Помню, как меня грустно улыбнула первая ссора писателей, о которой я узнал из чудесных мемуаров Фета.
Молоденький Толстой, после Кавказа приехал к Тургеневу в гости. Толстой лежал на диване — ноги на спинку (дивана, а не Тургенева, разумеется).
А Тургенев ходил перед ним и что-то горячо говорил. Потом остановился, взялся за горло (себе, разумеется, не Толстому), и сказал хриплым и страдальческим тоном: я больше не могу спорить! У меня горло, у меня бронхит!
Толстой на диване зевнул и сказал: бронхит… выдуманная болезнь. Бронхит.. малахит..
Тургенев чуточку взвыл от бессилия и обиды.

А потом начались русские ссоры.
Но тут уже был виноват Тургенев. Он однажды приехал в гости к младшей и любимой сестрёнке Толстого — Маше.
Она была замужем и было у неё 4 ребёночка. Она вышла в 17 лет и муж был старше на 17 лет.
Муж был — мерзавец. Не стесняясь Маши, крутил романы с женщинами и даже жил с одной крестьяночкой, в её избе.
И тут, как говорится.. такая птица влетела к Машеньке — Тургенев. Чуткий, нежный, добрый.. Ну прямо-таки вальдшнеп!
Он был как глоток чистого воздуха в затхлой жизни Маши. И сердце женщины.. сделало шаг к Тургеневу.

А сердце Тургенева, как это часто бывает с мужчинами, которые не следят за словами, не понимая, какой огонь они могут разжечь в сердце женщины, сделало два шага назад, а потом ещё два. В общем.. Тургенев побежал. Охотник — от «птички». От раненого сердца женщины.
Маша развелась с мужем и думала, что у неё всё сложится с Тургеневым. Тургенев видимо подумал, что на охоте пошло что-то не так и охотятся за ним.

Кстати, чудесная тема для рассказа: вы охотитесь в лесу на милого и невинного зверя. И не подозреваете, что в кустах за вами наблюдает — Амур, и он с тихой улыбкой выцеливает вас. Точнее, он видит ваше сердце, словно прозрачный кленовый лес на осенней заре, ваши тихие мысли о каком-то человеке…
И в момент, когда вы вот-вот выстрелите в прекрасного зверя, Амур стреляет вам… в грудь, в плечо, в ягодицу — не важно.

Я не люблю охоту. Для меня это жестокое неандертальство. Хотя понимаю, что за нами Амуры охотятся, как на сафари: после того как я увидел удивительные глаза смуглого ангела, самой прекрасной женщины на земле, глаза, чуточку разного цвета, цвета крыла ласточки на заре, я был не то что бы ранен стрелой Амура, я был нежно расстрелян стрелами (взмахом ресниц?), и был похож на Святого Себастьяна на картине Гвидо Рени.

Но вернёмся к Толстому: он был возмущён поступком Тургенева, взбаламутившем сердечко Маши и… улетевшего, аки вальдшнеп.
К слову сказать, жизнь у Машеньки пошла под откос. Бросилась с отчаяния в объятия к французику, потом незаконный ребёнок, потом французик, как положено мужчине, превратился в вальдшнепа и упорхнул.
В итоге, Машенька приняла монашеский постриг. Это к ней в конце жизни, Толстой скрылся в монастырь, когда убежал из Ясной поляны (боже.. это ведь было 28 октября. В 5 часов… Ангелы уходят в это время).

Это была первая ссоры. Вторая случилась чуть позже, когда Тургенев за ужином рассказывал Толстому, в доме Фета, как его дочка Пелагея (как мы знаем, от горничной, долгое время жившей с матушкой Тургенева «крестьянкой", и лишь много позже он забрал её во Францию и.. отдал на попечение Полине Виардо. Своей платонической любовнице — мной только что изобретённый термин, вроде, новый, и более чем точный), берёт у французских нищенок (с наущения воспитательницы-англичанки), рваную одежду и штопает её.

