Полусолнце

Внутри меня что-то тихо заскулило, и я понял, что это моя душа скорбит по другу и этой скорби никогда не суждено исчезнуть. Она не станет будить меня по ночам, не вызовет слёз или раздражения. Просто поселится со мной, остынет, превратится в тоску и будет изредка напоминать о себе, когда появится повод. Так же, как тоска по брату взывает ко мне всякий раз, когда что-то напоминает о нём.

— Спустя годы я узнала, что иногда души уходят в миры, недоступные живым. Может, потому, что мертвые должны оставаться мертвыми?

Природа хоть и совершает ошибки, но делает всё, чтобы их исправить.

— Нет... Нет, Рэйкен, речь не о деньгах. Разве жизнь стоит денег? Цена должна быть соразмерной.

— Легко любить того, кого сам создал.

— Только не размахивай руками, — напомнила ханъё, придирчиво рассматривая мой праздничный облик. — Ты женщина, а не ветряная мельница.

Самый жестокий обман, который определил всю мою жизнь, — чувство безграничной свободы.

— Если не хочешь говорить правду, в следующий раз лучше молчи.

— Какой смысл раздумывать, если исход один?
— Хочу, чтобы моя жизнь что-то значила.

— Бывало ли у тебя такое, хого... Ты что-то делаешь, уверенный, что так правильно, что в этом и есть смысл твоей жизни. А потом начинаешь сомневаться, а так ли правильно это было?
— Нет, Рэйкен. Я могу долго обдумывать решение, но если принимаю его, то назад дороги нет.