Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами

Очень круто! Прям очень!

Я не знал, что она последняя (крайняя :)), просто друг посоветовал ну и я взял в поезд. Всегда поражаюсь как Виктор Олегович может взять какую-то идею и разложить-раскрутить её, да так, что сразу не понимаешь где он придумал, а где действительно разобрался.

Особенно интересно читать про современные события, ловишь себя на мысли, а вдруг действительно всё так как он пишет, а вдруг всё происходит именно так.

Он так авторитетно и обстоятельно пишет про биржевые механизмы и функционирование рынка золота, что складывается впечатление, что он в этом неслабо разбирается или просто очень хорошо готовится.

Вообще мне показалось, что он начал писать именно с последней главы, а все предыдущие являются как бы пирамидой к ней - раскрывают образы, мотивы и события.

Несколько вопросов:

• Гражданская фамилия Капустина - Достоевский?
• Генерал сам сидел на Новой Земле или почему он стесняется меха на своём фартуке?
• Что за дела с фотографиями из полароида?

Каждая книжка Пелевина всегда событие, но качество их (конечно же) неоднородно. Тем не менее, всегда проза эта злободневна, остроумна и оригинальна. Часто книги выходят в формате сборников повестей, мало связанных между собой, что, по моему мнению, говорит о том, что автор использует множество недоработанных сюжетов. Хотя, его любовь к средней форме исторически известна. Данная книга также представляет неравный союз четырех повестей, первая из которых производственные повесть (гомоэротический роман), вторая - космическая драма (в виде письма), третья - исторический очерк (о храмлаге), четвертая - оперативный этюд (подвиг генерала Капустина).
"И я понял то, что время от времени понимает в нашей стране каждый: девяностые вовсе не кончились. Просто раньше они происходили со всеми сразу, а теперь случаются в индивидуальном порядке". Первая часть написана от лица финансового аналитика сложных наклонностей (кроме банальных отклонений присутствуют и весьма сложные; просматривается пародия на сорокинскую секту "землелюбов" или как их там, причем присутствует упоминание знаменитой сцены из "Табу", в которой персонаж Такеши Китано срубает катаной вишню - я всегда видел в этом еще более скрытый подтекст, кроме очевидного)) и посвящена, как представляется, разоблачению механизма финансового могущества мировой закулисы. Автор формулирует новую картину мира, из которой ясно, что "...все духовные объекты, мерцающие сегодня в гуманитарной вселенной, сделаны из денег. И основной - вернее, единственный - вопрос философии звучит в наше время так: из чего сделаны сами деньги? Но философы умные ребята и молчат по этому поводу в тряпочку". Подробно рассказав о движении доллара и золота в условиях волатильности и о той печальной участи, что отведена нам, простецам, в этой битве, Пелевин отправляет своего героя в потусторонние, как водится, миры, где, в соответствии с авторской традицией выясняется, что он - это вовсе и не он, а что-то совсем другое: "...из его клюва-конуса бил поток золотистого света. Этот свет проходил сквозь рисунок на прозрачном пергаменте как сквозь слайд - и создавал колеблющееся и дрожащее живое облако. Это облако и было мной". Тут есть смысл процитировать вторую повесть, в которой сильно пьющий создатель первого на Земле воздушного судна дворянин Можайский, ненароком прочитавший записки своего потомка финансового аналитика Кримпая (не спрашивайте как), пишет о них: "Вы ведь понимаете, Елизавета Петровна - такое я подделать не смог бы и не сочинил бы ни за что..." Так и есть. Не сочинил бы. Именно в силу недостатка фантазии Можайский и будет подробно описывать невероятные события с ним приключившиеся, включая встречу с пришельцами не только из других времен, но и из других измерений. Опять-таки ему предстоит разбираться в сложных терминах мировой валютной системы будущего. "Хусспа Федерального Резерва пробуждает в людях веру в доллары. И вызывает недоверие к серебру и золоту, которые служили деньгами пять тысяч лет. Причем хусспа действует на всех, даже на меня. Я вроде все знаю и понимаю - но лучше сам буду хранить свои сбережения в этих зеленых бумажках, чем в золоте или серебре, с которыми завтра вообще непонятно что будет... И не только я. Все российское руководство тоже. -Вы это серьезно? Димкин кивнул.
