Плюс

Джозеф Макэлрой

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,9

73 оценки

5
42%
4
33%
3
11%
2
7%
1
7%

Ваша оценка

Прочитали 91Хотят прочитать 411

Рецензии

Аноним10 мая 2019 г.
Удел мидихлориан — ждать
Наверное надо как-то что-то предпринять по этому поводу, по факту прочтения. Пересказать содержание, к примеру. Хммм. Наверное надо прояснить кое-что в сюжете, потому что… Вот. Значит, берётся мозг. Некоего Джона Смита, неважно, и запускается на орбиту, а то и дальше (кстати, у Цысиня в «Вечной жизни смерти» это было, и какой-то другой китаец уже пишет спин-офф про то, что там с этим мозгом происходило во время полёта). Значит, и мозг этого Джона Смита начинает думать, размышлять, шарики бегают, мысль движется. И так он долетает до Луны, а на Луне, там, в общем… будущее. И ему там отращивают тело новое. Точнее даже не тело, а экзоскелет какой-то, что он становится как робот, неуязвим, но в то же время чувствует всё как человек. И, словом, Джон Смит понимает, что в мире что-то не так и это приводит к тому, что благодаря своим занятиям йогой он взламывает код гравитации. Шаг за шагом идет герой вперед, плазменный факел, взлом кода пространства, и теперь он путешествует в космосе. Артефакты, погибшие цивилизации, новые друзья и первые враги, война и спасение целых цивилизаций. Человек, рожденный на Земле, становится защитником, тем, кто приходит на помощь; так рождается легенда, но это только начало… Смит ищет ответы на свои вопросы, странствует по галактике, видит погибшие цивилизации, находит новых друзей и со своим драконом спасает от гибели планету. У Смита рождается дочь Ева – искусственный интеллект. Много приключений и любви (секс с инопланетянами присутствует), но это еще не конец. В третьей части Смит наконец находит свою загадочную планету и готов ее исследовать, но все происходит наоборот, планета заставляет его пройти ряд серьезных испытаний. Он перерождается в другое тело и получает крылья. У него новые способности и новые обязанности. Он становится частью древней цивилизации, которая оставила для него не только целую планету, но и множество артефактов. Он может шагать между звезд, приходит на вызов и участвует в войнах.
Хотя нет, попробуем в другом ключе. В наши дни бумажная книга возведена в ранг фетиша и дорогой игрушки, чуть ли не порно-игрушки. Как Новосибирск в ночи выглядит таинственней и привлекательней, так и книга в суперобложке, с ляссе, в шероховатом touchy-переплёте выглядит гораздо сокровенней и желанней. Через чёрное небо просачиваются бледные тела звёзд, а лёгкий ветер страсти бьет по щекам, разгоняя кровь по покрасневшему лицу. Читателю необходима книга «Плюс» в суперобложке так же, как Новосибирску нужна ночь, чтобы возвратить контроль над читабельными ресурсами полиграфической красоте. Возможно, для некоторых МакЭлрой станет единственным поручнем, за который можно ухватиться во время качки. Роман «Плюс» — это свежая высотка среди постсоветского пространства с щетиной хрущёвок, в которых замуровано все циничное и смертельно опасное, это протест среди католических лозунгов «рожай», двуствольный дробовик в полку лучников (так и хочется написать «двуствольный дробовик в жопу лучников», но это как-то нелогично совсем), это пышный куст цветов вдоль облинявшей клумбы. Кажется, что к «Плюсу» липнут взгляды, как грязь к собаке, только встав на четвереньки и отряхнувшись «Плюс» ещё больше замарается скользящими зрачками, которые отставляют слизняками мокрый след.
М-да. Достаточно элитарно? Или можно ещё в таком мерзко-панибратском суконном канцелярском ключе, когда как божий день ясно, что «критик» книгу не читал, но очень хотца. «Плюс» кажется сложным, но это не так. Он кажется серьёзным, но и это не так. Он кажется скучным, о нет! Это совсем не так. Чтение медленное и непростое, но совершенно необходимое. Поэтичный, пронзительный, единственный в своем роде роман американского писателя Джозефа МакЭлроя, лауреата American Academy of Arts and Letters, — история не столько о мозге, сколько о мозгах. Небольшой, неспешный и словно созданный для читательского наслаждения роман — настоящая книга-одеяло, в которую хочется завернуться, чтобы переждать эти проклятые майские праздники. Ля-ля-ля тополя я книгокритик, слушай сюда, слушай меня, мне отседова лучше видно, cause I'm the bad guy, duh.
