Potwór pamięci

Очень и очень неоднозначная получилась для меня история.
Молодой специалист, сотрудник мемориального комплекса Яд Вашем, жена и сын живут в Израиле, сам работает гидом на территории бывших концлагерей в Польше, сопровождая экскурсии, рассказывая о деятельности концлагерей, их истории, работе, возможностях.
Начало было достаточно позитивным и никак не предсказывало что-то плохое, нелогичное и тем более - трагичное. Работа и работа, но как оказалось, влияние на психику она оказывает огромное - понимать, куда ты попал, что здесь происходило, видеть за цифрами поломанные судьбы и миллионы погибших - согласитесь, такое не каждому под силу.
И такой слом происходит с гг - психика не совсем адекватно реагирует на окружающую обстановку - смещение точки опоры на происходившие жестокие события, сама история Холокоста отчасти ломают героя. А вот если немного продвинуться вглубь истории - понятно, что каждый радеет и печется о себе, своей истории, своем народе. Но вот читать о восприятии земляками гг произошедших событий было неприятно - как оказалось, ничему людей чужие ошибки не учат - та же злость, та же ненависть, те же фразы, полное неприятие того трагизма, которым для Европы окончилась история фашизма и ложное представление о том, что уж они-то, сегодняшнее поколение, точно бы так себя не вели и победили.
Задело в книге неприкрытое пренебрежительное и отчасти осуждающее отношение к современной молодежи - и такая она плохая, и то делает не так, и это - не бывает плохого возраста, плохой нации, плохого пола. Есть только плохие люди. И книга - еще один пример, как вот такие люди вершили и вершат историю множества народов.
На деле, маленькая книга о глобальных вопросах - не раскрыта тема, в ней как будто множество вопросов без ответов - каждый волен додумать на свой лад.

Яд ва-Шем — это монументальный мемориал национального значения в Иерусалиме. Расположен на горе Памяти (Хар ха-Зикарон) и посвящён всем жертвам холокоста.

Мемориал основан в 1953 году и включает в себя не только музей искусства Холокоста, но и выставочный павильон, синагогу, научно-исследовательский институт, визуальный центр, библиотеку с архивами, издательство и образовательный центр.

Главного героя книги, от чьего имени ведётся повествование, начинающего израильского историка Мемориальный комплекс Яд Вашем командирует в Польшу — сопровождать в качестве гида делегации чиновников, группы школьников, студентов, солдат в бывших лагерях смерти Аушвиц, Треблинка, Собибор, Майданек…

Выбор пал на него, так как перед этим он защитил докторскую диссертацию по теме «Сходства и различия в методике работы немецких лагерей смерти в годы Второй мировой войны». В ходе написания своей работы он досконально изучил и сравнил процессы уничтожения в каждом из концлагерей: Хелмно, Белжеце, Треблинке, Собиборе, Майданеке и Аушвице.

При написании диссертации и позже он многократно посещал эти места, поэтому знал их все как свои пять пальцев.
Первое время работа в Польше не представляла для героя особой трудности, но чем дальше, тем больше у него появляется вопросов к себе, к современному миру и человечеству, а значит, и к читателю. И все эти вопросы из той категории, на которые нет однозначного ответа.
Жить прошлым или забыть о нём ?
Если места, пропитанные ненавистью, лишь плодят ненависть, то что с ними делать ?
И как показывает финал истории, нет никаких гарантий от возможного повторения прошлого.

Жёсткая книга, буквально захватывающая с первых страниц, несмотря на тягостное и грустное чтение. И оставляющая скорее во внутреннем раздрае, чем наоборот.

Я читала эту книгу два года назад и после 7 октября 2023 года и последующих событий не раз о ней вспоминала (она из таких, которые намертво врезаются в память), и вот подвернулся случай перечитать и переосмыслить сказанное автором уже с новыми вводными. К сожалению, он оказался пророком в своем отечестве, и посыл «для того чтобы выжить, мы должны тоже быть немножко нацистами» сбылся в полной мере.