-Но тогда, - сказал я,- тем, у кого есть эта хусспа, не нужно никакого другого оружия. Им и так будут служить все остальные народы... Просто за это вот самое зеленое непонятно что.
-Да,- сказал Димкин, - нам многие завидуют..."
Пелевин в этой книжке уже только за то молодец, что привлек внимание к столь редкому и столь значимому слову. Под "хусспой" он, очевидно, подразумевает "хуцпу" - древнееврейское слово, означающее верх дерзости и наглости, часто трактуемый как парализующий оппонента цинизм. В языках других народов аналогов этому слову нет, в русском ближайший эквивалент - "борзость". У ФРС эта штука (хусспа) натурально материальна и передана ей кем-то вроде рептилоидов (чтоб понятней было, а то долго описывать сущность этих особей). В данном контексте имеется в виду, что доллар правит миром не в силу каких-то экономических причин, а в силу неимоверного наглого обмана со стороны его эмитента. Об этом собственно и вся книга, задуманная, наверное, во время диких валютных плясок рубежа середины 2010-х годов, многих обобравших в итоге.
Очерк о храмлаге посвящается, наверное, персонально Захару Прилепину, ну и масонам, или всем тем, кто себя таковыми считает...
Приключения генерала Капустина особенно удались автору. Со всей любовью к работникам невидимого фронта описывается будничный день генерала, встречающегося сначала со своими консультантами (мы с ними уже знакомы), а затем отправляющегося в туманные сферы с важной миссией. О поиске нового консультанта по политическим вопросам для генерала: "Можно, но необязательно. Ориентация, как видишь, ничего не гарантирует. Главное, чтобы с кругозором был, молодой и бессовестный. И полиберальнее, полиберальнее..." Лингвистическому отделу предлагается придумать, "какой у нас должен быть политкорректный термин вместо слова "вата"... По смыслу надо что-нибудь типа "небенифициар".
"Где-то неподалеку играла музыка - что-то струнное и куртуазное, каждой нотой повествующее о том, каким замысловатым и прихотливым цветком распускается половой инстинкт при освобождении человека от необходимости производственного труда". Как видите, Виктор Олегович по-прежнему прекрасно владеет словом. К финалу он приберег различные откровения, проясняющие общую ситуацию. Враги:"...русский мир - это просто сегмент фейсбука, где "Звездные войны" обсуждают на русском языке". Доллар: "А ваша духовная культура... заключается в том, чтобы сначала плюнуть в доллар, назвав его ничем не обеспеченной пустотой, а потом немедленно упасть по сравнению с этой пустотой в два с половиной раза". Границы власти хусспы: "Вы же понимаете, что даже в свободном обществе промывание мозгов работает только до определенных границ. Рынок - это огромное стадо пугливых баранов. И если все бараны вместе побегут от доллара, над планетой понесется финансовое цунами - и смоет человеческую цивилизацию как мы ее сегодня знаем". Короче говоря, одна надежда - на простых английских масонов, которые не во всем согласны со своим руководством.
ВЫВОД: "Пять". Пелевин - это пять. Пишите как можно больше, дорогой Виктор Олегович, публика с нетерпением ждет!

Не зря я попыталась читать этот роман. В нем в очень доступной форме описываются экономические вопросы и околоэкономические связи. Наша современная действительность и прошлое семьи Мафусаила. При этом все подано с изрядной долей юмора и сарказма. И не только над окружающими, но и над самим героем, от лица которого написана книга. Написана она в довольно интересном ключе. Поделена на несколько мини-рассказов. Приходится удивляться изобретательности пера Пелевина. В небольшом томике удалось познакомиться и с его предками, и историей семьи, и про масонов прочесть, и про работу биржи.Это мой первый опыт прочтения произведений Пелевина.думаю, что он удался. Не все конечно мое, но подумать есть над чем.

