Бремя страстей

Мужчине нужна жена, которая умеет вкусно готовить обед и воспитывать детей.

– Ну, значит, вот наша с вами нога. Нам повезло – это мужчина.
– Почему повезло? – спросил Филип.
– Все предпочитают мужчин, – вставил служитель. – Женщины чересчур обрастают жиром.

Легкий, дразнящий осенний воздух веселил сердце Филипа, и, когда около полудня они вышли в огромный двор Лувра, ему захотелось воскликнуть, как Фланагану: «К чертям ваше искусство!»

...занятие живописью нельзя назвать порядочной профессией, это какая-то богема, неприличие, безнравственность. Да еще Париж!
– Пока я имею право решать твою судьбу, я не позволю тебе жить в Париже, – твердо заявил священник.
Это вертеп. Блудницы вавилонские щеголяют там своими пороками; Содом и Гоморра были менее греховны, чем этот город.

...один французский язык чего стоит! Филип никак не мог отделаться от ощущения, что на английском языке любовные признания звучат как-то нелепо.

...условились, что Филип приступит к работе пятнадцатого сентября.

Читал он, как всегда, прилежно, не допуская в душу сомнении, рассказы о жестокостях, коварстве, бесчестии, неблагодарности и низком обмане. Поступки, которые непременно возбудили бы в нем ужас, случись они в жизни, не вызывали у него осуждения, ибо совершались по прямому Внушению Божьему. Лига предлагала чередовать главу из Ветхого завета с главой из Нового...

– Ну как, молодой человек, рад, что поступаешь в школу? – зарычал он.
Филип покраснел и не нашелся, что ответить.

Черный саквояж служил пропуском в самых зловещих переулках и вонючих тупиках, куда в одиночку боялись заглядывать даже полицейские. Раза два кучка людей подозрительно оглядела проходившего мимо Филипа; он услышал шепот по своему адресу, а потом кто-то сказал:

• Это больничный доктор.

• Добрый вечер, сэр.