Я ходила на выставку Нон-фикшн в декабре 2023 года, и на стенде издательства Синдбад обсуждали книжку «Толпа», нового Бакмана, детективы – все, что угодно, кроме этой книги, которая в единственном экземпляре стыдливо лежала где-то на краю стенда корешком вперед с ценником 200 рублей... История учит только тому, что она ничему не учит, к сожалению.

Ко всему вышесказанному хотела себе для памяти поместить сюда одну заметку:
Чтобы понять, как человек превращается в фундаменталистского правого террориста, готового бросаться в рваных шортах на танк, достаточно оценить условия жизни людей в секторе Газа.
Газа окружена 65-километровой стеной из бетона, стали, колючей проволоки, камер наблюдения и сенсоров движения общим весом 140,000 тонн. Высота стены – от 7 до 9 метров, в зависимости от участка. Каждые два километра – пулемётная вышка, которая управляется дистанционно. Стена патрулируется по земле, воде, и воздуху, и продолжается под землёй. В стене – всего четыре прохода. Каждый представляет собой систему КПП с воротами, решётками, колючей проволокой и автоматчиками. Внутри, на 365 квадратных километрах, проживает 2.3 миллиона человек.
Вот уже 16 лет Газа находится в блокаде со стороны Израиля и Египта.
Список разрешённых/запрещённых товаров постоянно меняется, и на разных этапах включал в себя импорт еды, бумаги, книг, свеч, одежды, посуды, холодильников, стиральных машин, очков, лампочек, спичек, игл, одеял, обуви, матрасов, автомобильных запчастей, строительных материалов, труб, генераторов, топлива. Без доступа к материалам восстановить инфраструктуру Газы невозможно. В частности – забитый водонасос, который обеспечивает жителей Газы водой. 95% воды в секторе Газа непригодна для питья. В результате поломки системы водоснабжения, от 50 до 80 миллионов литров нечистот выбрасывается в море у берегов Газы ежедневно.
В результате блокады, в больницах Газы не хватает оборудования и самых базовых медикаментов, поэтому больным приходится искать помощи в Израиле или на Западном берегу реки Иордан. Чтобы увидеть врача, жителям Газы приходится просить у Израиля разрешение на выход за пределы периметра. Несанкционированный выход за барьер – расстрел. Выход в море – расстрел. Аэропорт уничтожен.
Большинство жителей Газы живут за чертой бедности и зависят от возможности покидать периметр и работать в Израиле. Для этого им тоже нужно разрешение. Средняя зарплата в Газе – $384/мес. и за последние 6 лет упал на 20%. Уровень безработицы – 46.6%. Электричество есть от 4 до 13 часов в сутки, и полностью зависит от воли Израиля. В настоящий момент, его нет вообще. Единственный источник света – взрывы.
35% сельскохозяйственных земель и 85% рыболовных территорий Газы недоступны её жителям, так как простреливаются Израилем, который продолжает свою экспансию на палестинские территории. Их становится всё меньше.
Вне зависимости от отношения к ХАМАС, все жители Газы зависят от этой организации в своих повседневных нуждах.
Большинство жителей Газы страдают теми или иными расстройствами психики: у 93% тревожное расстройство, у 44% – тяжёлая хроническая депрессия. 52% палестинской молодёжи в Газе говорят, что не хотят жить.
Нет, это не тюрьма. Это концлагерь. И тут, вдруг, на его границе происходит рейв, и все теперь «шокированы», мол, откуда взялись эти «звери», ни с того, ни с сего набросившиеся на «цивилизацию» – дискотеку на границе с катастрофой. Эта катастрофа шокирует лошаков мира почему-то меньше, чем заплаканные лица обдолбанных мажоров, которых увозит в багажнике реальность с зелёным флагом.