Тургенев, почти никак не участвовавший в воспитании дочки, гордился этим фактом.
Толстой же.. выразил недоумение, и обвинил дочку и рикошетом — Тургенева, в позёрстве и ложной добродетели.
Видимо, брошенный камушек, Толстым, по странной нравственной гравитации на Земле, превратился в булыжник, ибо Тургенев чувствовал свою вину за дочку: вина и сомнение, и обида, тоже имеют эти гравитационные метаморфозы, какие не снились и Кафке: бросишь любимой цветок или нежное письмо.. а до неё долетает — камень. Или яблоко — в лоб.
Любимая бросит в тебя камень или дерзкое, тяжёлое слово.. а до тебя долетает весьма удивлённая синичка, или не менее удивлённый и сонный ёжик.

Тургенев, как обычно, встал из-за стола и с жаром заходил по комнате.
Тут моя память нежно заплутала и робко даже аукнулась (кстати, хороший глагол и образ: память аукнулась...) с Толстым, но откликнулся лишь Снежный человек. Нежный человек. Чудесно, но чуточку жутко.
Я к тому, что забыл, Толстой, или Тургенев, сказал другому: ещё одно твоё слово, и я дам тебе в рожу.
Видимо, Тургенев.

Ну вроде пустяк, да? С кем не бывает? Жена Фета их нежно помирила, налила чудесный малиновый чай.
А через пару дней.. Толстой вызвал Тургенева на дуэль. Да не просто на дуэль, а по-русски: чтобы наверняка, а не эти галантные французские игры с пистолетиками: дуэль в лесу.. на ружьях!
Господи, какой трагедии избежала русская и мировая литература!
Представляете? Достоевский только покидает свою сибирскую каторгу, и вместо него, грустно улыбаясь ему, идёт в кандалах — Толстой. Или Тургенев.
И лишь через 17 лет (заметьте символизм: 17 лет было и Маше и на 17, старше неё, муж-деспот), Толстой написал тёплое письмо Тургеневу и помирился с ним. И пригласил к себе.
Господи.. 17 лет!! Столько лететь до таинственной звезды Викрам-28 в созвездии Льва.

Вот такая любопытная предыстория у рассказа Акутагавы.
Итак, чудесным весенним вечером, на охоту на вальдшнепов, идут помирившееся Толстой и Тургенев, и жена Толстого с детьми.
Акутагава очень тонко, по-японски, описывает лёгкую тень напряжения между писателями: так с веточки сакуры порой слетает пара лепестков, хотя ветра нет, и птица рядом не пролетала.

Словно от грусти и томления упали лепестки..
Разумеется, этого образа нет у Акутагавы. Это моя грусть и томление, потревожили строку...
Жена Толстого, нежно пытается нивелировать малейшую тень напряжения между ними.
Тут тоже любопытный момент для гурманов: пока мужики меряются ружьями и охотятся на птичек (мужики!!), женщина охотится на.. нежность. А точнее — стреляет по вспорхнувшим из зарослей сердца писателей — бесятам.

И если Толстой, на охоте, нет-нет, но пытается нежно подранить Тургенева, пусть и с улыбкой, то Тургенев, которому Толстой отвёл лучшее место на охоте, на так называемой «тяге», как ребёнок, заворожён красотой природы и пением птиц.
Почти как я на охоте. Однажды я пошёл в лес, просто, что бы поохотиться на красоту: сердцем.
А у дедушки было в сарае старое ружьё. Без патронов, разумеется. А мне захотелось ощутить этот тургеневский «вайб».
Да и в лесу было опасно: лоси, волки, лисы, синички..

Я не шучу про синичек: они опасны тем, что могут нежно, как нимфы, увести далеко в лес, и там, там..
Бог их знает, этих синичек, что у них на уме.
В какой-то момент, я поймал себя на мысли, что похож на деревенского дурачка (хотя, деревенские, если бы увидели меня, подумали бы с улыбкой, что я — городской дурачок), с блаженной улыбкой крадущегося по лесу и из незаряженного ружья, целящегося то в сосну, то в синичку, то в облако, похожее на слона, то в удивлённого ёжика, а то и .. в себя. В шутку.

