Остромов, или ученик чародея

Роман зашел очень тяжело, не смотря на то, что зацепил поначалу. Были экскурсы в историю, второстепенные лица и во всем этом “добре” главное было держать основную нить повествования. Не особо люблю такие книги, чаще я в них путаюсь, нежели могу идти вслед за автором.

Произведение является третьим в цикле и это немного пугало, не люблю читать книги из цикла не по порядку. Однако большинство людей на просторах интернета заверило, что оно вполне себе самостоятельное. И я рискнула.

При выборе произведения зацепил момент в аннотации

Почему-то сразу вспомнилось тайной общество массонов у Дэна Брауна и казалось, что будет также интересно.

В романе несколько главных героев: Остромов, что приехал в Петербург и организовал новую ложу «Астрея». Правда в конце она распалась. Большую часть участников схватили и отправили в ссылку. Оно и понятно, такое тогда было время, насколько помню из школьного курса истории.

Через все произведение мы также проходим вместе с Даней Галицким, что ехал в Петербург к своему дяде, чтобы пойти учиться и работать. Уже в поезде он встретился с Остромовым, который пророчил им еще несколько встреч. Они и состоялись. Даня единственный, кто до конца верил в Остромова. Но, можно сказать, был прогнан им. В итоге в ссылке он начинает самостоятельно изучать оккультные науки и добивается успеха.

В результате, я пробралась через дебри этого громадного произведения. И могу с уверенностью сказать, что скорее всего не буду дочитывать этот цикл.

В первый раз прочла два года назад. Осень две тысячи восемнадцатого была временем Дмитрия Быкова. И прежде о нем знала, но читать иногда стихотворение или статью - совсем не то же самое, что засыпать под лекции человека в наушниках, включать запись его ночного радиоэфира, едва проснувшись; в машине по дороге на работу слушать аудиокнигой роман, а в промежутках читать стихи, кое-что заучивая (ну, потому что хорошо ложится на память). И так почти всю осень, захватив начало зимы.

Нормально, метод глубокого погружения: влюбляешься в то как человек пишет, читаешь у него все подряд, пока ментальный голод не утоляется, а интерес переключается на другой объект. Или пока всего не перечитаешь. Дмитрий Львович оказался неисчерпаемым, одной осени для него явно мало. Я тогда решила прерваться на "Остромове", по Фаусту: "остановись, мгновенье, ты прекрасно". Потому что лучше этого просто ничего не могло быть.

Услышав, что в Редакции Елены Шубиной переиздается вся "О-трилогия": "Оправдание", "Орфография", "Остромов или Ученик чародея", не устояла перед соблазном перечитать любимый роман. Книги этого цикла автономны, объединены временем и местом, есть сквозные герои, но на второстепенных или эпизодических ролях. И да, впечатление не только не обмелело, но стало глубже, объемнее, дополнилось невзятыми прежде смыслами.

Итак, в основе книги реальные события "Дело ленинградских масонов" 1926 года. Фамилия главного фигуранта вынесена в заглавие с заменой одной только литеры (Астромов Кириченко-Ватсон действительная историческая фигура). Кружок изучения эзотерики и оккультизма, во главе которого стоял человек невероятного обаяния и такой же беспринципности, существовал в Ленинграде середины двадцатых, и закончилось для его членов все довольно скверно. Хотя, имея в виду суровость времен, можно подивиться мягкости приговоров - ссылка для большей части фигурантов.

Но то будет после, а в начале удивительная феерия, которая приведет на память Остапа, Хулио Хуренито и бытовую часть "Мастера и Маргариты". В неуютную хмурую Колыбель революции образца двадцать пятого года одновременно прибывают юноша крымчанин и чрезвычайно импозантный господин средних лет. Назвать такого товарищем язык не повернется, есть в нем вальяжная уверенность в собственном праве на место в мире никак не хуже партера, которая тотчас передается окружающим.

