К вам и сразу обратно

Сделка с совестью, подкрепленная мыслью «это меня не касается», никогда не приводила к хорошему.

Есть в жизни незыблемые принципы. Те, которых человек всегда придерживается. Если твоя работа в редакции газеты перестает им отвечать, твой выход – уйти. Так и поступил герой повести К вам и сразу обратно .Теперь он ловит и заготавливает рыбу на пару с псом Валетом. Но по-прежнему его терзают мысли, правильно ли он сделал, что ушел, здесь ли его место, не вернуться ли ему в Москву? В один прекрасный день течение его мыслей достигнет своей точки невозврата и, так же, как он сделал это несколько месяцев назад, он все бросит и рванет на новое место.

Я уверена, если хоть раз поступиться своими принципами, ничего хорошего из этого не выйдет. Нельзя быть честным и справедливым пять дней в неделю, а на субботу и воскресенье взять выходной. Мысль побыть «как все» и закрыть глаза на несправедливость, оскорбление или обман может прийти в голову в минуты отчаяния. Но и последствия от этого обязательно будут. Возможно такие, каких ты никогда бы не хотел.

Эта небольшая повесть певца геологов и всякого разного иного северного люда 50-х – 60-х – 70-х годов 20 века пробила меня на ностальгию о тех временах. Не, сам я за всю свою жизнь был «на Северах» только 2 летних месяца олимпийского 80-го. И вкусил, само-собой, за те месяцы лишь маленькую чайную ложечку той «романтики», о которой пишет Куваев. Но историй – наслушался. Да и на своей шкуре испытал кой-чего.
История же, рассказанная Куваевым – о временах и людях, которые жили в те времена. О журналистах, которые, рассорившись с начальством, уходили в простые рыбаки. В рыбаки-одиночки, живущие на каком-то богом забытом озере долгие месяцы (а то – и годы). Рыбак и пес – вот и вся рыболовецкая бригада. У них даже рации не было, по-моему. О друзьях, делящих друг с другом все – радости и невзгоды, кусок хлеба, диван в условно отдельной квартире. И о человеческой жизни, которая порой в тех краях стоит так недорого – всего один взмах рукой. Рукой, в кулаке которой зажат отточенный как бритва нож.