На книгу обратила внимание еще во время анонса издательства. Тогда на сайте мел.фм казалось, что читателя ждет освещение холокоста с необычной стороны. И это действительно так. В рамках художественного вымысла экскурсовод профессор истории рассказывает о своей работе. Причем в форме пояснительной записки руководству со словами «по факту произошедшего поясняю…» Так, нам сразу становится ясно, что произошло что-то необычное, неприятное, дисциплинарно неприемлемое.

Текст построен вокруг работы гида по лагерям смерти, но тесно связан с его личностью. Сначала ты смотришь в бездну, а потом она смотрит в тебя. Соприкасаясь с работой невозможно разделить жизнь на две части. Главный герой живет по принципу что на любую силу найдется другая сила. И уже это могло бы навести на мысль о том что же случилось с ним во время работы. Но это совсем не так. Точнее не совсем так.

Много деталей поездок групп туристов к местам памяти в Польше. Сначала основную массу клиентов составляли подростки. Они ему не нравились, так как залипали в смартфоны, а в ответственный момент бездушно укутывались в флаги. Эти слушатели как будто ничего не понимали или понимали неправильно. Затем у героя появляются туристы чиновники и военные. Эти тоже не проявляли искренности, а только выполняли строгие формальности. Потом были и другие люди, но уже становится понятно как историк прикипел к работе. Никто никогда не сможет ему понравится ибо невозможно одеться в его шкуру.

С одной стороны помнить эти события важно, но с другой – эта память, как монстр, порождает негатив и агрессию. Из повествования заметила три вещи: во-первых, Израиль простил немцев, но винит поляков. Во-вторых, у жертв не было шансов к бунту. И третье, что для подобных экскурсий подростки слишком юны, чтобы понять нужно прожить жизнь.

Маленькая, но довольно стремная книга о том, как человек, живущий прошлым, ежедневно в него погруженный, постепенно теряет точки соприкосновения с настоящей реальностью вокруг. Она написана в форме письма руководителю мемориального комплекса Яд-Вашем от безымянного сотрудника, который несколько лет водил экскурсии для израильских школьников в немецких концлагерях на территории Польши. Я кстати была там крайний раз в 2018 году и помню там этих подростков, обмотанных израильскими флагами, поющих гимн, но не вытыкающихся из телефонов - все как он пишет. В Израиле у него жена и сын, которого травят в школе, а он ничего не может с этим поделать и внутренне ожесточается.

Он подмечает, что современным детям не особо интересны жертвы и память о них, им импонирует эстетика нацизма, и они больше винят в смертях миллионов в концлагерях поляков, нежели немцев, а в их разговорах звучит порой восхищение методами нацистов и "надо бы взять на вооружение, чтобы решить арабский вопрос". И у него самого постепенно начинают проявляться те же настроения. Его бесили экскурсанты, которые не особо хотели вникать в тему, их больше интересовала Икея за окном автобуса и свои житейские дела.

Вы поняли, что миром правит сила. Сила и только она. И я не стану лицемерить, не буду изображать святую простоту. Именно так – сила. Ударить. Расстрелять. Уничтожить другого. А слабость превращает нас в скот, в овец для убоя, зависящих от милости тех, кто в любую секунду, стоит лишь захотеть, может отрубить нам головы, удушить нас, содрать с нас нашу одежду и нашу честь, надругаться над нами любым способом, какой только придет на ум; хорошенько настроив свет, чтобы фотографировать нас растерзанными, изрезанными, изнасилованными, обезображенными, и все это под звуки музыки, превращая наш ужасный конец в веселое представление. Все в мире условно и, следовательно, не стоит ни гроша. Культура, мода, разговоры, улыбки, дружба, мнения, письма, музыка, спорт, еда, любовь – все это не имеет значения. Это – тонкий слой сахарной глазури, который растает от одного-единственного плевка в лицо. Да, достаточно будет одного плевка в лицо. Уважаемые учителя, вы можете сообщить школьному руководству, что наставление усвоено. Только сила. Без совести, без ненужных приличий, без колебаний. Они лишь травят душу и мешают действовать. А мы не можем позволить себе ни минуты слабости, потому что тогда у нас заберут все. Надо быть немножко нацистами. Наконец-то кто-то это сказал. Вы усвоили урок, детишки. Молодцы.