Чуткий от природы Даниил и вовсе проникается к незнакомцу, которого называет про себя астрономом, благоговейным доверием. Казалось бы, ненадолго, но нет, скоро их дорогам суждено сойтись снова, на сей раз на ролях учителя и ученика.

Роман в пяти частях, первые четыре озаглавлены по названиям времен года, и "Весна" - первая, просто фейерверк. Уморительно смешная сама по себе, пронизана референциями к Серебряному веку, расшифровка которых способна подарить много чистой радости. Читая в первый раз, не знала Вагинова, и историю балерины ни с чем не соотносила, теперь иначе. Таких открытий много, неленивый и любопытный читатель при желании найдет больше.

Деятельность кружка, собранного по типу "Союза меча и орала", посвящена прикладной эзотерике. В числе прочего, Остромов обещает научить адептов телекинезу и телепатии, экстериоризации (опыту выхода из тела),левитации. За тем и ходит сюда Даня. Какая ваша мечта? Ну, кроме мира во всем мире? Моя всегда была летать, как у него. Говорят - невозможно, потому что гравитация же, физические законы и всякое такое а я думаю, что есть способ, Непременно должен быть.

Жить, зная, что возможно. В определенном смысле, этот роман как левитация, несмотря даже на то, что являет собой сеанс магии с подробным разоблачением. В "Остромове" хорошо все. Оригинальный сюжет, одновременно авантюрный, забавный, трагический. Герои, живые, яркие и совершенно не сегодняшние - вообще предельно точное бытописательство, достигаемое не кропотливым восстановлением декора, но полным погружением читателя в атмосферу двадцатых прошлого века.

Стилистически превосходно, язык романа праздник ценителя хорошей прозы. А еще это в равной степени литературоведческая головоломка и путеводитель по истории русского оккультизма начала прошлого века, из которого вышла вся современная эзотерика. Быков говорит, что образ Дани сборный из трех Даниилов Жуковского, Хармса и Андреева, но я совсем не знаю Даниила Жуковского и не люблю Хармса. Каждый видит, что он хочет видеть, для меня "Остромов" реквием по Даниилу Андрееву, чью "Розу Мира" до сих пор шельмуют невразумительной фэнтезятиной. Дочитала. Плачу. Быков лучший.

Ффу-х! Пока продирался сквозь густые непролазные тенёта заковыристого текста и вычурно-витиеватого смысла этой отнюдь не малогабаритной книжки, семь потов сошло, да и дыхание не единожды перехватывало! Вот уж где до мельчайших тактильных и перистальтических ощущений представил себя дождевым червём, ползущим сквозь толщу густой глинистой тяжёлой породы. И при этом, соответственно, прогрызающим себе Путь сквозь вязкую липкую неподатливую гущу того, из чего состоит породистый массив текста этой книги. Спереди — непролазная гуща непрочитанного, во рту — клейкая масса читаемого, и в сегментах тела — перевариваемого и усваиваемого смысла, а позади... позади взрыхлённая и "удобренная" кашица переваренного и использованного, небесполезного для последующих, но отвергаемого людским человеческим сознанием в силу происхождения...

Во всякие времена есть место всякого рода авантюристам и шарлатанам. И чем более неустоявшееся время, тем более откровенно авантюристическими и авантюрно-шарлатанскими предстают перед нами эти личности (вспомним конец 80-х — первую половину 90-х, с их расцветом многочисленных магических и мистических культов и псевдорелигий). 1925 год как раз и был таким неустоявшимся, и потому способствовашим, споспешествовавшим нашествию всякого рода людей мистических и "знающих!" тайное. Вспомним Ильфа и Петрова с их стульями и телёнком — там как раз это же самое время. И именно потому и в этой книге появляется своего рода "ОстапИбрагимовичБендер", даже вернее не так — это не он в книге появляется, а книга появляется потому, что есть Он — Учитель и Проводник, Магистр и масон из едва ли не высшего эона — Остромов. Собственно большая часть книги и посвящена всякого рода изысканиям товарища Остромова, сумевшего втереться в доверие к власть имущим того времени, и с их прямого попустительского одобрения создать в Питере-Ленинграде официально разрешённый масонский кружок. Конечно же никакого отношения к настоящим масонам этот кружок не имел, вся и цель-то нашего "Остапа Ибрагимовича" была — слупить с ближнего рубль-другой-третий, да пропустить сквозь третью степень посвящения как можно больше особей пола женского, мягкого да податливого (можете сами сообразить, из чего собственно состояла эта третья степень посвящения, из какого рода далеко не мистических телодвижений и воссоединений).

