The Historian

Но оказалось, что история может быть совсем иной: брызгами крови, не высыхающей ни за две ночи, ни за столетия.

Сама став историком, я узнала, что оглядываться в прошлое бывает смертельно опасно. А иной раз и до тех, кто не думал оглянуться, дотягиваются темные когти былого.

Как странно,думал я,проводя её сквозь золотистое сияние византийских улочек,что даже в самых тяжёлых обстоятельствах,в самые опасные моменты жизни,в самой чужой и чуждой обстановке человеку выпадают мгновенья самой чистой радости.

Теперь молодые люди на Западе сходятся без долгих предисловий. А я вспоминаю сдерживающие нас запреты почти с такой же тоской, как их законное разрешение. Близость, скрытая одеждами, когда снять при другом хотя бы пиджак казалось мучительно трудно.

...отец не выносит самолетов, которые, по его словам, отняли у путешественников дорогу.

Случается, мы ищем место, само по себе ничем не примечательное — ищем просто потому, что помним. И конечно же, если его удается отыскать, оно оказывается совсем не тем. Дверь из грубых досок на месте, но меньше, чем помнилось, и день облачный, а тогда был ослепительно ясным, и теперь весна, а не осень, и ты один, а тогда вас было четверо. Или еще хуже: теперь ты в компании, а тогда был один.

Є тільки одна істинна Книга, яку ми повинні любити всім своїм серцем і душею.

Історія вчить нас, що природа людини - це зло. Досконалість у добрі недосяжна, але досконалість у злі реальна.

Світ змінюється, і я хочу змінюватися разом із ним.

Знаючи, що не зможу потрапити в рай, я став істориком для того, щоб зберегти свою історію навіки.