Финальные сцены, когда он проводит экскурсии для немецкого режиссера и его помощницы, дали наконец выход этой копящейся внутри темной энергии. Но я так скажу, когда потомок палачей через губу что-то указывает потомку выживших, это приводит к закономерному результату.

Помню, в самом Яд-Вашеме на выходе из музейных залов есть такая площадка с открывающимся видом на город. Как мы там сидели рядом с израильскими срочниками, которых привозят туда в рамках идеологической составляющей службы в армии. И сердце у меня билось быстро-быстро.

Шокирующая книга. Да, пожалуй, такое определение ей подойдёт более всего.
Это небольшое (я прочла за два вечера) произведение представлено в виде письма, которое главный герой адресует председателю директората мемориального комплекса Яд Вашем в Израиле. Имя главного героя автор нам не раскроет, впрочем, смею вас уверить, это и не важно.
Итак, наш герой работает гидом по лагерям смерти в Польше. Он историк, защитил докторскую диссертацию на тему «Сходства и различия в методике работы немецких лагерей смерти в годы Второй мировой войны».

У главного героя есть жена и маленький сын. Работа гида сначала была связана с постоянными командировками из Израиля в Польшу, но потом, когда ребёнок чуть подрос, главный герой снял небольшую квартиру в Варшаве и с тех пор проводил в Польше гораздо больше времени, чем на родине. Он достаточно зарабатывал, и жену всё устраивало.
Главный герой по праву считался одним из лучших в своём деле. Он досконально и скрупулёзно изучал материалы, касающиеся Холокоста, учил языки, чтобы иметь более широкий доступ к документам. Какое-то время ему нравилась его работа.
Постепенно герой всё глубже погружается в то время, о котором изо дня в день он рассказывает экскурсантам. Он изо всех сил старается заставить их почувствовать то, что чувствовали жертвы нацизма много лет назад, и недоумевает, почему же ему это не удаётся. Все, кого он привозит на территории бывших концлагерей, хотят лишь одного - поскорее убраться из этих мест, в которых сам воздух напоён болью и страданием. Чтобы "расшевелить" экскурсантов, наш герой начинает задавать им "неудобные" вопросы.
Так, если группа состояла из солдат израильской армии, он спрашивал следующее:

Солдаты не знали, что ответить.
У детей он спрашивал о том, пустили бы они в свой дом человека другой нации и другой веры, спрятали бы его под своей крышей, зная, что это может грозить мучительной смертью всей их семье. Дети тоже не знали, что сказать в ответ.
Постепенно нашим героем овладевает отчаяние. Поначалу он не понимал, в чём дело, ответ пришёл к нему много позже.

Однажды в местной гостинице главный герой встретил ортодоксального еврея, и поинтересовался, с какой целью тот прибыл в Польшу. Хасид ответил, что их группа приехала посетить могилу одного ребе, большого праведника.

И хасид рассказал, что когда во время войны нацисты решили осквернить могилу этого ребе и раскопали её, то, увидев, что его тело остаётся нетленно уже более ста лет, испугались и оставили могилу в покое. И более того, они не тронули ни одного еврея в том городе. Наш герой вскричал, что это ложь, что всё еврейское население этого городка было уничтожено в ближайшем концлагере (уж ему-то с его познаниями этого было не знать!) На что хасид рассердился, насупился и ушёл.
Ещё нашему герою "посчастливилось" сотрудничать с одной IT-компанией, которая пригласила его в качестве консультанта для создания виртуальной модели концлагеря. Главный герой им, конечно же, помог, и только спустя время узнал, что таким образом принял участие в создании компьютерной игры. Позже ему даже прислали усовершенствованную версию.

