Алгебраист

"Побеждать и уничтожать мог — если на то была его воля и времена требовали подобной решимости — любой, кому хватало самоуверенности, жестокости и (Люсеферус считал себя достаточно скромным, чтобы признать это) от кого не отворачивалась удача. Способность правильно оценить, что и сколько необходимо уничтожить для достижения нужного эффекта, понимание, когда следует быть жестоким, когда проявлять снисходительность, а когда демонстрировать обманчивую, иссушающую гнев щедрость и даже некоторую видимость юмора, — все это требовало более расчетливого, тонкого, весьма — он не мог придумать другого слова — цивилизованного подхода".

У меня есть для вас история. У нее много начал и, возможно, один конец. А может, и не один. Начала и концы так или иначе вещи условные — игра мысли, фантазии. Где по-настоящему начинается любая история? Всегда существует какой-то контекст, всегда — куда более грандиозное полотно, всегда — что-то до описываемых событий, если только мы каждую историю не начинаем так: БАХ-ТРАХ-ТАРА-РАХ! Большой взрыв. Шшшшшш… — а затем не пересказываем всю последующую историю Вселенной, прежде чем перейти к конкретному вопросу, который и является предметом нашей истории. Точно так же не бывает финального конца, если только это не конец света…
И тем не менее у меня есть для вас история.

Будь добр к людям на своем пути наверх, и тогда они будут добры к тебе, когда ты покатишься вниз, но то была пословица неудачников, трюизм проигравших. Лучше всегда идти только вверх, никогда не останавливаться, никогда не расслабляться, никогда не оказываться в ситуации, когда ты катишься вниз. Мысль о том, что могут сделать с тобой те, кого ты обидел, кому причинил зло, кем воспользовался на своем пути наверх (конечно, из тех, кто остатся жив), была еще одним стимулом для серьезного игрока, чтобы никогда даже не помышлять о снижении темпа, не говоря уж об отступлении. Тот, кто одержим победой, постоянно должен находить для себя новые вершины, которые нужно покорить, искать новые тропы для восхождения и новые горизонты, к которым следует стремиться.

Все, казалось, жили так, словно мир вот-вот улучшится, словно плохие времена закончатся со дня на день, но по большей части эти надежды были несбыточными. Они продолжали тянуть лямку. Иногда случались просветы в тучах, но чаще погода была мрачной, и жизнь всегда катилась в одном направлении — к смерти. И однако все вели себя так, будто смерть — это величайшая неожиданность: бог ты мой, откуда она взялась? Да, может быть, только так и следовало к ней относиться. Может быть, в этом и состоял разумный подход: вести себя так, будто до твоего рождения ничего не было, а после твоей смерти все снова исчезнет, — так, словно вселенная построена на сознании отдельной личности. То была рабочая гипотеза. Полезная полуправда.