Perfect

– Я не могу, – пробормотал Тобиас, пот катился у него уже и по верхней губе. – Мама! – вдруг во весь голос крикнул он, и она выбежала из спальни, полуодетая. – Разбирайся сама. Я больше не могу. Ты все время твердишь, что ты права, все время, но … – Его голос пресекся. – Слышала бы ты, как о тебе говорят в школе. Они собираются идти маршем на замок. Против Трибунала. Мне стыдно собственным друзьям признаться, кто ты, чем ты занимаешься.

– Безобразие! – вскричал Рафаэль, вскакивая. – Это неэтично, аморально, беспринципно, противоречит собственным правилам Трибунала. Я буду бороться с вами до конца, – уже спокойнее добавил он. – Расследование деятельности Кревана уже начато. В итоге это приведет к роспуску Трибунала. Пора вам выбрать, на чьей вы стороне – спасшихся или затонувших вместе с судном.
– Верно. Предпочитаю быть среди спасшихся.

– Он у нас в руках! – вмешалась я и не услышала в своем голосе уверенности.
– У меня в руках ты, Селестина, – сказала она. – И ты нужна Кревану.
– Вы решили использовать меня, чтобы получить то, чего вы хотите! – сообразила я.

Наше преимущество только что обернулось поражением. Снова я в опасности. Санчес хотела лишь убрать Кревана, а не уничтожить Трибунал. И теперь она снова превратится в кошку, а я опять – мышь.

– Вы велели принести доказательство, которое поможет свергнуть Кревана, и я принесла, – напомнила я, заводясь: она явно собиралась дать обратный ход.
Она посмотрела на меня, и впервые выражение ее лица изменилось.
– Ты принесла мне чересчур много, Селестина. Этого хватит, чтобы свергнуть весь Трибунал. Теперь я понимаю, почему Креван охотится за тобой.

Крики Кревана, сопротивление стражей, Креван хватает раскаленный прут для Клеймения, мой задушенный вопль – смотрит и не сморгнет. Рафаэль чесал то затылок, то нос, ерзал в кресле, ему было не по себе, в тот момент, когда мне прижгли поясницу без анестезии, я – там, на мониторе, – испустила такой громкий вопль смертельной муки, что на этот крик примчался испуганный Тобиас, – а она и глазом не моргнула.

– Уходи, Тобиас! – строго велела судья, и ее сын поплелся прочь, вздернув нос, развернув плечи. Он прихватил с собой газету. Что-то он в ней вычитает? Я же зашла за спину судьи, чтобы хорошо видеть экран ноутбука. Мне важно было посмотреть эту запись вместе с ней и понять, как она ее воспринимает.

Тобиас протянул мне чашку, хотя я и не просила кофе. И Рафаэлю тоже сварил. Оказывается, мне действительно нужен был кофе, после бессонной ночи я держалась только на адреналине.
– Спасибо. – Я взяла чашку, благодарная даже за такой простой знак внимания. Понюхала. Запах кофе. Отхлебнула. Вкуса не почувствовала.

Я подумала, к Санчес Кэррика лучше не брать. Она такой человек – берет то, чем может воспользоваться, остальное в мусор. Кэррик ей не был нужен, и с нее сталось бы прямиком отправить его в замок.

Мне не хотелось смотреть эту запись, я отошла от машины, пока Рафаэль и Кэррик проверяли флешку. По их лицам я и потом могла догадаться, что все самое важное удалось заснять. Рафаэль не мог смотреть мне в глаза, Кэррик не сводил с меня взгляда.