Висит, значит, в какой-то темной избушке, где пауки по углам, некий барометр и показывает то шторм, то великую сушь. Да так настойчиво показывает, что аж страшно становится, хотя тот шторм и та великая сушь нигде, кроме как внутри самого барометра, и не бывают. А может, то не барометр, а зеркало в тяжелой деревянной раме — то густой смрадной пылью покрытое, то вдруг само собой очищается, бесстрастно отражая все неказистые внутренности прокопченной избенки. И хочется заглянуть в то зеркало, и жутко — а ну как не себя там увидишь, а нечто звериное и самодовольное? Да нет, себя, конечно, кого же еще — а то так, почудилось…

Чудится что-то и в романах Пелевина — то яснее, то глуше, подернутое пылью этого мира, припорошенное паутиной лжи и копотью истории. Меньше пыли — в «Смотрителе» и «Цукербринах», больше — в «Бэтмане Аполло» и «Лампе Мафусаила». Не вина в том автора, что пыль, решительно смахнутая с зеркала, тут же вновь на нем оседает — куда ей из тесной избушки-то деться? А перестроить грязную хибарку в светлые хоромы изволь уж, читатель, сам — твоя ведь это душа, с тебя и спрос. Только так нужно подходить к творчеству Пелевина, хотя есть соблазн и иначе. Как иначе? А это если начать всматриваться в пыль и находить там вдруг некие «знаки» — то ли буквы, то ли символы, начертанные неизвестно чьим пальцем и неизвестно насколько глубоко проникшие в ткань мира. Дай же вытру, так и хочется пройтись по ним тряпкой, но погоди, видишь как все затейливо и таинственно устроено! Куда такую мудроту губить? В споре буддиста с каббалистом и рождается роман Пелевина как зеркало русской души.

Ведь о чем толкует буддист? Нет ничего такого, что было бы только мной. Или цивилизацией. Или жизнью. Разумом, ценностью, смыслом. Все это лишь образы в зеркале, промелькнули — и пропали, а зеркалу до них нет никакого дела и от них нет никакого действия. Впрочем, пока пыль лежит на зеркале, мы не можем это ясно понять — кажется, что все взаправду. Смахивая эту пыль, мы вместе с нею «просыпаемся, постоянно просыпаемся». А когда мы наконец целиком просыплемся/проснемся, нас не будет, потому что «окончательно просыпались», и будем мы-истинные, потому что окончательно проснулись. И ведь вместе с героем «Лампы» Кримпаем Можайским эту истину смутно ощущает каждый русский человек — потому так крепка в нашей душе анархистская жилка, так сильна надежда на авось, так безоглядна способность переворачивать жизнь с ног на голову — все равно все это ненастоящее (цивилизация, быт, доллар, окружающий мир), а настоящее — не это.

Правильно, тут же шепчет нам в левое ухо каббалист. Это все ненастоящее, потому как настоящее — гораздо глубже и таинственней. В основе мира лежат грозные и очень реальные силы — именно они и действуют на барометр, а вовсе не он сам. Это вампиры и халдеи, масоны и рептилоиды, Флюид и Всевидящий Глаз — и «все в космосе этому Глазу подчиняются и служат». Ведь именно он «решает, как будет развиваться история». При этом его можно «надурить». И вот существует целое искусство служения этому Глазу, общения с ним и аккуратного его охмурения. Овладеешь этим искусством в совершенстве — познаешь мир как он есть, будешь делать реальные дела и пользоваться реальными благами. Потерпишь неудачу — останешься прозябать в ненастоящем мире, где самая «реальная вещь» — это твой аккаунт в фейсбуке, на который вдруг подписался Сергей Лукьяненко. Кто ж в здравом уме откажется от такой судьбы и такого знания? Потому вместе с недоверием к видимому миру есть в русской душе закономерное доверие к пророкам мира невидимого, каббалистам и каббалоидам всевозможного разлива, веса и оперения. Что поделать — сильна власть пыли и многообещающи знаки на ее поверхности, не каждый способен отмахнуться.

