Рецензия на книгу
Вальдшнеп
Рюноскэ Акутагава
Аноним27 октября 2025 г.Особенности национальной охоты
Мне нравится…
Рука-лунатик, так и тянется партизаном (к партизанам?) написать цветаевское — «что вы больны не мной».
О мой смуглый ангел… в этой рецензии, ни слова о тебе. Почти. Палец к губам. Моим. Твоим — Нашим.
Просто мысленно обнимаю тебя в этот грустный октябрьский день, и особенно — завтра.Мне нравится читать о том, как иностранные писатели пишут о русских писателях.
Так странно.. пишут писатели о писателях, а мы, читатели в России, словно бы чуточку больше узнаём самих себя.
Мне нравятся слова Хемингуэя о Толстом, как он с ним в боксе не продержался бы и раунда, или очерк Мопассана, написанный со слов Тургенева, как наш писатель встретил в лесу Снежного человека.Хороший бы вышел рассказ и у самого Тургенева, к слову: русская охота: Тургенев охотится в лесу на вальдшнепа, и вдруг.. понимает, с ужасом, что за ним, в свою очередь, тоже кто-то охотится. Нежно.
Это очаровательная и пушистая самочка Снежного человека.
В реальной истории, разумеется, Тургенев не охотился, а купался и самочка снежного человека подплыла к нему и он выбежал в чём мать родила на берег и голым, с криком, побежал к селу, сквозь лес, видимо, пугать крестьянок: уверен, что в легендах того села, после этого случая, ходили слухи о прекрасном голом снежном человеке, матерящегося по-русски.Акутагава описывает эпизод из жизни Тургенева и Толстого.
В комментарии к рассказу, есть маленькая заметка-пояснение (а я ещё думал, откуда в рецензиях все такие умные и подкованные), о том, как Тургенев, после многих лет ссоры с Толстым, приехал к нему на охоту.
Но на самом деле, всё куда более интересней. Предыстория ссоры и как тяжесть прошлого и сомнения прошлого, могут распинать и уродовать нас с настоящем, и само настоящее, даже спустя годы: так пространство и время искривляются возле поверхности массивных звёзд.
Так и возле сомнений и обиды, искривляются наши души и память, уродуя любовь и божественность чувств.Взаимоотношения Тургенева и Толстого никогда не были ровными.
Помню, как меня грустно улыбнула первая ссора писателей, о которой я узнал из чудесных мемуаров Фета.
Молоденький Толстой, после Кавказа приехал к Тургеневу в гости. Толстой лежал на диване — ноги на спинку (дивана, а не Тургенева, разумеется).
А Тургенев ходил перед ним и что-то горячо говорил. Потом остановился, взялся за горло (себе, разумеется, не Толстому), и сказал хриплым и страдальческим тоном: я больше не могу спорить! У меня горло, у меня бронхит!
Толстой на диване зевнул и сказал: бронхит… выдуманная болезнь. Бронхит.. малахит..
Тургенев чуточку взвыл от бессилия и обиды.А потом начались русские ссоры.
Но тут уже был виноват Тургенев. Он однажды приехал в гости к младшей и любимой сестрёнке Толстого — Маше.
Она была замужем и было у неё 4 ребёночка. Она вышла в 17 лет и муж был старше на 17 лет.
Муж был — мерзавец. Не стесняясь Маши, крутил романы с женщинами и даже жил с одной крестьяночкой, в её избе.
И тут, как говорится.. такая птица влетела к Машеньке — Тургенев. Чуткий, нежный, добрый.. Ну прямо-таки вальдшнеп!
Он был как глоток чистого воздуха в затхлой жизни Маши. И сердце женщины.. сделало шаг к Тургеневу.А сердце Тургенева, как это часто бывает с мужчинами, которые не следят за словами, не понимая, какой огонь они могут разжечь в сердце женщины, сделало два шага назад, а потом ещё два. В общем.. Тургенев побежал. Охотник — от «птички». От раненого сердца женщины.
Маша развелась с мужем и думала, что у неё всё сложится с Тургеневым. Тургенев видимо подумал, что на охоте пошло что-то не так и охотятся за ним.Кстати, чудесная тема для рассказа: вы охотитесь в лесу на милого и невинного зверя. И не подозреваете, что в кустах за вами наблюдает — Амур, и он с тихой улыбкой выцеливает вас. Точнее, он видит ваше сердце, словно прозрачный кленовый лес на осенней заре, ваши тихие мысли о каком-то человеке…
И в момент, когда вы вот-вот выстрелите в прекрасного зверя, Амур стреляет вам… в грудь, в плечо, в ягодицу — не важно.Я не люблю охоту. Для меня это жестокое неандертальство. Хотя понимаю, что за нами Амуры охотятся, как на сафари: после того как я увидел удивительные глаза смуглого ангела, самой прекрасной женщины на земле, глаза, чуточку разного цвета, цвета крыла ласточки на заре, я был не то что бы ранен стрелой Амура, я был нежно расстрелян стрелами (взмахом ресниц?), и был похож на Святого Себастьяна на картине Гвидо Рени.