Эта книга не только о человеке, что оказался не в силах выдержать груз того страшного прошлого, с которым ему пришлось столкнуться. "Монстр памяти" задаёт читателю очень много вопросов, гораздо более "неудобных", чем те, что задавал своим экскурсантам главный герой.
P.S. Очень рекомендую к просмотру венгерский фильм «Сын Саула» про работу зондеркоманд в Освенциме, получивший в 2016 году премию «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке. Лента очень тяжёлая эмоционально, но такие фильмы нужно смотреть.

P.P.S. Многоязычный мемориал «Никогда больше» в лагере смерти Треблинка (фото из Википедии)

Очень тяжёлая история,не только из-за связи с Холокостом и кровавыми страницами мировой истории,но и из-за мироощущения главного героя.
Есть такое понятие,как профессиональная деформация и именно это болезненное состояние переживает молодой и талантливый историк.
2 мировая война, лагеря смерти и массовые убийства настолько вошли в его жизнь,что все происходящее вокруг просто перестало  быть важным. Он забросил семью,не занимался воспитанием и проблемами сына ( то,что он устроил в саду просто переходит рамки приличия). Историк просто тонул в своей рабочей теме.
Очень чётко автор описывает стирание границ между реальностью и внутренним миром/ убеждениями.
Произведение очень яркое на описания,много внимания уделено концлагерям, их порядкам,различиям, принципу действия камер смертников. Сложно остаться в здравом уме,если все это пропускать через себя. Поразительнее всего,что Историк знал всех охранников на старых фото,их биографию и финал жизни,он копался в историях узников,поддерживал с некоторыми связь и использовал их истории в работе.
Не забыл автор и про внешнее изменение своего единственного,но безумянного рассказчика- он становился безумным,неаккуратным,нервным,возбудимым и нетерпимым.  Историк был консультантом для военных,политиков, режиссёров, это помогло разрастись его мании до предела огромного пузыря и я ждала,что он лопнет...Взрыв был довольно мощным...

Мне было интересно увидеть Холокост и индустрию памяти вокруг него с внутренней, еврейской точки зрения: большая часть литературы, что я читала об этом (в том числе научной), написана представителями других национальностей или евреями, много лет живущими вне Израиля и пишущими на английском языке. Наверное, это вообще первая книга, переведённая с иврита, которую я когда либо читала.

Со стороны кажется, что уж у них-то всё должно быть просто — немцы-убийцы, евреи-жертвы, никаких полутонов. Но на самом деле оказывается, что со стороны потомков «жертв» (и здесь я беру это слово в кавычки, потому что, судя по тексту, они себя так не ощущают и не называют), изнутри, конфликт вовсе не выглядит таким простым.

Книга обнажает напряжение в зоне передачи памяти (в тексте — Памяти): как объяснить подрастающим поколениям, что именно тогда произошло? Какие выводы дети должны взять с собой в будущее? Насколько эффективны или как минимум адекватны те способы, которыми сейчас пользуются взрослые? Повествователь оказывается идеальным проводником, вместе с которым мы проходим через разные коммеморативные практики (экскурсии по концлагерям, подготовка масштабной поминальной акции с участием военных, препродакшен фильма) и видим, насколько каждая из них несоразмерна катастрофе, неспособна наладить связь с воспринимающей аудиторией, но главное — насколько каждая из них продолжает культивировать насилие, всё больше и больше разрушая личность безымянного повествователя.

Наконец, книга открыла мне несколько вещей, о которых я не подозревала (интересно, насколько это соотносится с реальностью, могу ли я здесь доверять тексту как источнику?), например, ясно, что идентичность жертвы не самая комфортная (то ли дело быть героем), поэтому современные евреи не особенно её поддерживают. Вместо сострадания жертвам они скорее проваливаются в обвинение (почему они не сопротивлялись? их же было больше!) или в некое подобие завороженного уважения к убийцам (как они всё чётко устроили, вот с арабами надо так же! Повествователя это очень злит: почему его соотечественники не могут просто ненавидеть немцев?).