Вторым главным персонажем книги является молодой девственный крымчанин Даниил Галицкий, существо совершенно чистое и непорочное, также попавшее в плен обаяния тов-ща Остромова, и в силу совершенного неумения притворяться и прикидываться кем-то иным, нежели только самим собой, и ставшего самым, пожалуй, продвинутым Учеником учителя-шарлатана. Тем, кто единственный из всей этой сборной Ищущих сумел постичь и подняться и проникнуть и возвыситься и... Только вот сразу припомнилось марктвеновское из Гекльберри Финна "Свалившись на дно колодца, взлетел к небесам его дух", ибо игры с состоянием изменённого сознания чреваты и чреваты весьма...

Нет смысла дальше раскручивать нить повествования, превращая этот отзыв в спойлер, но только непременно следует упомянуть о той вязкой привлекательности этой повести, о том предательски-податливом обаянии заковыристых слов и предложений её составляющих. Ведь едва-едва прочёл первую треть книги и был практически уверен, что читать далее не буду, не стану, брошу там где закончилась часть первая... Но затем подоспела часть вторая, а там уже и до финиша повествования оставалось совсем немного. А последняя треть просто доставила истиное удовольствие, отсюда сложносоставная оценка — 2 + 4 делённое на пополам, в итоге — три звезды и совет ПРОЧИТАТЬ, если не боитесь утонуть в непростом языке книги :-)

Ты думаешь, что если ты летаешь,
То и все летают – ан нет!
Летают только глупые и добрые, мой свет.
(Е.Горбовская)

Когда-то давным-давно уважаемые авторы Илья Ильф и Евгений Петров (а по сути, один Е.Петров) оставили своего героя - великого комбинатора на произвол судьбы. Перед этим, правда, набили ему морду с помощью румынских пограничников, обогрели , обобрали, отняли мечту, да и вернули в суровую, унылую действительность, где по праздникам дождь, дождь, И по будням дождь, дождь.. Чтобы мечтал не о знойном Рио-де-Жанейро, а как все - чтоб не посадили.
Не буду строить догадки: за что его так, чем прогневал авторов? Но вот участь его после неудачного бегства из унылости к мечте - незавидная. Жить в таких условиях невыносимо, но что делать, что делать.

Вот в этих условиях гениальный плут Остап (в романе Быкова его зовут Борис Остромов) выступает в роли мага, учителя, который может научить летать, жить вне границ, за пределами материального. (Только несите ваши денежки. "Какое небо голубое" - закатывая очи горе)

Дмитрий Быков невероятно милосерден и человеколюбив, вернее - Быков любит плутов (а кто ж их не любит-то), поэтому, наверное, его герой Остромов получился великолепно. На его плечи не давит атмосферный столб весом 214 кило*. Он подчиняет себе пространство и время, путешествует по тонким мирам. Ну как путешествует. Врет, конечно. Но людям надо во что-то верить. И они охотно верят в любую идею. Даже в самую бредовую, допустим, что мир зависит от двух половинок флейты "— просто потому, что все остальное обмануло и больше ничто ни от чего не зависит!"

И вот на этой благодатной почве появляется великий комбинатор, якобы масон, якобы Мастер, Сверхчеловек. Здесь Быков к Ильфу и Петрову добавляет немного Булгакова, а как же без Булгакова? Чертовщина, мистика, они уже однажды гениально сработали, поэтому, наверное, Быков, особенно не утруждая себя изобретением своего, попросту цитирует чужое. Это неплохо. Получилось довольно мило.

