Медея

После прослушивания выпуска подкаста "книжный базар" про античную трагедию в современных сюжетах, появилось настойчивое желание восполнить свой существенный пробел в этой самой трагедии. "Медея" подвернулась очень во время и оказалась довольно любопытной. Все что я знала про Медею - она убила отца, а ее муж Ясон (который как-то связан с золотым руном и аргонафтами). Тут же я узнала, что Ясон решил ее бросить и женится на дочери царя Креонта. Понятное дело, что женщина в гневе. Как он мог ее предать? Мало того, что он ее бросил, так ей прямым текстом говорят, что надо еще и из города уезжать вместе с детьми. И тогда она хитростью и, используя детей, решает убить соперницу, что приводит еще и к гибели царя. А потом Медея убивает детей. Занавес.
Трагедия очень любопытная, интересная. Ритм строф тут тоже особый - если поддаться ему, то читается очень легко.

Эврипид “вскрывает психологию истерзанной души” - души женщины, отдавшей свою природу, человека с уязвлённой гордостью, что делает его смертником. Потеря самоуважения здесь, как смертный приговор.

По ходу пьесы становится ясно, что любовь, а в особенности материнская, не является движущей силой трагедии. Медея у Эврипида наделена множеством эпитетов, это разгневанная женщина, которая на протяжении всей драмы проклинает, рыдает, мечется, она “лукаво-осторожна” (характеристика Креонта), коварна, хитра, расчетлива (последнее не отрицает и сама Медея).
У Эврипида Медея - это не обезличенная структура, не обезумевшая женщина, которая рвёт и мечет, ослеплённая предательством. Это уже не архетип женщины-матери, рождения-смерти. Медея - уязвленная жена, злодейка, сосредоточенная на мести и рационально ее планирующая. Медея просчитывает все возможные варианты и последствия убийства Главки в длинном монологе, что классифицирует преступление, как преднамеренное и осознанное.

Основной закон мифа заключается в том, что миф антипсихологичен, герой поступает только так, как должен поступать сообразно определению его роли в истории. Миф вообще имеет характер ответа, а не вопроса, причем ответы всегда ходят по кругу. Если бы трагедию написал Эсхил или Софокл, то Медея подобно Антигоне взывала бы к высшему суду и искала справедливости, а ее страдания приводили бы к познанию истины, тогда как у Эврипида это голос оскорбленной жены, требующей мести. Пафос трагедий Эврипида и заключается в попытке высвободить человека из этой машины через раскрытие его собственных движущих сил (Эврипид “прокладывает путь к драме нового времени”).

Я думаю, Эврипид несколько опережал своё время. Тогдашние афинские женщины вовсе не были Медеями, они были для этой роли или слишком забитыми, или слишком утонченными. И поэтому образ отчаянной дикарки - это заслуга поэта, показавшего стихийное в душе женщины. В этом проявляется эволюция античной трагедии, теперь пьеса ближе и понятней современному читателю: центр тяжести смещается от всеуправляемой воли богов к актёру с его внутренним миром и переживаниями. В драме Медея - не пассивный образ, а самостоятельно решающий, делающий выбор персонаж. Эта свобода дышит яростью, гневом и силой оскорблённой женщины.

P. S К просмотру фильм Паоло Пазолини "Медея" (1969): режиссёр преобразовывает миф и мыслит в нём, добавляя новый образ Кентавра, который сшивает современность с архаикой. Также он сохраняет сниженный образ Ясона. Фильм очень сильный, смотреть только после прочтения пьесы.

"А я то думала, что неверные мужья задабривают своих жен чем-то стоящим!", сказала Леди Ди,когда узнала, что принц Чарльз приготовил ей на Рождество в подарок набор стразов.