Можно ещё круглый стол собрать и, вытрясывая крошки от маффина из бороды, спорить за дискуссионным столом до хрипоты, лучший ли «Плюс» научно-фантастический роман семидесятых или не лучший, и что вообще такое научно-фантастический роман, а он тебе, слюной в глаз дрызгая: да это киберпанк! (Сайбербанк вообще-то, но у нас в Кайбири доктор Фрэйд посоветовал говорить через «к», потому что это особый путь, недвусмысленно особый, это русская традиция). Но. Вот что я наконец придумал. (Сейчас банальность скажу, но ладно.) «Плюс» — это лакмусовая бумажка, он проверяет нашу устойчивость перед языком. Перед рождающимся языком. Перед языком в интроспекции: язык (мозг) наблюдает и анализирует сам себя, своё понимание и посредством этого метода развивается дальше. И если мы... если мы не осилим этот язык в его развитии, в стадии нахождения им форм выражения и самовыражения, то как мы можем понимать язык сформировавшийся и полноценно действующий?
На обложке же мы видим… видим мы. Что это вообще такое? Такое… лунное затмение? Или нет, это Ring, который Кодзи Судзуки написал. И оттуда девочка волосатая сейчас вылезет.
Таким вот образом.
Максим Нестелеев, Андрей Мирошниченко, Pollen, мои поклоны.
Под катом редкий кадр, надеюсь Максим Нестелеев простит мне взлом его инстаграма. Но это просто очень круто.
Джозеф МакЭлрой в Киеве, 2016, вместе с переводчиком его романа «Бомба»
Выходу «Плюса» на русском автор тоже рад
кат
Читать далее
55
8,7K
Аноним20 ноября 2019 г.
«Плюс» / Plus Джозефа Макэлроя (перевод Нестелеева, Мирошниченко): самая сложная книга в вашей жизни
Что-то не вытанцовывается у меня конгениальная рецензия на "СССР(тм)" Шамиля Идиатуллина, поэтому решил пока написать о чем попроще — о самом сложном иностранном романе из тех, что переведены на русский язык – "Плюсе" Джозефа Макэлроя.
Пока я его читал, в голове все крутилась аналитика уровня "кит или слон": вот что сложнее, этот самый "Плюс" или "На помине Финнеганов" Джойса (оперьеввод першай трэцi кой-его фонтанстиксческим Ан[дреем/ри] аз слоумал мудрозубы в послемае)?
["Улисс", "Бесконечная шутка", "Любовница Витгенштейна", "V.", "Я, Хобо: времена смерти", "Любовь к ошибкам", "Дом листьев", "Маятник Фуко", "Лестница Шильда", "Анафем", "Жюльетта" и менее мудреные инструменты читательской тяжелой атлетики из моих скромных запасов до финала чемпионата по сложноте не добрались, хотя каждый из этих романов по праву носит звание "литература в хардмоде" (в хардмоде, как известно, призы круче). Все они добросовестно исполняют крайне необычные писательские замыслы, однако не уходят настолько далеко в неведомое, как "Плюс" и "Финнеган".]
Поначалу я склонялся к тому, что прапрадедушка Джойс все-таки замороченней дедушки Макэлроя, поскольку "Финнегана", мягко говоря, невозможно читать: языковой игрой там нафаршированы девять слов из десяти, а синтаксис предлагает "Бесконечной шутке" Дэвида Фостера Уоллеса сакраментальное "hold my beer". Однако размышления над критериями сложности чтения привели меня к пониманию, что "Плюс", не будучи чемпионом по плотности информации (тут финальное творение Джойса как единственный в мире роман-в-суперпозиции вне конкуренции), таки заслуживает возглавлять каждый топ "самое тяжелогруженое чтиво на русском языке".
Причина очень простая: если в "На помине Финнеганов" после изнурительных часов изучения комментариев к тексту вы все же сможете выяснить, кто на ком стоял и что, собственно, произошло (история там вполне обыкновенная), то в "Плюсе" в подавляющем большинстве эпизодов решительно невозможно установить, что это вообще было.