Словом, книга о многом заставляет задуматься️ Здорово, что это не просто очередной роман о Холокосте, а текст о сегодняшнем дне — о проблемах поколений после и их жизни под гнётом невыносимой Памяти.

Этот то ли внутренний монолог, то ли исповедь давались мне тяжело. И из-за формы, и, понятно, из-за содержания. Не люблю неприятное и тяжелое, а голоса из современности всё только усугубляли. Как тут не вспомнить о том, что убивший дракона сам становится драконом.
Ещё я в растянувшемся почти на месяц чтении старалась отвлечься на мысли о профессии, объединяющей меня с героем. Правда, я всегда избегаю как вообще новейшую историю, как всё ещё переживаемую внутри семьи, так и просто болезненные темы. Но интересно, что любовь и интерес часто идут рука об руку с узнаванием. Например, я влюбилась в конструктивизм только погрузившись в эту тему, а до этого воспринимала эти строения как скучную историческую данность не очень хорошего качества. Но архитектурным стилям сложно серьезно повлиять на психику, в отличие от. И как это всё выпукло на фоне прочих участников. Причём в малом объеме автор собрал множество подходов. Можно отстраниться, но по-разному, кто-то веселиться, доказывая, что жизнь продолжается, кто-то ставит галочку и идёт пить в отель; кто-то хранит ненависть, тут интересно, что объект этой самой ненависти может быть совершенно неожиданным, родные коллаборационисты (в книге использовалось несколько локальных терминов, которые вылетели из головы; интересная и близкая нам линия) становятся злом большим, чем чистые и хорошо одетые фашисты, а там и современность подобралась; для кого-то геноцид всего лишь бизнес или политика.
Я бы сознательно ни за что не взялась за книгу, но тут прельстилась малым объемом, кто же знал...

Это книга-исповедь, а точнее что-то вроде длинной объяснительной записки учёного, водившего экскурсии по польским концлагерям.

Я не сразу поняла, что же передо мной: художественный роман — вымысел, или же истина — кусочек чьей-то горькой биографии? Оказалось, что вымысел, основанный (естественно) на реальных событиях и поданный как нонфикшн.

Учёный рассказывает начальству, почему совершил некий проступок (какой именно, мы узнаём лишь на последней странице). Но начинает издалека: как попал на эту работу — водить экскурсии в Аушвиц, Треблинку или Собибор, с чем там столкнулся, каких людей видел вокруг, как, сам того не замечая, медленно стачивался где-то внутри…

Я изо всех сил пыталась понять рассказчика, пыталась постичь всё его напускное равнодушие, боль, ярость… Но мне не хватало опыта, знаний, впечатлений. Я до сих пор чувствую, что от меня ускользает что-то важное, будто я хватаю руками сухой песок, а он просыпается сквозь пальцы. Я хорошо его вижу, ощущаю, даже держу в руках, но никак не могу охватить его весь. Кажется, это невозможно. Но я стараюсь. Однако в своём стремлении быть на одной волне с рассказчиком я всё же чувствовала по-другому, подмечала не те детали, ожидала иного поведения.

Автор не хочет вкладывать свои идеи в наши головы, он хочет зародить сомнение, показать то, о чём мы, возможно, толком не задумывались. Он задаёт неудобные вопросы, как например: а что бы сделал ты, окажись на месте заключённого, которому враг предложил сотрудничать? Так ли всё однозначно в истории или там нет чёрного и белого?

Временами он заявляет: «Миром правит сила» или «ненависть порождает ненависть». А потом описывает ситуации, от которых по коже бегут мурашки. И ты думаешь: каждый ли готов к экскурсии в Собибор? Стоит ли вести туда школьников? Нужно ли в красках описывать, ЧТО здесь происходило? А вдруг эта дань памяти "выстрелит" совсем в другом направлении?

Если вам интересна тема холокоста и геноцида, если вы любите думать и не боитесь действительно страшных текстов, то присмотритесь к этой книге.