Быков не стесняется цитировать великих авторов. Леонид Леонов, Эренбург, Ильф и Петров, Булгаков, Гамсун (и другие) - они читаются. Целые куски чужих текстов, пересказанные Быковым, узнаваемы, не скрываемы, их можно расценивать как отсылки к первоисточникам.
Возможно, это такой мини-"Улисс", где каждая строчка - отсылка к чему-то еще, что уже было, читатель должен это знать, должен вспомнить... А может, должен просто вспомнить историю страны, посмотреть на события не с точки зрения учебников, а с высоты астрального полета - кто знает.

Вначале было впечатление, что Быков подражает великим, домысливает или пересказывает классиков, зайдя на минутку в начало ХХ века набрать настроения, не захотел отпускать набранные сокровища, а так вот и выдал заимствованное за свое.
В общем-то, а чем плохо подражательство Леонову, Булгакову. Прекрасный слог, роскошные декорации для подачи своих мыслей через историю масонства в Советской России.
Но среди узнаваемых огромных кусков текста с чужого плеча, очень сложно было найти самого Быкова.
Он проявился. Великолепно, ярко. Быков протаскивает свою философию, раскладывает по полочкам метафизику, сливается с главным героем (хотя Быков и не = герою, главный герой - он как бы отдельно от Быкова, он живет отдельно, но чувствует, мне кажется, вместе с автором).
"Остромов" похож на леоновскую "Пирамиду", наверное, не случайно. Допускаю, что Дмитрий Львович намеренно отсылает читателя к этой невероятной вещи. Только вот "Пирамида" - роман- морок, роман - наваждение, погружение во что-то невероятное, что словами не опишешь, "Остромов, или Ученик чародея" на фоне Пирамиды - ученическая вещь на фоне работы Мастера.
Тем не менее, есть некоторые темы, где автор "Остромова" как бы полемизирует с Леоновым. Диалог явный, и даже в некоторых местах Быков убедительнее, конкретнее Леонова. Он называет вещи своими именами, приводит иллюстрации, тогда как Леонов только обозначает тему, предоставляя возможность читателю делать выводы самому.

У Быкова более трезвый текст. Автор не обнажается перед читателем. Вернее, он вышучивает тонкие темы, намеренно, как мне показалось, умствует (не умничает, а чувства подает через рассудок, через ум и конкретное слово). Человек у него летает? Так почти дурачок же, ну. Или напившись. По этому делу кто не летает? Не зря же на первых уровнях неба так много этих летунов.
Но вот все-таки Быков несколько раз раскрывается. Ненадолго. Почти на мгновение, но есть этот контакт с автором, бежит мурашечное электричество от чего-то скрытого среди правильно выстроенных фраз, прикрытых сарказмом слов.
Возможно, Даня Галицкий - это и есть та часть автора, которая умеет парить над землей, стирать время и не обращать внимания на бытие. Собственно, какая разница - кто есть автор, в ком из героев следует его искать. Книга великолепна и без этих разборов.

Осталось добавить, что художественные тексты Быкова очень похожи на стихи. Такие вот длинные, без рифмы (кому она вообще нужна), написанные сплошным текстом (как писал Эренбург когда-то) стихотворные размышления обо всем. Замечательные стихи. Правда.