Ну то есть в целом-то сюжет ясный, хотя и довольно странный: разум некоего человека, который не помнит о себе почти ничего, оказывается на орбите Земли в компании колонии хлорелл и в течение где-то 250 страниц пытается разобраться в обрывочных воспоминаниях и текущих ощущениях. Задумка дает весьма широкий спектр историй, какой-нибудь другой автор мог бы устроить подобие "В поисках утраченного времени" Марселя Пруста; у Филипа К. Дика, скажем, вышла бы шикарная психоделика на таком материале, а Виктор Пелевин аналогичный роман наверняка написал бы, не будь он так привязан к злободневным мемам. Все это было бы не так просто читать — но речь все равно шла бы о нормальном чтении, где после некоторых усилий все концы с концами сходятся.
Между тем Джозеф Макэлрой предлагать читателю нормальное чтение вовсе не собирался, у него, как я писал выше о непростых романах, оказался весьма необычный авторский замысел: этот видный с точки зрения узких специалистов постмодернист решил (насколько я смог понять) рассказать историю о человеческом восприятии в условиях экстремальной сенсорной депривации. Историю о сферических когнитивных процессах в вакууме, буквально. По каким-то причинам Макэлроя заинтересовали нейробиологические исследования, и он написал свое: взял травмированный мозг взрослого человека, забросил его в космос и стал моделировать, как тот будет себя вести.
Жесткие условия и бескомпромиссный процесс этого моделирования и обеспечили "Плюсу" первенство среди литературных головоломок, изданных на русском языке. А все потому, что метод Макэлроя можно сравнить со стилем "пьяного мастера": если персонаж не понимает, что происходит с ним и вокруг него, то у читателей тем более нет никаких шансов разобраться в его смутных, местами непередаваемых ощущениях.
Автор предлагает попробовать на вкус предельную степень остранения — всеми уважаемого литературного приема, доведенного тут едва ли не до абсурда: персонаж утратил почти весь опыт, включая большую часть языка, а восполнить потери ему негде и нечем — у него нет органов чувств и он низведен до состояния живого компьютера, непонятно зачем передающего в Центр управления полетами данные о движении своей капсулы, уровне веществ в нем самом и состоянии вверенных ему водорослей (очевидно, производящих кислород).
В итоге получается вещь куда более ядреная, чем поток сознания — я б назвал это потоком познания: начав с ничтожного запаса уцелевших слов, ощущений и воспоминаний, главный персонаж-мозг постепенно осваивается в новом состоянии, попадает в приключения, исследует мир, конфликтует с Центром, претерпевает метаморфозы, проходит сквозь утраты, восстанавливает ясность памяти и растет над собой. Формально перед нами стандартная арка персонажа. При этом большую часть чтения нереально определить, что же именно с ним происходит здесь и сейчас. Впечатления голого мозга в космической капсуле имеют мало общего с обычными человеческими впечатлениями, ему постоянно не хватает слов для их описания и, как следствие, понимания. Часть восприятия является фантомной — органов чувств нет, но нервы-то, ведшие к ним, остались.
С памятью тоже не все просто: персонаж постоянно возвращается к одним и тем же событиям, восстанавливая их деталь за деталью, смысл за смыслом, но только потому, что вся остальная жизнь навечно забыта.
Циклические флэшбэки можно считать детективным слоем истории: читателю постепенно становится понятно, что же стряслось с беднягой, у которого теперь даже имени нет, только кодовое обозначение "ИМП Плюс" (ИМП — его исследовательская капсула, а он, получается, дополнительный инструмент). Путем околобесконечного количества проб и ошибок, вопросов к вопросам и перебора названий ощущаемого ИМП Плюс выруливает в какой-то момент к более-менее связной системе мышления.
Увы, легче от этого читателю не становится. Мозг вырабатывает уникальную лексику для одних явлений и предметов его новой реальности — бредений, ложноширей, буротвестней, морфогенов — и приспосабливает для других обычные слова (косы, спицы, решетки), после чего начинает лихо ими всеми оперировать, что-то при этом сосредоточенно делая.
