Цена нелюбви

...виновна я или нет, какая разница? Если я найду правильный ответ, ты вернешься домой?
Вот все, что я знаю. 11 апреля 1983 года у меня родился сын, и я ничего не почувствовала. Истина всегда больше того, чем кажется нам. Когда тот младенец скорчился на моей груди, от которой отпрянул с таким отвращением, я в ответ отвергла его. Он был раз в пятнадцать меньше меня, но тогда отторжение казалось справедливым. С того момента мы сражались друг с другом с неумолимой жестокостью, которой я почти восхищаюсь. Можно ли завоевать любовь, доведя антагонизм до его крайности, сблизить людей самим фактом их взаимного отталкивания? За три дня до восемнадцатилетия Кевина я наконец объявляю, что слишком измучена, и слишком растеряна, и слишком одинока, чтобы продолжать сражение. И пусть только от отчаяния или даже от лени, но я люблю своего сына.

Кожа зудела, и девочка поддалась, и, смею сказать, ощущение вонзающихся в жуткую красную корку ногтей было изумительным. Мне показалось, что она словно мстила кому-то или подсознательно чувствовала, что успешное хирургическое вмешательство избавит от чешуйчатого плена.
И все же мне никогда не забыть выражения ее лица; в нем было не простое наслаждение, но освобождение, более дикое, более примитивное, почти языческое. Она знала, что потом будет больно, она знала, что делает только хуже, она знала, что мама разозлится, и именно это понимание, озарявшее ее лицо, придавало даже пятилетней девочке несколько непристойный вид. Она готова была принести себя в жертву этому восхитительному удовольствию, и к черту последствия.