The Name of the Rose

Это самое известное художественное произведение итальянского ученого, специалиста по Средневековью. Детектив "Имя розы" изобилует философскими, религиозными и историческими фактами и теориями. Писатель приводит большие куски церковных текстов. Все это затрудняет для читателя погружение в саму детективную историю. Вроде хочется узнать, что же на самом деле произошло в средневековом монастыре, но каждый раз, читая, заставляешь себя полностью читать текст, не пропуская философских отступлений.
Пара расследователей описана Эко в довольно стандартном ключе - главный "сыщик" и его глуповатый, восхищающийся своим боссом помощник. Это немного разочаровывает, но в то же время и оживляет мрачную картину разборок в монастыре, подотчетном Римско-католической церкви.
P.S. В общем, если на вас нападет желание прочесть эстетскую книгу, действительно интеллектуальный детектив, смело беритесь за "Имя розы". Не факт, что чтение вас захватит, но самооценку точно повысите.

Я, честно говоря, с опаской подходила к этому роману, боялась, что он будет чересчур сложным и многогранным для восприятия. Он действительно многогранен, я так и не пришла к окончательному выводу что служит фоном, а что основой романа: борьба монашеских орденов, детектив или же философия. Пожалуй, это три столпа на котором держится роман и каждый из столпов играет одинаково важную роль.

Историческое противостояние в романе отнюдь не банально, оно многоступенчато. И от того мне, весьма далекой от темы монашеских орденов средневековья, вникать в перипетии было интересно. Противостояние нищенствующих францисканцев и богатых бенедиктинцев, императора и папы, которых поддерживали различные ордена (часто, ордена проповедующие близкие истины, находились по разные стороны баррикад); извечный вопрос — кого считать еретиками; инквизиция, в конце концов. Это все описано невероятно захватывающе. Но как же все цинично! Взять хотя бы казнь брата Дольчина. Думаете она была полна святости и божественности? От бедного еретика постепенно отрывали различные части тела и гнали его по улицам города. Милосердие Божье! О, а как часто вспоминается о его предосудительной связи с Маргаритой, об открытой связи. В то время как бедным монахам приходится свои не менее предосудительные связи тщательно скрывать под покровом ночи. Конечно же, от зависти и в попытке доказать собственную святость и истинное служение Господу, можно и слегка увлечься во время свершения правосудия.

На страницах посвященных детективу (их кстати не так уж много), возникали ассоциации с Шерлоком Холмсом, и автор создал параллели сознательно. Детективная линия очень жизненная, не банально — вот вам один злодей, который виновен во всем, нет. Такое случается только в сказках. В жизни все гораздо сложнее, «...порядка в мире не существует». Одно событие влечет за собой другое, уже не зависящее от изначального замысла и автор искусно показал это.

Но больше всего я зачитывалась философскими, психологическими, а также, еще в большей степени — теологическими измышлениями. Пища для размышлений в романе обильная и разнообразная. Наиболее впечатлили споры Вильгельма с Хорхе. Хорхе утверждал, что шутки, смех, юмор приводят к искажению действительности, что всякий, кто прочитает, либо услышит, либо увидит нечто осмеянное — проникнется этим, утратит представление об истине. И это доказывает, что сам Хорхе в своей же истине был не то чтобы так уж уверен. Если он допускал, что любое другое трактование того же Священного Писания может пошатнуть веру, значит не так уж и велика была его собственная вера. В то время как Вильгельм утверждал обратное:

Чем менее правдоподобно подобие, тем четче вырисовывается истина. Встречая страшные и странные личины, воображение оживает, и не расслабляется в плотской благостности, а понуждается искать истины, сокрытые под мерзостью вида.

Аристотель рассматривает наклонность к смеху как добрую, чистую силу. Смех у него имеет и познавательную ценность. Смех обучает людей: иногда – посредством остроумных загадок и неожиданных метафор, иногда – показывая вещи даже неправильно, не такими, каковы они есть, а вводя нас в обман и этим понуждая внимательнее рассмотреть предмет.

Юмор и самоирония Вильгельма часто вызывала улыбку и тихий смех. Интересный персонаж, со своими внутренними демонами, со своим личным сладострастием к познанию мира, но он хотя бы не отрицает это. Очень сложно безропотно веровать во что-то с такой сильной тягой к размышлениям.

«А вы, – настаивал я с юношеским упрямством, – разве не совершаете ошибок?»
«Сплошь и рядом, – отвечал он. – Однако стараюсь, чтоб их было сразу несколько, иначе становишься рабом одной-единственной».

...всегда надо попробовать вообразить любой возможный порядок. И любой возможный беспорядок.

Натолкнули на размышления споры об опасности знания. В каких случаях необходимо прятать информацию и от кого? И кому это решать?