Единственными понятными местами в этом постчеловеческом повествовании нейронно-растительно-механико-энергетического новообразования остаются реплики из Центра — они звучат как внутренний голос читателя: ИМП Плюс, что там у тебя происходит? Что за ложношири и буротвестни? Что с твоим курсом и глюкозой? Бедный Центр, ему прямо сочувствуешь, особенно когда новообразование перестает притворяться прежним человеческим мозгом и пытается контактировать на своем неведомом языке.
Тут надо отметить, что автор работает с балансом загадок и разгадок очень тонко, расставляя для читателя в безжалостном потоке тарабарщины точки опоры: телеграммы Центра, проясняющиеся флэшбэки и микроскопические эпизоды, где восприятие окружения ИМП Плюсом совпадает хотя бы в некоторых моментах с обычным человеческим. Собственно, из вылавливания этих всполохов понятного в океане разнохарактерно непонятного (от иносказанного до беспредметного) и состоит читательский опыт "Плюса". Как говорится, "я ничего не понял, но твои слова тронули мое сердце".
Персонажу вполне можно переживать, ведь каждое добытое слово или крупица смысла дается ему с огромным трудом, он регулярно терпит неудачи, откатывается назад, вынужден наблюдать, как с ним происходит непонятно что, и пытаться как-то к этому приспособиться ментально и, если очень повезет, физически. У него множество противников — и беспокойный Центр, и механичное Слабое Эхо внутри его сознания, и подозрительная пламенная железа в его теле, и неприятные мужчины из воспоминаний. Есть у него и союзник — Солнце, так что романом об одиночестве, как пишут некоторые, я бы эту книгу не назвал.
Не назвал бы я ее и романом о языке, ведь персонаж не конструирует и не преображает реальность силой своего слова, как пишут другие, — лингвистический слой истории связан лишь с проблемой номинации в условиях амнезии, то есть с той же экстремальной депривацией. Этот роман в той же степени о внешних и внутренних органах тела, что и о языке. С растворяющей в небытии нехваткой всего, что составляет человека, ИМП Плюс отважно борется, не жалея сил, так что получается своеобразный сурвайвал хоррор — что для героя, которого вот-вот совсем не станет, что для читателя, которому для адекватности восприятия текста, видимо, нужно тоже вырвать мозг из черепа.
Финал я не понял. То ли ИМП Плюс разбился при посадке, то ли успешно сел, то ли улетел на другую орбиту или вообще к Венере, поближе к Солнцу. Это не спойлер, так как фабульный финал не столь важен, как сюжетный — а вот сюжетный итог я спойлерить как раз не хочу.
Что же я правда хочу, так это поделиться своей версией ответа на самый главный вопрос романа: почему ИМП Плюс так странно все воспринимает и почему, собственно, началась эта история спасения самого себя из когнитивной пустоты? Если к этому моменту я вас успел заинтересовать романом, дальше лучше не читать, чтобы не создавать себе опорных интерпретаций – чтение "Плюса" дает больше удовольствия в безопорном режиме, когда вы вообще ничего не понимаете вместе с героем.
Так вот, на мой взгляд, 'Плюс" — история не просто о восприятии и познании, но о правополушарных механизмах восприятия и познания, то есть события излагаются с точки зрения правого, интуитивного и творческого полушария персонажа. По той или иной причине ИМП Плюс пережил каллотомию — разделение полушарий через повреждение corpus callosum; возможно, спайку повредила пламенная железа, возможно, неудачный маневр на орбите. Так или иначе, сознание персонажа оказалось разделено, и левое полушарие, до того руководившее исследовательской экспедицией, было отброшено на периферию мозговой активности. В романе левое полушарие присутствует как Слабое Эхо — второй голос, что ИМП Плюс слышит в себе, не может контролировать, но и сам его контролю не поддается.
