The Fire's Stone

- Если б лорд-канцлер был немного толще, - устало вздохнул он, - вы могли бы засунуть его в вулкан и одним махом решить большинство ваших проблем.

- Мне никогда не говорили, что ты чародейка, - проворчал он.
Чандра пожала плечами.

• А мне не говорили, что ты пьяница. Считай, что мы квиты.

- Я заслужил эту кружку, - сказал он темноте. - Я сражался за нее, пролил за нее свою кровь, рисковал за нее своей задницей.
Вино вокруг соглашалось - впрочем, в этом вся прелесть вина, оно всегда соглашается.

- Некоторые гостиницы не обслуживают чародеев.
Чандра рассердилась:

• Почему это?
• От них слишком много ущерба, если напьются.

- Чародеи, - возразил принц из затененных глубин своего гамака, - не должны быть… девственницами. Я знаю… по опыту. Даже по четырем опытам. По пяти, если считать… что одна из них была дважды.

«Ты позволяешь старой боли править твоей жизнью, Аарон, мой мальчик».
— Фахарра? — Вор снова увидел перед глазами старую леди, как она лежит мертвая на диване, навечно уставясь в темноту.
«Ты позволяешь старой боли править твоей жизнью».

— Я — Чародей Девяти. Я никогда не выйду замуж.
На миг образ перестал дрожать — наставница улыбнулась.
— Никогда — очень долгий срок в твоем возрасте.
— Ты мне не веришь?
— … верю в эту минуту, не имеет значения, Чандра

Стражник видел трупы, у которых было больше жизни в глазах.

Как всегда, вкус снадобья оказался хуже, чем он помнил, и в первую минуту Дарвиш был уверен, что умрет. Огонь побежал вверх и вниз по всему телу. Принц выгнулся и рухнул, весь в поту. Однажды он пожаловался чародею Третьего, что его лекарство едва ли не хуже самого похмелья. «Так и должно быть», - без улыбки ответил чародей.

И сейчас она смотрела на Аарона как на последний драгоценный камень, который когда-либо гранила. Нет, гранила заново, ибо он уже был бриллиантом, твердым и блестящим, но с трещиной в глубине своего многогранного сердца.