Так кто же побеждает — буддист или каббалист? Не дает Пелевин ответа. Да и как даст, если выбор опять-таки целиком за читателем, коль скоро именно в нем отражается эта самая битва. Те, кто симпатизируют буддисту, найдут в «Лампе» родственную душу Маркиана Можайского и посетуют на слабый финал. Те же, кто сочувствуют каббалисту, порадуются богатой палитре мировых тайн — от криптоистории и «дао золота» до переписывания Вселенной задним числом. И каждый отметит незавершенность идеи: словно просидел целый день в окопе, а сражения так и не дождался — только артиллерию подтягивают, да связисты под ногами суетятся. Итак, полки выстроены, галифе заправлены, the show must go on!

Пелевин, который торт: алкогольно-наркотические трипы, всевидящее око и великое противостояние среди людей и других хтонических сил. И все это так цинично-иронично, ну, знаете, по-пелевински. Как будто ежегодно проходится своим катком по современному дискурсу и актуальным мемам, и одновременно их же создает и укрепляет в общественном сознании. Почти как то всевидящее око, ога ))

А все-таки Пелевин - порядочная с..ка. Из этого романа мне окончательно стало очевидно, насколько сильно он дует в паруса "русской национальной идеи" нашего времени. Все эти мифы об англо-саксах и масонах, теории заговора, укры и вообще... Собственно, все его персонажи цинично работают на развитие ватного дискурса, а сам Виктор Олегыч-то чем хуже? Денежка на тихое житье-бытье в теплых краях сама себя не заработает и пахнуть хуже тайского амбре-коктейля из канализации, дуриана и мариванны уж точно не будет.

Интересная книга, в типичной такой пелевинской манере "Чапаева и Пустоты": как бы бред, но в пылу этого бреда можно найти много любопытного. Тот случай, когда цензура бессильна, как с хорошим юмором. Просто невозможно вырезать хоть что-то, надо резать все. Или уже все оставлять.

Мне понравилась форма романа. Это паззл из четырех разных по стилю произведений с разными рассказчиками и разным временем. Но герои проходят сквозь ткань всего повествования, цепляясь друг за друга и насыщая с каждой новой главой те истории, которые уже были рассказаны.

Интересно читать эту книгу из 2023 года. Автор написал ее 2015-16 годах, по сути предсказав все, с чем мы столкнулись позже. Конечно, коронавирус он не предвидел, но вот хаос от него очень даже. А в диалоге Капустина с Месяцем идут прямые отсылки к событиям февраля 2022 и всего, что за этим последовало. Не знаю какие струны Вселенной автор потрогал, но описано все метко: и наше место в игре, и суть большой игры, и ее цель. Даже захотелось погрузиться в Пелевина поглубже. Возможно, он видит действительно больше, чем мы все.

А еще книга показалась мне довольно острой сатирой над геями, фемповесткой, теорией заговора, официальными властями и их верными сторонниками и не менее верными оппозиционерами. Любопытное издание, хотя и не такое, что можно обсудить в приличном обществе, язык не повернется говорить про масонов, рептилоидов и вожделение к пиломатериалам.

Пока все читающие бросились скупать "Трансгуманизм" Пелевина, я обратила взор - точнее, уши - к его роману 2016-го года выпуска с длинным и многообещающим названием "Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами".

Это - предшественник моего любимого IPHUCK 10, и я очень надеялась увидеть в этом тексте хоть какие-то семена будущего шедевра. Не увидела. Но в целом занятное и временами даже удивительное чтение.

