Annihilation

Однако, когда мозг ожидает чего-то определённого, любое не отвечающее ожиданиям происшествие удивляет.

- Как бы я хотела прочитать твои мысли... - призналась мне антрополог.

• Плохая затея, - ответила я.

– Да не меняюсь я! – выкрикнула я с неожиданной злостью.
– Нет, конечно. Ты становишься такой, какой всегда была. И я тоже не меняюсь. Никто из нас не меняется. Все здорово. Давайте веселиться.

Во всех записях и рисунках рано или поздно встречался маяк. Впрочем, искать скрытый смысл в этих бумагах – все равно, что искать его в окружающем мире: даже если он есть, то для каждого свой.

Воздух здесь был чистым и свежим, совсем не как в мире за границей, где грязь, несовершенство, стрессы, усталость и все воюют со всеми – типичные беды нашего времени. Там я не могла отделаться от ощущения, что вся моя работа сводилась к безуспешным попыткам спасти человечество от самого себя.

Участники второй экспедиции в Зону Икс застрелились сами, участники третьей перестреляли друг друга, и руководство перестало выдавать оружие. Запрет сняли только к нашей экспедиции (двенадцатой по счету), после того как несколько групп подряд обошлись без убийств.

Какое-то время я лежала с открытыми глазами, пытаясь представить башню как туннель или хотя бы шахту, но тщетно. Вместо этого в голове крутился один и тот же вопрос: что же скрывается в самом низу?

Назвать меня «горожанкой» нельзя. Грязь и пыль, жизнь, бурлящая сутки напролет, толпы людей, постоянный свет, скрывающий звезды, вездесущие выхлопы бензина, тысячи примет загнивания человечества… все это мне не нравилось.

Пока ты живешь и дышишь, пусть ты отрешен от мира, пусть тобой владеет только всепоглощающая жажда истины, быть подлинно беспристрастным не выйдет.

Has there always been someone like me to bury the bodies, to have regrets, to carry on after everyone else was dead?
I am the last casualty of both the eleventh and the twelfth expeditions.
I am not returning home.