Град разбитых надежд

"Куда-то вели, что-то спрашивали. Вопросы иголками под ногти. За знания должно платить, бесплатная лишь память об утраченном счастье. Ядовитый свет опрокинутых звезд, болотная муть ламп, ряска тягучих минут. Жизнь и смерть – финал творенья на закате времен. Картина разрушения среди колец Змея."

"Впоследствии все слова того дня сливались нестройным гомоном. Тусклым, страшным и бесполезным для расследования. Слова – плеск воды, как будто окунали в лохань и не давали дышать."

"Джоэл взирал на сражение в перевернутой перспективе спящего, лежащий посреди улицы. Он не определял, кто здесь зло, кто добро. Он слышал только море и понимал, что на этот раз не обратится в тех, кого уничтожал. И лишь дивился: где-то там, за невидимой гранью снов, велась борьба за души, за обращенных и проснувшихся.
Но сон ведь лгал, но и в реальности хватало лжи. Тогда не все ли равно, во что веровать, если просит душа? Если ноет, болит, исходит осенним туманом в сетях?"

"– Мартина, Лулу, это Джоэл, самый суровый и самый добрый охотник Вермело.
– Здравствуйте, – неловко отозвались они, точно повторно знакомясь. Джоэл смутился от такого радушного представления. Вовсе не считался он самым добрым, а по молодости творил такие вещи, которые Ли не стоило знать. Возможно, его стремление помочь всем, замеченное за собой в последнее время, проистекало из желания как-то искупить вину и исправить ошибки прошлого."

"Состоялся похожий разговор, и Джоэл в тех же выражениях просил не бросать службу. И друг не бросил.
– Ну все, остаешься? – спросил, как тогда, Джоэл. Батлер задумчиво жевал цветок черемухи. Деревья и люди похожи. Они ведь тоже вросли корнями в эту Цитадель, от которой носились по городу, точно на тонких цепочках, прикованные, как карусель к оси. Вся жизнь – безумная карусель и карнавал уродов."

"Во дворе цвела белая черемуха, не догадываясь, возле какого здания ее однажды посадили, не подозревая, что она возле тюрьмы. Любое дерево – раб своих корней. Как и любой житель этого древнего города."

"Порой Джоэлу казалось, что Энн так и не простила ему гибель подруги, и сам он себе не простил, хотя оба понимали, что такова их служба, работа. Но от скорби никуда не деться, не сорвать ее даже с кожей. Она переполняет и сочится кровью души, как кислое вино, перебродившее в кувшине."

"Уман хотел уничтожить легендарного сомна и, возможно, навечно похоронить какое-то очень темное дело. Возможно, дело, которое перешло ему «по наследству» от ретировавшегося предшественника, потому что Уман не боялся, а скорее испытывал отвращение к своей должности и всем секретам, которые приходилось хранить от бывших друзей. Власть – величайшее одиночество, а для воина еще и величайшая скука."

"Устав предписал находиться в квартале Ткачей, над которым простирала черные крылья надвигающаяся гроза.
– Та еще будет ночка, – посетовал Ли. – Правильно я треуголку дома оставил.
– Да уж, за треуголку деньги уплачены, а голова-то своя бесплатная. Пусть себе мокнет, – усмехнулся Джоэл."

"Он понимал, что за пекарней теперь все время следят по распоряжению Умана Тенеба. Если бы появился Вестник Змея или случилось что-то необычное, Джоэл получил бы немедленный рапорт. Но о побоях или издевательствах над Джолин никто не сказал бы. Гадкая семейка, как и все в Вермело, умела скрывать свое уродство."