Илиада

И средь сонма богов провещал Аполлон сребролукий:

"Боги жестокие, неблагодарные! Гектор не вам ли

Недра тельцов и овнов сожигал в благовонные жертвы?

35

Вы ж не хотите и мертвое тело героя избавить;

Видеть его не даете супруге, матери, сыну,

Старцу отцу и гражданам, которые славного мужа

Предали б скоро огню и последнею честью почтили!

Вы Ахиллесу грабителю быть благосклонны решились,

40

Мужу, который из мыслей изгнал справедливость, из сердца

Всякую жалость отверг и, как лев, о свирепствах лишь мыслит.

Лев, и душой дерзновенной, и дикою силой стремимый,

Только и рыщет, чтоб стадо найти и добычу похитить, —

Так: сей Пелид погубил всю жалость, и стыд потерял он,

45

Стыд, для сынов человеческих столько полезный и вредный.

Смертный иной и более милого сердцу теряет,

Брата единоутробного или цветущего сына;

Плачет о трате своей и печаль наконец утоляет:

Дух терпеливый Судьбы даровали сынам человеков.

50

Он же, богу подобного Гектора жизни лишивши,

Мертвого вяжет к коням и у гроба любезного друга

В прахе волочит! Не славное он и не лучшее выбрал!

Разве что нашу он месть на себя, и могучий, воздвигнет:

Землю, землю немую неистовый муж оскорбляет!"

695

В ризе златистой Заря простиралась над всею землею.

Древний Приам, и стенящий и плачущий, гнал к Илиону

Коней, а мески везли мертвеца. И никто в Илионе

Их не узнал от мужей и от жен благородных троянских

Прежде Кассандры прекрасной, златой Афродите подобной.

700

Рано на замок восшед, издали в колеснице узнала

Образ отца своего и глашатая громкого Трои;

Тело узрела на месках, на смертном простертое ложе;

Подняла горестный плач и вопила по целому граду:

"Шествуйте, жены и мужи! Смотрите на Гектора ныне,

Вы, что живого, из битв приходившего, прежде встречали

705

С радостью: радостью светлой и граду он был и народу!"

Так вопияла; и вдруг ни жены не осталось, ни мужа

В Трое великой; грусть несказанная всех поразила, —

Все пред вратами столпилися в встречу везомого тела.

710

Всех впереди молодая супруга и нежная матерь

Плакали, рвали власы и, на труп исступленно бросаясь,

С воплем главу обнимали; столпившиесь плакали стоя.

Верно, и целый бы день до заката блестящего солнца,

Плача над Гектором храбрым, рыдали толпы за вратами,

715

Если бы старец Приам не воззвал с колесницы к народу:

"Дайте дорогу, друзья, чтобы мески проехали; после

Плачем вы все насыщайтесь, как мертвого в дом привезу я!"

Так говорил; расступилась толпа и открыла дорогу.

К славному дому привезши, на пышно устроенном ложе

720

Тело они положили; певцов, начинателей плача,

Подле него поместили, которые голосом мрачным

Песни плачевные пели; а жены им вторили стоном.

Первая подняла плач Андромаха, младая супруга,

Гектора мужеубийцы руками главу обнимая:

725

"Рано ты гибнешь, супруг мой цветущий, рано вдовою

В доме меня покидаешь! А сын, бессловесный младенец,

Сын, которому жизнь, злополучные, мы даровали!

Он не достигнет юности! Прежде во прах с оснований

Троя рассыплется: пал ты, хранитель ее неусыпный,

730

Ты, боронитель и града, защитник и жен и младенцев!

Скоро в неволю они на судах повлекутся глубоких;

С ними и я неизбежно; и ты, мое бедное чадо,

Вместе со мною; и там, изнуряясь в работах позорных,

Будешь служить властелину суровому; или данаец

735

За руку схватит тебя и с башни ударит о землю,

Мстящий за трату плачевную брата, отца или сына,

Гектором в битвах сраженного: много могучих данаев,

Много под Гектора дланью глодало кровавую землю.

Грозен великий отец твой бывал на погибельных сечах;

740

Плачут о нем до последнего все обитатели Трои.

Плач, несказанную горесть нанес ты родителям бедным,

Гектор! Но мне ты оставил стократ жесточайшие скорби!

С смертного ложа, увы! не простер ты руки мне любезной;

Слова не молвил заветного, слова, которое б вечно

745

Я поминала и ночи и дни, обливаясь слезами!"

Так говорила, рыдая; и с нею стенали троянки.