Время идет,а тема мужской неверности была актуальна в те далекие времена, и остается по сей день.
Все было у Ясона: любящая и преданная жена, соратница во всех его безумных начинаниях; два сына. Казалось было,что наладилась жизнь Ясона в Коринфе. Но на его пути оказалась юная царевна Главка, дочь Креонта.
Медея унижена, раздавлена горем. Тут еще царь Креонт ради счастья своей дочери повелел ей с сыновьями немедленно покинуть город. Медея жаждет мести. И месть свершится.
Медея убивает не только Креонта и Главку, но и собственных детей.
Жестокий поступок, но как сказала моя знакомая-филолог, когда они разбирали это произведение, преподаватель говорил, что Медея убила своих детей не только из-за уязвлённой гордости, но и по политическим причинам, чтобы их не убил кто-нибудь другой. Странно, конечно, почему их нельзя было взять с собой?
В целом трагедия понравилась, вызвала очень яркие эмоции.

Завязка трагедии несложная — руно добыли, домой вернулись, все молодцы и любимцы публики. Ясону бы жить поживать да добра, как говорится, вон и жена у него — царевна колхидская умница да красавица, и детей двое. Но нет, популярность падает, лайков от народа все меньше, хоцца в цари. И товарищ, пораскинув мозгами, решил — быть царем и жениться на царевне Коринфа. Тот факт, что он уже женат, решил в расчёт не принимать: «Пустяки же. Дело житейское».
Царица ты колхидская или не повезло, но такие «сюрпризы» ломают одинаково.

Униженная, обманутая и вдобавок ко всему чужестранка, она сетует на судьбу:
«Нас женщин нет несчастней. За мужей мы платим — и не дешево»;
на несправедливость общественных устоев, мужчина может бросить очаг и развлекаться на стороне, женщина же: «уйди — тебе ж позор. И удалить супруга ты не смеешь».
Хор (коринфские женщины), пытается утешать: «сердце в слезах не надо топить».

Но не только измена мужа мучает — еще и новый свекр, что решил выгнать ее из страны вместе с детьми, потому как медеины слезы раздражают новобрачных. Такая перспектива заставляет унижаться: «Женитесь. Наслаждайтесь жизнью, лишь меня оставьте жить по-прежнему в Коринфе: Молчанием я свой позор покрою».

Выбор у нее крошечный — подчиниться или отомстить. «Где город тот и друг, который, Нам двери распахнет и, приютив, за нас поручится...Ты здесь на чужбине одна»

Последний гвоздь добавляет муж, объявляя что изгнание «должна считать за благо», и что женитьба на другой — такой способ позаботиться о семье! «я устали не знаю, я хлопочу о вас»! И вообще, он с лихвой отплатил за то, что она помогла ему добыть это самое руно

— «я тебя спасла… когда ты был послан укротить быков… это я дракона... умертвила».
— «зачем рассматривать в деталях дело! …
Давно уплачен долг… ты в Элладе и больше не меж варваров»
— «Куда же нам идти прикажешь?... одна И с беззащитными детьми скитаясь… та, что спасла его
Пойдет дивить людей своим несчастьем»

Бедный, ослепший от блека власти Ясон. Та, что может упрощать огнедышащих быков, вряд ли начнет пресмыкаться. Притворяясь сломленной, покорной, просит Медея новобрачную принять от нее богатые дары и оставить малышей жить с отцом.

Отравленный пеплос и диадема погубили и юную царевну, и ее отца, и все мечты ее бывшего о царстве и новой жене.

Дилемма, стоящая перед ней, еще ужаснее — она должна убить сыновей — Медея слышит приближение разъяренных горожан, которые ищут смерти ее детям: «иначе сделает другая, моей враждебнее рука». И, как любая мать, страдает, обнимает, любит, но помнит — увы, убийство неотвратимо «О, не давай себя сломить воспоминаньям, мукой». Но. Это она, желая отомстить, она сама, послала их с ядовитыми дарами во дворец.

Отчаянье Медеи не ревность — предательство.
«Все,что имела я, слилось в одном
И это был мой муж, и я узнала,
что этот муж — последний из людей»

Отомстила, разрушила все. Правнучка бога солнца, Гелиоса, после детоубийства превращается в злую колдунью. Стоя на запряженной драконами колеснице она глумиться над мужем, не оставив ему даже кладбища: «в священную я рощу унесу Малюток… и никто, там вражеской десницей их могилы не осквернит».