Обстоятельства складываются так, что на связи с Центром и собственной капсулой остается только правое полушарие, у которого, согласно популярным представлениям, большие проблемы с логикой, словарным запасом и памятью, зато все отлично с образно-символическим мышлением, пространственным восприятием и в целом воображением. Именно это мы и читаем в "Плюсе": сознание почти без слов и памяти и на 100% без обыденной логики образно-символически познает себя и окружение преимущественно через пространственное восприятие с подключением воображения там, где воссоздать функции левого полушария не удается. Джозеф Макэлрой показывает, что правое полушарие, вырвавшись на свободу, способно на фантастические вещи даже в самой тяжелой обстановке. Это гимн всемогуществу человеческого воображения, написанный автором с поистине всемогущим воображением и требующий от читателя не менее всемогущего воображения для чтения.
И это та книга, которая действительно стремится взорвать ваш мозг, только не весь, а лишь левое, логическое полушарие, дабы его скованное рационализмом и склеенное языком мышление не мешало воспринимать мир таким, какой он есть до всякой логики, со всеми его решетками, бредениями и ложноширями.
Напоследок хотел бы воспеть энтузиастов из Pollen Press / Pollen Fanzine, переводчиков Максима Нестелеева и Андрея Мирошниченко за невероятный подвиг по локализации этого переводческого кошмара на русский язык. Потрясающий старт для издательства, амбициозный до наглости, бесстрашный до отчаянности – первый приз/премия/диплом любого конкурса издательских дебютов в этом году должен быть ваш. Надеюсь, ваш труд со временем привлечет к себе больше внимания, а вы при этом не надорветесь. Ну, вы сами в курсе, что теперь мы, потерявшие надежду на мейджоры, ждем от вас Гэддиса, Марксона, непереведенные книги Барта и Делилло, Against the Day Пинчона и, конечно же, конечно же, а как вы думали, остальные работы Джозефа Макэлроя. Спасибо вам, братья, это было великолепно.
Читать далее
23
1,2K
Аноним16 мая 2019 г.
Плюсую!
Мой научный руководитель утверждал, что чтение – работа, и хотя я такое мнение на все сто не разделяю, в случае с «Плюсом» всё действительно так. Это просто мозговзрывательный текст, при чтении которого приходится задумываться не то, что над каждой фразой, а над каждым словом. Ты будто вдруг окунулся в языковую среду, до этого лишь разучивая иностранные стишки про птичек и фразу «Ландан из э кэпитал оф Грейт Британ»: слова-то, вроде, понятные, и конструкции синтаксически верные, как из учебника грамматики, но улавливать смысл в потоке речи кажется чем-то невероятным.
⠀
По сюжету романа мозг американского инженера, у которого была неизлечимая форма рака, заточён в специальную капсулу и отправлен на орбиту. Его задача – передавать диспетчеру показатели, но в какой-то момент Имп Плюс начинает задумываться над тем, что передаёт и тем, что или кто он есть…
⠀
Мы ещё по платоновскому «Котловану» знаем, что «задумчивость среди общего темпа труда» не приводит героев литературы ни к чему хорошему, так что и в данном случае хэппи-энда ждать не стоит. А вот чего стоит, так это блужданий по чужому активно развивающемуся сознанию, в котором попытки осмыслить окружающий мир и себя перемежаются с воспоминаниями о былом, окутанными туманом и грустью. Макэлрой твёрдо убеждён: если в каком-то одном органе и можно найти то, что делает человека человеком, то в мозге, а не в сердце.
⠀
«Плюс» – это роман-эволюция, в его центре эволюция языка и эволюция сознания (что, согласно некоторым лингвистическим гипотезам, вещи взаимосвязанные). И, конечно, читателю при взаимодействии с текстом волей-неволей тоже нужно развиваться, только по своей, параллельно идущей с Имп Плюсом траектории. Неготовность делать это приведёт к тому, что роман быстро будет променян на тексты, основная интрига которых: «убийца садовник или дворецкий?»
Подробнее - в видео.

18:17
Читать далее
20
1,5K

Все рецензии

Цитаты

Аноним30 июля 2021 г.
Вопросом было то, на что был ответ.
2
439
Аноним28 июля 2021 г.
К нему не приходило. От него уходило. Он не мог прекратить знать, что у него отберут.
2
342
Аноним12 июля 2022 г.
Моя история сложная, какими и обязаны быть наши жизни, если они всерьёз.
0
133