Но вернёмся к Толстому: он был возмущён поступком Тургенева, взбаламутившем сердечко Маши и… улетевшего, аки вальдшнеп.
К слову сказать, жизнь у Машеньки пошла под откос. Бросилась с отчаяния в объятия к французику, потом незаконный ребёнок, потом французик, как положено мужчине, превратился в вальдшнепа и упорхнул.
В итоге, Машенька приняла монашеский постриг. Это к ней в конце жизни, Толстой скрылся в монастырь, когда убежал из Ясной поляны (боже.. это ведь было 28 октября. В 5 часов… Ангелы уходят в это время).Это была первая ссоры. Вторая случилась чуть позже, когда Тургенев за ужином рассказывал Толстому, в доме Фета, как его дочка Пелагея (как мы знаем, от горничной, долгое время жившей с матушкой Тургенева «крестьянкой", и лишь много позже он забрал её во Францию и.. отдал на попечение Полине Виардо. Своей платонической любовнице — мной только что изобретённый термин, вроде, новый, и более чем точный), берёт у французских нищенок (с наущения воспитательницы-англичанки), рваную одежду и штопает её.
Тургенев, почти никак не участвовавший в воспитании дочки, гордился этим фактом.
Толстой же.. выразил недоумение, и обвинил дочку и рикошетом — Тургенева, в позёрстве и ложной добродетели.
Видимо, брошенный камушек, Толстым, по странной нравственной гравитации на Земле, превратился в булыжник, ибо Тургенев чувствовал свою вину за дочку: вина и сомнение, и обида, тоже имеют эти гравитационные метаморфозы, какие не снились и Кафке: бросишь любимой цветок или нежное письмо.. а до неё долетает — камень. Или яблоко — в лоб.
Любимая бросит в тебя камень или дерзкое, тяжёлое слово.. а до тебя долетает весьма удивлённая синичка, или не менее удивлённый и сонный ёжик.Тургенев, как обычно, встал из-за стола и с жаром заходил по комнате.
Тут моя память нежно заплутала и робко даже аукнулась (кстати, хороший глагол и образ: память аукнулась...) с Толстым, но откликнулся лишь Снежный человек. Нежный человек. Чудесно, но чуточку жутко.
Я к тому, что забыл, Толстой, или Тургенев, сказал другому: ещё одно твоё слово, и я дам тебе в рожу.
Видимо, Тургенев.Ну вроде пустяк, да? С кем не бывает? Жена Фета их нежно помирила, налила чудесный малиновый чай.
А через пару дней.. Толстой вызвал Тургенева на дуэль. Да не просто на дуэль, а по-русски: чтобы наверняка, а не эти галантные французские игры с пистолетиками: дуэль в лесу.. на ружьях!
Господи, какой трагедии избежала русская и мировая литература!
Представляете? Достоевский только покидает свою сибирскую каторгу, и вместо него, грустно улыбаясь ему, идёт в кандалах — Толстой. Или Тургенев.
И лишь через 17 лет (заметьте символизм: 17 лет было и Маше и на 17, старше неё, муж-деспот), Толстой написал тёплое письмо Тургеневу и помирился с ним. И пригласил к себе.
Господи.. 17 лет!! Столько лететь до таинственной звезды Викрам-28 в созвездии Льва.Вот такая любопытная предыстория у рассказа Акутагавы.
Итак, чудесным весенним вечером, на охоту на вальдшнепов, идут помирившееся Толстой и Тургенев, и жена Толстого с детьми.
Акутагава очень тонко, по-японски, описывает лёгкую тень напряжения между писателями: так с веточки сакуры порой слетает пара лепестков, хотя ветра нет, и птица рядом не пролетала.Словно от грусти и томления упали лепестки..
Разумеется, этого образа нет у Акутагавы. Это моя грусть и томление, потревожили строку...
Жена Толстого, нежно пытается нивелировать малейшую тень напряжения между ними.
Тут тоже любопытный момент для гурманов: пока мужики меряются ружьями и охотятся на птичек (мужики!!), женщина охотится на.. нежность. А точнее — стреляет по вспорхнувшим из зарослей сердца писателей — бесятам.И если Толстой, на охоте, нет-нет, но пытается нежно подранить Тургенева, пусть и с улыбкой, то Тургенев, которому Толстой отвёл лучшее место на охоте, на так называемой «тяге», как ребёнок, заворожён красотой природы и пением птиц.
