Черный хлеб

Трава слегка пахла медом и парным молоком. Возиться с ней было очень приятно. Работа подвигалась быстро.
Домой возвращались по узенькой межевой стежке. Шли медленно, молчали.
Сэлиме задумчиво покусывала травинку. Сколько парней в деревне, но ни к одному не лежит душа. Только к Тухтару. Почему так? Особенный он какой-то, не похожий на всех. Другие парни только «гы-гы» да «гы-гы», руки в боки, грудь колесом, нос к небесам — вот, мол, мы какие, любуйся. Выбирай, не зевай, не упускай своего счастья. Откажешься — жалеть будешь. Мы себе цену знаем. А ей смотреть на таких противно.

Каньдюк брезгливо посматривал на копошившуюся ребятню. Никудышный народец растет. Ноги — ухватами, головы — чугунами. Кожа как пленочка. Под ней тоненькие, ломкие, как высохшие ивовые ветки, ребрышки. Одно слово — задохлики. Больше половины и до юности не дотянут. От выживших тоже толку ждать нечего. Какие из них работники! Вдвоем одно ведро с водой таскать будут. Скоро хорошего батрака нигде не сыщешь. Вот люди: наплодят ораву заморышей. Имели бы по паре детей, крепких, сильных. Сыплют бабы ребятишек, как горох из мешка. И не подумают даже, что кормить их нечем будет. Глупый народ!..

А обряд таков. Берут холостяка и женят его на деве Воде из чужого источника, чтобы переселилась она в селение мужа, где наступила засуха, и прогнала ее. Жениться этому человеку на женщине нельзя. Весь век бобылем прожить должен. Кормит, одевает, обувает этого человека деревня. Заботиться о нем, конечно, долго не придется. Короткий путь ему отмерен. Года два-три от силы. Как только проведают о женихе настоящие хозяева воды, так сразу же утопят его. И это еще не все. Деревню его родную сожгут дотла. Выберут ночь поветреннее — и подпалят. Потом соберут угли и сложат из них посреди пепелища высокий столб. И ни один человек не поселится больше на этом месте. Даже подойти побоится.

Добрая наша дева Пиге, священная вода неистощимого источника! Приехали мы к тебе с уважением и почетом, с желанием вечно прославлять тебя. Тебя, орошающая землю, тебя, дающая ей плодородие, а нам, живущим на ней, — хлеб насущный.
А вместе с собой привезли мы тебе в подарок красавца парня. Будь милостива, не откажи мольбе рабов своих безответных, рабов покорных и верных! Услышь мольбу нашу журчащей волной своей и ответь нам, вечным рабам твоим, языком своим переливчатым! Будь, дева Вода, доброй и богатой снохой нашей! Не измерит твою доброту ласточка перелетная, и добро твое весь мир не измерит! А наш почетный жених Тухтар сын Туймеда вспоминает тебя по утрам при золотом свете солнца, тоскует о тебе по ночам при серебряном свете луны! Всей своей пылкой юной душой жаждет он страстной ласки твоей. Будущая сноха наша, бессмертная дева Вода, внемли нам и не откажи!