Книги, которые заинтересовали.
AlexAndrews
- 3 607 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
В этой статье философ Фёдор Августович Степун, читавший в 1921 году в России лекции о книге Шпенглера "Закат Европы", размышляет о причинах написания столь необычного произведения. Для него эта книга - не просто научный текст, а произведение искусства, в котором отражены личные переживания, а философские термины заменены яркими метафорами и образами. С этим трудно не согласиться! По мнению автора,
помыслы Шпенглера устремлены к катастрофе и выражают некое страдание, безусловно вызванное полным разочарованием в силе разума в связи с ужасами Первой мировой войны.
В статье анализируются понятия культура и цивилизация, с точки зрения Шпенглера : культура — это творчество, миф, искусство и государственная идея; цивилизация — это умирание созидающих энергий, замена религии и метафизики этикой и практикой.
Цивилизация представляет собой неизбежную форму смерти культуры.
Автор говорит, что следует отметить парадоксальность взглядов Шпенглера. С одной стороны, Шпенглер обладал внушительными академическими знаниями, с другой – придерживался ненаучного подхода к философии, сочетая скептицизм с предсказанием гибели европейской культуры.
Согласно Степуну, Шпенглер, будучи эрудированным мыслителем, отвергал методологию научной философии, заменяя её «живым опытом» и интуицией. Он отрицал существование абсолютной истины, называя её «ложью», и предрекал гибель европейской культуры.
Степун указывает на фактические неточности в работе Шпенглера, но оправдывает их тем, что для автора «факты – лишь биографы его внутреннего опыта», что делает книгу субъективной, но внутренне согласованной.
Несмотря на критику, Степун признаёт значимость книги Шпенглера как яркого отражения эпохи, особенно в контексте социальных потрясений начала XX века.
Статья заканчивается глубоко философским вопросом актуальным и поныне, вселяющим оптимизм и надежду на возможность некого духовного подъёма:

Когда душу начинают преследовать мысли о смерти, не значит ли это всегда, что в ней пробуждается, в ней обновляется религиозная жизнь?

Что бы фактически не утверждал Шпенглер, он со своей точки зрения, до конца отрицающей историю, как науку и утверждающей, что каждый человек живет в своем собственном мире, останется всегда прав. Ведь для него факты только биографы его внутреннего опыта. Обвинение Шпенглера в субъективности осмыслено потому только, как заподозревание напряженности, подлинности, предметности и духовности его внутреннего опыта. Во всяком другом смысле оно методологическое недоразумение и больше ничего. Итак, вопрос об истинности и объективности "Заката Европы" разрешается в конце концов в пользу Шпенглера.

Оскудение религиозного чувства, распад монументальных форм искусства во всяческого рода импрессионизме и эстетизме, утрата органического чувства бытия, бесконечный проблематизм жизни, подмененной россыпью мертвых переживаний, обезличенье человека механизмом, превращение его души в накипь его профессий, смерть нации в космополитизме, — вот задолго до Шпенглера указанные черты перерождения культуры в цивилизации.
.