Пересказывать пелевинский сюжет - дело неблагодарное. И путного не скажешь, и дураком себя выставишь. Поэтому только несколько фактов:

1. Главного героя романа зовут Кримпай, и в самом начале романа от первого лица подробно излагается этимология этого имени. "В известном смысле мой папочка превзошел французских экзистенциалистов — разве можно короче и лучше объяснить подрастающему человеку, что он такое и какая сила бросила его в мир?" Совет: прочитанное лучше не визуализировать.

2. У Кримпая довольно странная сексуальная ориентация: он гей, который однажды понимает, что стал любить (в физиологическом смысле) деревья. Правда, потом оказывается, что это был баг - в прямом и переносном смысле: любовью к деревьям он "заразился" от Золотого Жука (отдельное спасибо за привет Эдгару По).

2. Первая часть романа почти полностью - справочник начинающего инвестора. Это сейчас любой офисный червяк с приложением "желтого" банка на телефоне вам расскажет, куда стоит вкладывать деньги, а куда - нет, а пять лет назад это был темный лес. Меня такие умные рассуждения заводят, а вот Галине Юзефович они показались слабыми и скучными. Каждому свое.

3. Естественно, без наркотрипов и откровений не обошлось, иначе великий не был бы собой. Только тут не грибы, как в незабвенном "Поколении П", а таблетки в духе "Матрицы". Но как всегда любопытно. Особенно хороши побочные эффекты: та же дендрофилия, например.

4. Насчет масонов не знаю, но главный чекист романа генерал Капустин вдохновляет: не слишком умный, но преданный делу, он "ради отчизны" в одиночку ведет войну не только с масонами, но и с внеземными силами, стоящими за их спиной. Он и в прошлое путешествует, и с межгалактическим разумом беседует. Мужыыык!

5. Воинствующие феминистки, которые будут перекраивать под себя мир в "Тайных видах на гору Фудзи", уже и здесь наводят ужас на обитателей романного мира. Если коротко, у них очень впечатляющие "отростки" и один из героев, грешащий чрезмерным употреблением горячительных напитков, путает их с "бесами" белой горячки. Я до сих пор не решила, тонкая это ирония, или я пошла обижаться.

6. Несколькими штрихами Пелевин набрасывает конфликт "цивилизации" и "ваты", то бишь либералов со сторонниками режима. Портреты сторон любопытные, но авторские симпатии явно принадлежат тому, кто сумел отъесть кусок и у тех, и у других. Просто потому, что миром правит золото.

Что имеем в итоге? Главного героя Пелевин до финала не довел, бросив его дописывать по приказу Капустина роман про геев и дендрофилию. Поэтому незавершенность в послевкусии осталась. А в процессе довольно занятно.

В аудиоверсии - советую.

Виктора Олеговича частенько обвиняют в том, что писатель он коньюнктурный. Но в данной книге он даже до этого не дотягивает, как мне показалось. Уж на что я к нему с уважением по прежнему отношусь. «Лампа» состоит из трёх частей и отчасти «вывозит» всё средняя эпистолярная часть (в стиле пишущего письмо Сухова из «Белого солнца пустыни») про гуляку и пьяницу из прошлого. Забавное манипулирование всяческими мэмами из Интернета, некоторые из которых, на мой взгляд (пользователя, не особо держащего руку на пульсе), изрядно подустарели. Ну, очень средне, короче: ни фирменных острот я тут не обнаружил, ни метких жизненных наблюдений. В первой части вообще обилие всякой инвестиционной терминологии может навести на не-в-темного человека скуку и сонливость. Последняя часть тоже не блещет, как мне кажется. Зачем эти реверансы, Виктор? По большому счёту, нечего тут особо писать; ежели чего надумаю, может попозжа добавлю. Хотя навряд ли.
Извините за беспокойство и спасибо за внимание!