Русский роман

Любая женщина стоит преданности на всю жизнь. Это не от нее зависит. Это вопрос выбора. В Фане не было ничего особенного, кроме любви Либерзона. Она была не более чем зеркало, которое Либерзон не уставал начищать и перед которым он выполнял свои шпагаты и пируэты. Плясал, и пел, и поклонялся самому себе. Таково большинство женщин.

История - это не, что произошло, а то, что записано.

В архиве Мешулама Циркина хранится знаменитая декларация Пинеса, провозглашенная им на заседании деревенского Комитета в 1923 году: «Биологическая способность рожать детей еще не гарантирует родителям способность их воспитывать».

У каждой пары, объяснил мне потом Ури, есть свой собственный и ограниченный набор любовных движений и жестов. Он образуется быстро, заучивается медленно и не забывается никогда.
«Эти движения остаются и после того, как любовь кончается, – сказал он. – После того, как они перестают дышать кожей друг друга, пожирать плоть друг друга и нырять с головой, как безумные, в глаза друг другу».

Дедушка не учил нас отдельным буквам, как Пинес. Он начал сразу с целых слов. «Буквам они научатся сами, - объяснял он. - Буквы порознь не имеют никакого смысла. Буквы начинают жить, только когда сходятся вместе».

Каждый недоцелованный поцелуй возвращается, чтобы впиться в сердце

– Дело не в том, прав этот мальчик или нет. Дело в том, что дети с их чистым и наивным умом высказывают свежие, сладкие и душистые мысли, и именно ты, как садовод, должен понять, как трудно ухаживать за таким садом.

Нормальность человека у нас - это просто приговор демократического большинства, принятый в соответствии с количеством людей, которые считают тебя нормальными.

... я тут случайно заглянул в ваш коммунарский общий душ и своими глазами убедился, что люди никак не рождаются равными.

Любая женщина сто́ит преданности на всю жизнь. Это не от неё зависит. Это вопрос выбора.