Младшая сестра Смерти

Не хочу в Питер. Любая девчонка хочет — по крайней мере, такое впечатление складывается из соцсетей, — но только не я.
Там слишком много людей. Слишком много жизни. Привезти меня туда — почти то же самое, что выпустить голодного тираннозавра в толпу.

А теперь — спать. Откладываю мобильник, закрываю глаза, расслабляю тело…
Мозг отвечает: ага, щас.

Когда я была маленькая, он определенно мог претендовать на звание лучшего места в мире. Там жило счастье. Но потом оно умерло и начало разлагаться. А мертвое счастье — это даже хуже, чем никакого.

Может, питерский воздух толкает людей на странные поступки? Неспроста же его закатывают в банки и продают как сувенир. Одна такая баночка стояла в серванте в доме моей подруги. Давно это было.

Я трясу головой изо всех сил, но гадкие мысли, конечно же, не вываливаются. Они пиявками присасываются к мозгу, и единственный способ избавиться от них — это все исправить и всех спасти. Или сдохнуть. Вот такие у меня план А и план Б.

— Сбей ее, — командует Клим водителю.
— Это слишком. Так и убить можно, — с волнением возражает Хосе. — Агриппина, шарахни ее дверцей!
— А это не слишком? — удивляюсь я.

"Вредно задаваться вопросами, когда что-то ищешь. Впустишь в мозг один–сразу прорвутся другие.”

Как сказала бы моя бабуля, «не говори "те амо", если готовишь динамо».

Вряд ли пики и червы успели договориться об этом, — скорее всего, им просто хочется обезличить ее. Смешать с пылью и загнать под плинтус. Если у человека нет имени, а у предмета названия, значит, он ничего не стоит.