Мы начинаем в конце

— В обоих случаях — ничего серьезного. У Стар были отношения, свидания; в некий период она возвращалась домой только под утро — я видел.
— Путь стыда.
— Нет, стыда как раз не было. Ты ведь знаешь Стар — когда она чего стыдилась?

Формально Дачесс не могла предъявить претензий Прайсам. Когда для тебя выделяют особую посуду, когда напитки тебе наливают не в стеклянный стакан, а в пластиковую кружку, когда оставляют в игровой комнате в компании телевизора, а сами устраиваются в уютной гостиной — это ведь жестоким обращением не считается? Отстранением, выключением из жизни семьи — да. Пренебрежением обязанностями — точно нет.

...А вообще мы все — часть грандиозного замысла. У Вселенной свои планы, ничто просто так не происходит. Есть причина, есть следствие.

— Неужели ты в это веришь?

— Космические силы всегда в итоге уравновешивают добро и зло...

— Странные создания люди, — произнесла Дачесс. — В небо глядят всю жизнь, вопросами задаются: типа, если Бог есть, почему он не вмешивается? Молятся зачем-то…
— Просто они верят. Надеются, что однажды Бог поможет.
— Иначе жизнь слишком ничтожна, да?

Пожалуйста, Дачесс, веди себя хорошо.
— Я — вне закона; или забыл? Неприятности сами меня находят.

– Ты никогда не думала, что мы свою судьбу выбирать не вольны? Что все предопределено? Некоторые с рождения – вне закона, и позднее жизнь сводит таких людей вместе.
– А может, ничего такого и нет на свете. Никакой предопределенности. Просто злодей ставит себе цель – выйти на свободу и продолжить свои темные дела.

Он много дал бы, чтобы оказаться вне этих стен, вне этого города; а самое лучшее – вне этой жизни.

Дачесс еще не осознала, что мамы больше нет. Похороны, свежая могила на краю приходского кладбища Литтл-Брук, рядом с маленькой Сисси – от этого она мысленно дистанцировалась. Не плакала, держалась; слезы открыли бы ее сердце, и скорбь не замедлила бы вползти, угнездиться в груди; дышать не дала бы, не говоря о большем, – и это когда силы особенно нужны. Потому что теперь у Робина осталась одна только Дачесс. А у Дачесс – один только Робин. Их двое на свете – та, что вне закона, и ее брат.

Только, знаешь, некоторые вещи – они... через них не перешагнуть.

— Робин сказал: жизнь — это когда тебя кто-то так сильно любит, что готов броситься на защиту.