Почти как я на охоте. Однажды я пошёл в лес, просто, что бы поохотиться на красоту: сердцем.
А у дедушки было в сарае старое ружьё. Без патронов, разумеется. А мне захотелось ощутить этот тургеневский «вайб».
Да и в лесу было опасно: лоси, волки, лисы, синички..Я не шучу про синичек: они опасны тем, что могут нежно, как нимфы, увести далеко в лес, и там, там..
Бог их знает, этих синичек, что у них на уме.
В какой-то момент, я поймал себя на мысли, что похож на деревенского дурачка (хотя, деревенские, если бы увидели меня, подумали бы с улыбкой, что я — городской дурачок), с блаженной улыбкой крадущегося по лесу и из незаряженного ружья, целящегося то в сосну, то в синичку, то в облако, похожее на слона, то в удивлённого ёжика, а то и .. в себя. В шутку.Так вот, Тургенев больше выцеливал красоту природы. Наслаждался пением птиц.
А Толстой к этому времени, уже подстрелил несколько вальдшнепов.
Как мы понимаем, тут уже не до красоты. На первый план выходит соперничество писателей.. как буквальное, так и символическое.
Тургеневу выпадает шанс: из кустов выпархивает вальдшнеп и он стреляет.
Птица падает — камнем.
И вот тут уже начинается самое интересное.
Я бы хотел обратить внимание на лингвистические переулочки трагедии.Тургенев не раз потом повторит это выражение, доказывая Толстому: я её подстрелил! Я не вру!! Она камнем упала!!
И в какой-то миг, Тургенев даже перейдёт на французский, снова повторив этот образ (одного языка мало для правды? Знакомо, да? Порой, чтобы доказать правду любимому человеку, хочется превратится в эскимоса, в эфиопа, нежно прошелестеть алым клёном или пропеть синичкой или нежным ежонком (понимаю, они не поют, но как любимая была бы потрясена этим поющим ежонком!!) — любимая, я никогда не врал тебе, я люблю тебя больше жизни!!
Может ежонку поверят, а не человеку..).Словно камень, всё это время, 17 лет лежал на душах писателей, камень их общей вины и непрощения и обиды, недоверия.
Боже.. как легко сбросить с души этот сизифов камень! И просто обняться и довериться друг другу, верить — не аутизму факта и истины события, этого глупого мира, а в нежность и свет души близкого, если даже его свет души противоречит глупому и грубому факту мира: «истине», как бы мы сказали.
Нет.. нам видимо нравится, годами играть в Сизифов, таская этот всё увеличивающийся камень, не только на гору лет, но и в наши надежды, любови, сны, письма, страхи.. а то и в кафе.Толстой не верит, что Тургенев подстрелил вальдшнепа.
Он посылал свою собаку на поиски в заросли, но она ничего не принесла.
Так кто врёт? Собака Толстого никогда не ошибается. Это истина. Природная истина, так сказать.
Но и Тургенев ясно знает, что он не врёт и что он подстрелил птицу.
Как мы видим, простая охота перерастает в нечто экзистенциальное, в противостояние истины — факта, природной естественности, — истине души, любви.Таким образом мы видим мучительное раздвоение истины, распятие истины, на две части.
Помните, что однажды написал Достоевский своему брату? И не важно, верите ли вы в бога, или нет, его слова — это эталон нравственного рыцарства, которого нам так часто не хватает.. в любви, дружбе, общении с красотой искусства и т.д.
Вот эти слова: если бы мне доказали, что истина находится вне Христа, я бы предпочёл быть с Христом, нежели с Такой истиной.Следуя этой формуле, (словно тайно, вместе с охотниками, по вечернему лесу, ходила и крылатая душа Достоевского), Толстой, как рационалист, предпочёл остаться верным истине факта, разумной действительности, подначиваемой изуродованным прошлым, искривляющего настоящее: их прошлой ссорой, неверием в свет души Друга, сомнением в этот свет.
Так и не найдя таинственного вальдшнепа, словно его ангелы взяли на небеса, как мученика, писатели вернулись в поместье, но между ними, как грозный бог, стояла тишина, и даже милая жена Толстого не могла рассеять эту тишину, словно она была частью наступившего тёмного, дремучего вечера, просочившегося в дом.
Милая жена Толстого, прелестно охотясь на «бесов» молчания, заводит разговор то на одну тему, то на другую, грациозно заполняя тишину, словно разливая малиновый чай.
Говорит о чудесном новом писателе появившемся во Франции — Мопассане. О Гаршине..И вот тут лунатик-читатель должен остановиться у карниза строки и нежно улыбнуться невидимым, малиновым облакам, и.. видимо, перепуганному дворнику.