Так вот, Тургенев больше выцеливал красоту природы. Наслаждался пением птиц.
А Толстой к этому времени, уже подстрелил несколько вальдшнепов.
Как мы понимаем, тут уже не до красоты. На первый план выходит соперничество писателей.. как буквальное, так и символическое.
Тургеневу выпадает шанс: из кустов выпархивает вальдшнеп и он стреляет.
Птица падает  — камнем.
И вот тут уже начинается самое интересное.
Я бы хотел обратить внимание на лингвистические переулочки трагедии.

Тургенев не раз потом повторит это выражение, доказывая Толстому: я её подстрелил! Я не вру!! Она камнем упала!!
И в какой-то миг, Тургенев даже перейдёт на французский, снова повторив этот образ (одного языка мало для правды? Знакомо, да? Порой, чтобы доказать правду любимому человеку, хочется превратится в эскимоса, в эфиопа, нежно прошелестеть алым клёном или пропеть синичкой или нежным ежонком (понимаю, они не поют, но как любимая была бы потрясена этим поющим ежонком!!)  — любимая, я никогда не врал тебе, я люблю тебя больше жизни!!
Может ежонку поверят, а не человеку..).

Словно камень, всё это время, 17 лет лежал на душах писателей, камень их общей вины и непрощения и обиды, недоверия.
Боже.. как легко сбросить с души этот сизифов камень! И просто обняться и довериться друг другу, верить — не аутизму факта и истины события, этого глупого мира, а в нежность и свет души близкого, если даже его свет души противоречит глупому и грубому факту мира: «истине», как бы мы сказали.
Нет.. нам видимо нравится, годами играть в Сизифов, таская этот всё увеличивающийся камень, не только на гору лет, но и в наши надежды, любови, сны, письма, страхи.. а то и в кафе.

Толстой не верит, что Тургенев подстрелил вальдшнепа.
Он посылал свою собаку на поиски в заросли, но она ничего не принесла.
Так кто врёт? Собака Толстого никогда не ошибается. Это истина. Природная истина, так сказать.
Но и Тургенев ясно знает, что он не врёт и что он подстрелил птицу.
Как мы видим, простая охота перерастает в нечто экзистенциальное, в противостояние истины — факта, природной естественности, — истине души, любви.

Таким образом мы видим мучительное раздвоение истины, распятие истины, на две части.
Помните, что однажды написал Достоевский своему брату? И не важно, верите ли вы в бога, или нет, его слова — это эталон нравственного рыцарства, которого нам так часто не хватает.. в любви, дружбе, общении с красотой искусства и т.д.
Вот эти слова: если бы мне доказали, что истина находится вне Христа, я бы предпочёл быть с Христом, нежели с Такой истиной.

Следуя этой формуле, (словно тайно, вместе с охотниками, по вечернему лесу, ходила и крылатая душа Достоевского), Толстой, как рационалист, предпочёл остаться верным истине факта, разумной действительности, подначиваемой изуродованным прошлым, искривляющего настоящее: их прошлой ссорой, неверием в свет души Друга, сомнением в этот свет.

Так и не найдя таинственного вальдшнепа, словно его ангелы взяли на небеса, как мученика, писатели вернулись в поместье, но между ними, как грозный бог, стояла тишина, и даже милая жена Толстого не могла рассеять эту тишину, словно она была частью наступившего тёмного, дремучего вечера, просочившегося в дом.
Милая жена Толстого, прелестно охотясь на «бесов» молчания, заводит разговор то на одну тему, то на другую, грациозно заполняя тишину, словно разливая малиновый чай.
Говорит о чудесном новом писателе появившемся во Франции — Мопассане. О Гаршине..

И вот тут лунатик-читатель должен остановиться у карниза строки и нежно улыбнуться невидимым, малиновым облакам, и.. видимо, перепуганному дворнику.
Дело в том, что у Мопассана есть маленький рассказ — Вальдшнеп.
Думается, Акутагава не мог не знать об этом. Если не ошибаюсь, он любил Мопассана.
О чём этот рассказ? Старый граф, уже парализованный, но безумно влюблённый в охоту, приглашает к себе друзей охотников.

