Град разбитых надежд

"Джоэл медленно погружался в тревожную дрему. И вновь отчетливо видел краем отворенного сознания горящий город и сражения Змея с Вороном. Огонь он еще понимал, но не канитель бесконечных теней, не каменные копья перьев незнакомого создания.
— Царь чудовищ! Вечный царь! — пел жуткий хор неживых голосов."

"Во время монотонной рутинной работы он погружался в подобие сосредоточенной медитации. Мир растворялся смешением лиц и красок. Но неприязнь горожан отвлекала ненадолго. Он знал, что охотников никто не любит, хотя все им подчиняются, все боятся. Но невозможно любить того, кто каждую ночь может убить твоего родственника или соседа. Конечно, во имя общей безопасности, но все же…"

"А потом появился Ли со своей болтовней да глупыми шутками. Однажды вошел в его серую жизнь и растревожил мертвое сердце. С тех пор за Ли всегда незримо следовал призрак Стеллы, которая словно говорила: «Он не должен повторить мою судьбу».
— Не должен, — отвечал ей Джоэл, устало проводя по лицу в тусклой ванной комнате с мигающим электросветильником. — Да, не должен. Стелла, скажи, как сделать так, чтобы Ли не обратился?"

"— Царь Чудовищ, Вечный Царь! — шипел гигантский Змей, в его голосе слышалось злорадство. Себя ли восхвалял или птицу, несущую погибель?"

"Свидетелем ночной погони растекалась кровавая сеть в трещинах мостовой. Она скопилась в мутную лужу у забора, из которой с жадным чавканьем лакал бродячий пес. Повезло же животным: они не обращались, точно Змей намеревался уничтожить только людей. Человек — вестник порядка, мешающий Хаосу. Хотя иногда его порядок похуже Хаоса."

"Сомн вывернулся, хлестнув щупальцами, а потом резким тяжелым прыжком рухнул с крыши. Его судорожные движения замедлились, тяжело проскрежетали по камням длинные когти. Больше он никуда не бежал, безуспешно отплевывая маковый порошок. Простое эффективное средство. С врагом боролись его же оружием: усыпляли сны, точнее, монстров из оживших снов."

Возможно, где-то в тупике у глухой стены их поджидал легендарный сомн. Возможно, сама уродливая жалкая тварь готовилась превратиться в настоящего монстра.

И Вермело протянет еще год, два или десять лет… И никто из нас не станет монстром. Надежда – это все, что есть в этом граде отчаяния.

Возможно, вовсе не глаз Змея был виной, а какая-нибудь аура Хаоса, от которой вроде ненадежно защищала стена.

«Думаю, если уж в человеке сидит монстр, то он им станет рано или поздно».