Дело в том, что у Мопассана есть маленький рассказ — Вальдшнеп.
Думается, Акутагава не мог не знать об этом. Если не ошибаюсь, он любил Мопассана.
О чём этот рассказ? Старый граф, уже парализованный, но безумно влюблённый в охоту, приглашает к себе друзей охотников.А пока он ждёт их, его слуга, возит его в кресле по саду, а другой слуга, спрятался за кустами и выпускает голубей перед ним, и граф стреляет в них из ружья.
Образ чуточку гротескный, и по своему забавный. Но суть в том, что сам граф — как бы сам является подстреленным вальдшнепом.
Что касается образа Гаршина.. то тут ещё проще. Как мы знаем, Гаршин покончил с собой, «камнем» бросившись вниз головой в пролёт лестницы. Как раненая птица.
Отчасти, наверно, Акутагава и это имел в виду, о том, как хрупка человеческая жизнь и что мы все, чуточку «вальдшнепы» на этой безумной охоте, под названием — жизнь.Но мне почему то кажется, что Акутагава чуточку намекал и на известный рассказ Гаршина — Красный цветок.
Вы видели как выглядит вальдшнеп, после того как его изрешетила дробь?
Слава богу, я тоже не видел. Но наверно есть в нём что-то от красного цветка. Я к тому, что образ и обиды и недоверия и раненой птицы — это всё единый и кровоточащий образ раны: и не понятно, это гаршинский мировой образ зла, или же — добра, который герой рассказа хочет убить в психиатрической больнице?Чем не психическая аномалия, в данном эпизоде с Толстым и Тургеневым на охоте?
Что им мешает просто поверить друг другу, забыв о прошлом, поверить в свет и добро друг друга и тихо обняться, внутренне, что они ещё не сделали, ибо внешние объятия — часто пусты и лживы, как маски.
Таким образом, Вальдшнеп, выступает в роли этого таинственного цветка. Он то ли бог, то ли дьявол: он может и помирить на века двух гениев, и рассорить их навсегда.
Так и кажется.. ещё чуть чуть, и мы дойдём до того, что в этом несчастном вальдшнепе, сосредоточена вся тайна мира, всё замирение человечества.Потому что это лишь символ. Как у Чехова: мы просто пьём чай на кухне.. а отношения рушатся.
Просто подстрелена невинная птичка, а два гения, рассуждающие о боге, судьбе России, мира.. словно школьники, не могут понять друга друга и ссорятся.
А разве у влюблённых не такой же маразм? Кто виноват в том, что они поссорились? Вот этот упавший кленовый листик?
Или котёнок-непоседа возле подъезда? Или этот странный и косматых птах — обида и сомнение в любимом человеке?
Или другой птах, весьма откормленный, как вальдшнеп — наше эго?
Это же чистая клиника!! Просто нужно верить в свет любви и души близкого. И не охотится на животных. И не важно, внутренние это животные, или внешние: они одинаково ранимые.И опять на первый план выступает женщина. Словно тайный ангел.
Жена Толстого говорит детям своим, перед сном, чтобы завтра утром, они получше поискали вальдшнепа.
И что же вы думаете? Пока утром, Толстой и Тургенев, словно два психа в смирительной рубашке молчания, снова мучают друг друга в одной комнате, и, кажется, ещё чуть-чуть, и кто-то из них закричит, опережая удивлённого читателя: я так больше не могу! Я сейчас сойду с ума от этого молчания!!
Дверь открывается и вбегают дети Толстого, с почти евангельским криком благой вести: нашёлся! Нашёлся!И что символично, Таня, дочка Толстого, нежно опережая брата, выкрикивала, что это она первая заметила вальдшнепа на берёзе, на ветвистой развилке, где он и застрял (заметьте этот тонкий нюанс двоение берёзы, словно души человеческой, и — истины).
Т.е. и тут, женский, ангелический взгляд, первым увидел — Истину. То что мальчишка полез за истиной, как обезьянка, это понятно. Но увидела то истину на дереве — девочка!!
Так кто кого нашёл? Дети — истину? вальдшнепа? Толстой — нашёл себя, в этом детском благовесте голосков, и наконец то поверил другу, что он не врал?Или Толстой поверил лучшему в себе, тому, что никогда не врёт, но кого мы не хотим слушать и.. раним этот внутренний свет в нас?
Так кто был тот таинственный вальдшнеп? Ангелом? музой? Богом? Любовью?
Каждый из нас, чуточку вальдшнеп..
Прекрасный символ: истина, как и вальдшнеп, на самом деле не принадлежат ни земле, ни небу: истина как бы распята между ними, она зависла меж небом и землёй.40937