Оценка «нейтрально» абсолютно не отражает. Что-то понравилось очень, что-то сильно раздражало. Понравилось все, связанное с «бывшими»; жизнь в Ленинграде времен НЭПа; те страницы, где про Даню с Варгой и Надей; про его мать; вообще все, что связано с отношениями между героями. Просто блеск – сценки съемки фильма из жизни разлагающейся аристократии! Сильное впечатление от тюремных сцен. Очень интересны мысли о путях русской интеллигенции, о смысле существования, о добре и зле.
Не понравилось, показалось избыточно подробным и утомительным все, связанное с эзотерикой, всеми этими уровнями и духовными практиками. Не понравился сам Остромов. Я люблю веселых жуликов, с идеями и юмором, которые народ дурачат, но при этом посмеиваются и над собой. А здесь уж очень все серьезно, основательно, заумно и тоскливо. Ну не симпатичен мне главный герой. Кажется, он и автору не больно то нравится.
Количество персонажей несколько напрягает. Их так много, что большинство просто фон, хотя некоторые страшно интересные. Например, старушка Пестерева вполне себе такой божий одуванчик, вдруг превращается в демоническую гипнотизершу, с которой никакой НКВД совладать не может.
Быков – человек, безусловно, очень талантливый, умный, широко образованный. Прекрасно владеет языком и материалом. Но несмотря на все художественные достоинства, очень тяжело читается. А временами и просто скучно.

Свою Книгу Года я теперь знаю. Все плакала с "Остромовым". Не от жалости и не потому, что слезодавилка. Хотя грустного там хватает. Так ведь и смешного много. И магии. И разоблачения. От того, как хорошо это написано. От радости абсолютного узнавания, где встретить не чаяла. От восторженного: "остановился пораженный Божьим чудом наблюдатель". И оттого, что могла пройти мимо, не узнав никогда, как не собиралась знать в те восемь лет, какие на свете была эта книга. Если бы не "Орфография", о которой восторженно отзывался Лев Данилкин, и потому прочла ее, признав отличной, а после уж надо бы и продолжение. Что было наиболее резонансным между "Орфографией" и "Июнем"? Попробуем "Остромова".

Сначала все боялась, что вот сейчас это прекратится. "Орфография" ведь тоже начиналась с гофманово-гринова антуража, с волшебной лавки Клингенмайера, со странных шафрановолицых темных крысолюдей. Да скоро и нечувствительно, перетекла в "мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем"; и во многие радости, которые культурному человеку может подарить разгадывание псевдонимов. Все это было замечательно хорошо, но то, чем восторгаешься по обязанности: видишь, как филигранно заплетено? А тут ирония, а здесь прямо-таки сарказм, а вот он пародирует романные стандарты Серебряного века - красота кто понимает,

Настороженно приглядывалась, каким сочетанием блесны с крючком станут вываживать на сей раз. Девушка улетела в окно? Интересное кино. Девятнадцатилетний провинциал едет в Петербург, в поезде встретив мага? Еще лучше, о Учитель. Но когда за сверканием и блеском в губу вопьется стальное жало? Ведь не может быть,чтобы в такие эмпиреи заманили не за тем, чтобы глумиться? Может быть. С этим текстом крючка не будет, одна только чистая беспримесная радость абсолютного узнавания, сколько будешь читать.

Какая ваша мечта? Ну, кроме мира во всем мире? Моя всегда была летать. Говорят - невозможно, потому что гравитация же, физические законы и всякое такое а я думаю, что есть способ, Непременно должен быть. Ну, взлетишь. ну и что? Да ничего, просто жить, зная, что это возможно. "Остромов" как левитация. Социального лифта к высотам власти, богатства и престижа не предоставляет, но дальше живешь в мире, которому случалось ненадолго повернуться к лесу задом, а к тебе передом. Он не упростился, а даже и наоборот, усложнился в сравнении с тем, какой ты знала, и особой приязни к тебе не выказывает. Но это мир, в котором теперь можешь разместиться более комфортно. Или выйти из него.

О чем роман? В основу положено дело ленинградских масонов 1926 года. Да фактически,фамилия главного фигуранта вынесена в заглавие с заменой одной только литеры. Кружок изучения эзотерики и оккультизма, во главе которого стояла фигура невероятного обаяния и такой же беспринципности, действительно имел быть в Ленинграде в середине двадцатых и закончилось для его членов все довольно скверно. Хотя, имея в виду суровость времен, можно подивиться мягкости приговоров: три года и для большей части ссылка.