Трагедия, крошечная по объёму, оставила море впечатлений. Про поступок Медеи не буду, это вообще больше, чем может осилить мой разум. Удивил образ Ясона — в мифах он отважный аргонавт, герой, — тут же, напротив, не умный и расчетливый подлец.

И весьма достоверное, во всех натуральных красках описанное «отравление» соперницы: «объята пламенем», шипит и лопается кожа,
и ее отец, изначально кричавший не переживу, умру вслед, отчаянно борется за жизнь, не в силах оторваться от горящей.

Действительно, если мужчина не любит женщину, она обречена быть несчастной, особенно если этот мужчина твой муж, особенно, если ты ради него была готова на все, да и не только готова, но и делала все. Согласно мифу, ради Ясона Медея убила родного брата, покинула отчий дом. Спасая Ясона от Пелия надоумила его дочерей [Пелия], убить отца... в общем интересная такая дама.
Произведение понравилось своим сюжетом. Наверно, уже привыкла к древнегреческим произведением. И каждое последующее читаю все с большим интересом. Удивилась психологическим моментам, а они там, как ни странно, были. В принципе, все довольно-таки логично выстроено и правильно именно с психологической точки зрения, хотя конечно убийство собственных детей это дикость.
В общем осталось приятное впечатление; все чаще думаю о том, что античная литература это кладезь сюжетов, историй; что это такой мощный пласт в развитии литературы в целом. И опять таки, возвращаясь к психологии, удивляюсь гениальности людей. Ну как вот можно было все так расписать, как можно было выстроить сюжет так точно?! Для меня это загадка, надеюсь, когда-нибудь ее разгадать.

Как выяснилось, Еврипид не совсем мой автор, на мой вкус, он перебарщивает с образностью и некоторым пафосом повествования, при этом пренебрегая самим действием. Если Софокла больше интересовало, что «сделали» герои, то Еврипида — «о чём они думали». Спустя века такой подход тоже имеет право на существование, но лично мне он показался более устаревшим и сложным для восприятия. Тут и там хотелось упростить, приходилось перечитывать, потому что за образами и путаницей мыслей терялась нить повествования.

Сам текст — скандал и провокация, представляю, как это смотрелось в момент написания — наверняка смело.

Итого, достойный памятник словесности, интересный по сюжету, но сложно воспроизводимый для современного читателя. Тут желателен навык и некоторое желание понимать древнегреческие реалии.

А девушка-то наша "того"...
Еще до момента, описанного Еврипидом, Медея успела себя проявить во всей неадекватной "красоте"... Страстно влюбившись в Ясона, она помогла ему укротить быков и дракона, а потом - укокошила своего брата, разбросала его члены по берегу, чтобы отвлечь своих же родственников и успеть уплыть вместе с Ясоном и аргонавтами. Дальше - обманула Пелия, который из-за нее умер мучительной смертью. После этого им с Ясоном и сыновьями пришлось поселиться в Коринфе, где в общем-то Ясон и решил жениться на другой. [чисто технический вопрос - как это возможно при живой-то жене?]
Милашка, не правда ли?
Еврипид не останавливается на традиционной версии мифа и идет дальше - наша Милашка отравляет новую пассию мужа с ее отцом заодно и перерезает горло собственным детям.

Что-то в древних текстах есть такое, в паре предложений намного больше смыслов, чем во многих современных книгах. Откуда у греков такая глубина? Или мне это только кажется?

Настоятельно рекомендую курс на Arzamas про Древнюю Грецию. Мне было дико интересно и многое про Еврипида стало яснее.

Со времен школы это моя первая книга античной трагедии.
Как всегда за основу взят древнегреческий миф и известные герои, и не чуждая современному читателю тема страдания женщины из-за измены/неверности мужа. Еврипид передает всю эмоциональную гамму чувств, которую испытывает Медея.
Что примечательно, автор изменил миф и умертвил детей Медеи по средством не жителей Коринфа, как это было в мифе. Детей убила сама мать, страдание которой достигло в этом своего апогея.
Читая биографию трагика, стоит заметить, что сам Еврипид неоднократно был жертвой измен со стороны своих жен. Возможно, именно поэтому эта тема была ему близка. (Взять того же "Ипполита").