Тут между ними Гекуба рыдательный плач подымает:

"Гектор, из всех мне детей наиболее сердцу любезный!

Был у меня и живой ты богам всемогущим любезен;

750

Боги с небес о тебе и по смертной кончине пекутся!

Прочих сынов у меня Ахиллес, быстроногий ристатель,

Коих живых полонил, за моря пустынные продал,

В Имброс, в далекий Самос и в туманный, беспристанный

Лемнос;

Но, тебя одолев и оружием душу исторгнув,

755

Как он ни долго влачил вкруг могилы Патрокла любимца,

Коего ты одолел, – но его, мертвеца, он не поднял!

Ты ж у меня, как росою омытый, покоишься в доме,

Свежий, подобно как смертный, которого Феб сребролукий

Легкой стрелою своей, налетевший незапно, сражает".

760

Так вопияла Гекуба, и плач возбудила всеобщий.

Третья Елена Аргивская горестный плач подымает:

"Гектор! деверь почтеннейший, сродник, любезнейший сердцу!

Ибо уже мне супруг Александр знаменитый, привезший

В Трою меня, недостойную! Что не погибла я прежде!

765

Ныне двадцатый год круговратных времен протекает

С оной поры, как пришла в Илион я, отечество бросив;

Но от тебя не слыхала я злого, обидного слова.

Даже, когда и другой кто меня укорял из домашних,

Деверь ли гордый, своячина, или золовка младая,

770

Или свекровь (а свекор всегда, как отец, мне приветен),

Ты вразумлял их советом и каждого делал добрее

Кроткой твоею душой и твоим убеждением кротким.

Вот почему о тебе и себе я, несчастнейшей, плачу!

Нет для меня, ни единого нет в Илионе обширном

775

Друга или утешителя: всем я равно ненавистна!"

Так вопияла она, – и стенал весь народ неисчетный.

Старец Приам наконец обращает слово к народу:

"Ныне, трояне, свозите вы лес в Илион; не страшитесь

Войска ахейского тайных засад: Ахиллес знаменитый

780

Сам обещал, отпуская меня от судов мирмидонских,

Нас не тревожить, доколе двенадцатый день не свершится".

Так говорил, – и они лошаков и волов подъяремных

Скоро в возы запрягли и пред градом немедля собрались.

Девять дней они в Трою множество леса возили;

785

В день же десятый, лишь, свет разливая, Денница возникла,

Вынесли храброго Гектора с горестным плачем трояне;

Сверху костра мертвеца положили и бросили пламень.

Рано, едва розоперстая вестница утра явилась,

К срубу великого Гектора начал народ собираться.

790

И, лишь собралися все (неисчетное множество было),

Сруб угасили, багряным вином оросивши пространство

Всё, где огонь разливался пылающий; после на пепле

Белые кости героя собрали и братья и други,

Горько рыдая, обильные слезы струя по ланитам.

795

Прах драгоценный собравши, в ковчег золотой положили,

Тонким обвивши покровом, блистающим пурпуром свежим.

Так опустили в могилу глубокую и, заложивши,

Сверху огромными частыми камнями плотно устлали;

После курган насыпали; а около стражи сидели,

800

Смотря, дабы не ударила рать меднолатных данаев.

Скоро насыпав могилу, они разошлись; напоследок

Все собралися вновь и блистательный пир пировали

В доме великом Приама, любезного Зевсу владыки.

Так погребали они конеборного Гектора тело.

Долго сидели безмолвны, унылые духом, данаи.

Но меж них наконец взговорил Диомед благородный:

"Сын Атреев! на речи твои неразумные первый

Я возражу, как в собраньях позволено; царь, не сердися.

Храбрость мою порицал ты недавно пред ратью ахейской;

35

Робким меня, невоинственным ты называл; но довольно

Ведают то аргивяне – и юноша каждый и старец.

Дар лишь единый тебе даровал хитроумный Кронион:

Скипетром власти славиться дал он тебе перед всеми;

Твердости ж не дал, в которой верховная власть человека!

40

О добродушный! ужели ты веришь, что мы, аргивяне,

Так невоинственны, так малосильны, как ты называешь?

Ежели сам ты столь пламенно жаждешь в дом возвратиться,

Мчися! Дорога открыта, суда возле моря готовы,

Коих толикое множество ты устремил из Микены.

45

Но останутся здесь другие герои ахеян,

Трои пока не разрушим во прах! но когда и другие...

Пусть их бегут с кораблями к любезным отечества землям!

Я и Сфенел остаемся и будем сражаться, доколе

Трои конца не найдем; и надеюся, с богом пришли мы!"