Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров

Целью моей книги было разрушить это ложное разделение. Нет никакого «мы против них». Они и есть мы. Мы – это они. Описывая конспирологию как некий аномальный психологический заскок, который свойственен кучке параноидных чудаков, мы самоуверенно считаем, что у нас нет того несовершенного мышления, которое с готовностью находим у других. Но мы ведем себя точно так же, как и конспирологи, обвиняющие во всех бедах общества маленькую тайную группу заговорщиков. И мы ошибаемся. Конспирологическое мышление вездесуще отчасти потому, что представляет собой результат непрерывной работы нашего мозга.

В 1772 г. Адам Вейсгаупт, следуя по стопам своего отца и крестного, стал профессором права в университете баварского города Ингольштадт. Однако он никогда по-настоящему не увлекался правом. В свои 24 года Вейсгаупт был неугомонен и идеалистичен. Разочаровавшись в строгом иезуитском образовании, основанном на зубрежке, вдохновленный идеями Просвещения, он загорелся желанием улучшить общество и с помощью силы разума разрушить религиозные суеверия. Кроме того, по словам историка Джона Робертса, Вейсгаупт был «циничным, беспринципным карьеристом и лжецом… Все свидетельства об этом периоде карьеры говорят о том, что это был неприятный, но характерный для университетской среды типаж: умный, своенравный, эгоцентричный и склонный к самообману зануда».

По мнению Робертса, истинной страстью Вейсгаупта были интриги. С ранних лет его интересовали тайные общества вроде пифагорейского союза. Он вступил в масонскую ложу в 1774 г., но был разочарован отсутствием у франкмасонов политических целей и настоящих тайн, а также высокими членскими взносами. Он решил организовать собственное тайное общество. На первом заседании, состоявшемся 1 мая 1776 г., присутствовали только сам Вейсгаупт и четверо его студентов. Он назвал свое общество орденом иллюминатов.

Неоднозначность личности Вейсгаупта отразилась на особенностях ордена. Его мировоззрение было идеалистическим, на грани наивности. Единственной целью ордена Вейсгаупт указал «донести до человечества, сколь важны совершенство разума и его благородство… чтобы сопротивляться злым замыслам, чтобы помочь в борьбе с несправедливостью по отношению к обездоленным и угнетенным, чтобы подвигнуть людей на доблестные дела и в целом способствовать улучшению средств познания и науки». В то же время, став главой собственного тайного общества, Вейсгаупт смог удовлетворить свою жажду внимания и интриг. Он тщательно раздувал ауру таинственности вокруг ордена. Члены организации получали новые имена, должны были выучить значения тайных слов, пройти тщательно разработанные обряды посвящения, им было приказано порвать все отношения с семьей и друзьями. Чтобы набрать новых членов ордена, Вейсгаупт внедрял иллюминатов в масонские ложи и сманивал людей оттуда

Психолог Дэн Макадамс писал, что «мы все рассказываем сказки». Таково свойство нашего мышления. Через призму этих историй мы познаем мир и свое место в нем. Они помогают нам превратить неупорядоченную реальность в нечто связное и осмысленное. Без них не обойтись. Даже, казалось бы, объективные области, такие как естественные науки и история, в итоге превращаются в упражнения по сочинению сказок. «Не может быть истории без подсознательного чувства, кто прав, а кто не прав, – подчеркивают специалисты по политической психологии Молли Паттерсон и Кристен Монро, – никакой набор фактов не избежит интерпретации, что важно или актуально, а что нет».

Поэт Александр Поуп писал в своей поэме «Опыт о критике»: «И полузнайство ложь в себе таит; / Струею упивайся пиерид: / Один глоток пьянит рассудок твой, / Пьешь много – снова с трезвой головой». Эмма Джейн и Крис Флеминг менее поэтично, но, возможно, более прагматично приводят убедительный аргумент, как важно понимать, что у вас нет ответов на все вопросы. Они пишут, что должно считаться правильным «признать, что мы знаем меньше, чем кажется, и что завтра мы можем погрузиться в еще большую тьму, чем сегодня. Наверное, нам стоит остановиться и сказать себе: „Знаете, возможно, я понятия не имею, о чем говорю“».