А пока он ждёт их, его слуга, возит его в кресле по саду, а другой слуга, спрятался за кустами и выпускает голубей перед ним, и граф стреляет в них из ружья.
Образ чуточку гротескный, и по своему забавный. Но суть в том, что сам граф — как бы сам является подстреленным вальдшнепом.
Что касается образа Гаршина.. то тут ещё проще. Как мы знаем, Гаршин покончил с собой, «камнем» бросившись вниз головой в пролёт лестницы. Как раненая птица.
Отчасти, наверно, Акутагава и это имел в виду, о том, как хрупка человеческая жизнь и что мы все, чуточку «вальдшнепы» на этой безумной охоте, под названием — жизнь.

Но мне почему то кажется, что Акутагава чуточку намекал и на известный рассказ Гаршина — Красный цветок.
Вы видели как выглядит вальдшнеп, после того как его изрешетила дробь?
Слава богу, я тоже не видел. Но наверно есть в нём что-то от красного цветка. Я к тому, что образ и обиды и недоверия и раненой птицы — это всё единый и кровоточащий образ раны: и не понятно, это гаршинский мировой образ зла, или же — добра, который герой рассказа хочет убить в психиатрической больнице?

Чем не психическая аномалия, в данном эпизоде с Толстым и Тургеневым на охоте?
Что им мешает просто поверить друг другу, забыв о прошлом, поверить в свет и добро друг друга и тихо обняться, внутренне, что они ещё не сделали, ибо внешние объятия — часто пусты и лживы, как маски.
Таким образом, Вальдшнеп, выступает в роли этого таинственного цветка. Он то ли бог, то ли дьявол: он может и помирить на века двух гениев, и рассорить их навсегда.
Так и кажется.. ещё чуть чуть, и мы дойдём до того, что в этом несчастном вальдшнепе, сосредоточена вся тайна мира, всё замирение человечества.

Потому что это лишь символ. Как у Чехова: мы просто пьём чай на кухне.. а отношения рушатся.
Просто подстрелена невинная птичка, а два гения, рассуждающие о боге, судьбе России, мира.. словно школьники, не могут понять друга друга и ссорятся.
А разве у влюблённых не такой же маразм? Кто виноват в том, что они поссорились? Вот этот упавший кленовый листик?
Или котёнок-непоседа возле подъезда? Или этот странный и косматых птах — обида и сомнение в любимом человеке?
Или другой птах, весьма откормленный, как вальдшнеп — наше эго?
Это же чистая клиника!! Просто нужно верить в свет любви и души близкого. И не охотится на животных. И не важно, внутренние это животные, или внешние: они одинаково ранимые.

И опять на первый план выступает женщина. Словно тайный ангел.
Жена Толстого говорит детям своим, перед сном, чтобы завтра утром, они получше поискали вальдшнепа.
И что же вы думаете? Пока утром, Толстой и Тургенев, словно два психа в смирительной рубашке молчания, снова мучают друг друга в одной комнате, и, кажется, ещё чуть-чуть, и кто-то из них закричит, опережая удивлённого читателя: я так больше не могу! Я сейчас сойду с ума от этого молчания!!
Дверь открывается и вбегают дети Толстого, с почти евангельским криком благой вести: нашёлся! Нашёлся!

И что символично, Таня, дочка Толстого, нежно опережая брата, выкрикивала, что это она первая заметила вальдшнепа на берёзе, на ветвистой развилке, где он и застрял (заметьте этот тонкий нюанс двоение берёзы, словно души человеческой, и — истины).
Т.е. и тут, женский, ангелический взгляд, первым увидел — Истину. То что мальчишка полез за истиной, как обезьянка, это понятно. Но увидела то истину на дереве — девочка!!
Так кто кого нашёл? Дети — истину? вальдшнепа? Толстой — нашёл себя, в этом детском благовесте голосков, и наконец то поверил другу, что он не врал?

Или Толстой поверил лучшему в себе, тому, что никогда не врёт, но кого мы не хотим слушать и.. раним этот внутренний свет в нас?
Так кто был тот таинственный вальдшнеп? Ангелом? музой? Богом? Любовью?
Каждый из нас, чуточку вальдшнеп..
Прекрасный символ: истина, как и вальдшнеп, на самом деле не принадлежат ни земле, ни небу: истина как бы распята между ними, она зависла меж небом и землёй.