Что есть роман? Какова его внутренняя суть, его структура, сумма его составляющих, введенная в тигль литературы и переплавленная авторским талантом? Очень много Остапа в обоих ипостасях, хотя часть "Союза Меча и Орала" наиболее отчетлива. Много "Мастера и Маргариты" в части облика, манер и свиты Воланда. Думаю, не ошибусь, предположив знакомство с делом масонов как у Булгакова, так и у Ильфа с Петровым. Стилистически (а стилист Быков отменный и такого рода игра дается ему блестяще) это довольно близко к "Огненному ангелу" Брюсова.

А общим впечатлением, строем, настроением, невыносимой горечью нежности "Ученик чародея" - это "Доктор Живаго". И я с радостью беру назад все свои слова о том, что Быков не любит и не понимает романа. Потому что вот же оно здесь, признание в любви на восьми без малого сотнях страниц. И если за "Живаго" я люблю Дмитрия Быкова. то за "Розу Мира" и Даниила Андреева, совершенно узнаваемого в Дане Галицком, просто обожаю. Мир. жестокий и бесчеловечный в бесчисленном множестве локальных случаев, глобально устроен правильно и справедливо и не оставляет без награды тех. кто делает божью работу. Дмитрию Львовичу воздастся.

Мне пришлось прочитать всю трилогию "О": Оправдание, Орфографию и Остромова. Пришлось, потому что прочитав рецензии на Остромова, понял что не обойдусь им одним. До этого с Быковым-писателем не сталкивался, и было такое открытие, в общем-то радостное, очень качественно написанные книги. Причем написанные так, что нет ощущения "проектного" письма. Я не знаю, что делают хорошие писатели, чтобы не было этого чувства, что написано для зарабатывания денег.
Между книгами трилогии есть связь, не такая, чтоб нельзя было читать их как попало, но начать все равно лучше было с Оправдания, хотя хронологически события происходящие в ней самые поздние. Суть книги в том, что герой сталкивается с рассказами о возвращении казалось бы мертвых уже людей в эпоху сталинских репрессий. Не без помощи соседа по даче у него появляется идея о том, что все эти репрессии были таким фильтром для отсеивания самых стойких, тех кто пройдет все испытания. Есть хорошие вставки-реконструкции. Есть поиск той самой деревни, по странным приметам, есть ощущение, что герой был в той самой первой деревне, где с ним была та девушка, что не хотела его отпускать, но по вечному правилу, герой идет мимо и попадает в ад современного разлива, и гибнет в трясине своего безумия, в конечном итоге все объясняется сумасшествием, но мы то знаем...
В Орфографии показана судьба русской интеллигенции, но показана в параллельной стивенкинговской вселенной с темными людьми заполняющими революционный Петроград. Игра в анаграммы и ребусы с фамилиями писателей и поэтов иногда нравится, иногда бесит, но больше она была сделана, наверно, для отвлечения внимания читателя, или, наоборот, для привлечения, для такого стимулирования мыслительной деятельности, может и непроизвольной, но работы мозга. Немного про любовь, немного про общину писателей, ученых и поэтов, про ее раскол и финал. Суть революции по Быкову страшная и противная, но и предыдущее состояние было не лучше.
Продолжается революционная тема в Остромове, но здесь на первый план выходит Остап Бендер от масонства - Остромов и его занятия "масонством" в послереволюционной России. Но здесь еще одна важная мысль - что такое ученичество, что это за странная связь "ученик-учитель". Как научиться летать, если учитель - Остап Бендер. Ну, по версии Быкова, все просто: человека ведут силы, внутренние или внешние, кто его знает, но, если человека ведут, то учителем может быть кто угодно. Некоторые не поняли финала книги а я не понимаю, что там было не понимать. Ну отказ от его любви к женщине был необходимым условием для полета, отрыва от земных рамок. А то, что он не пошел дальше в жестокие нечеловеческие высшие сферы, которые его уже ждали - это же очевидно. Авраам и его сын и ангел, ситуация на горе, где ему говорят: "принеси в жертву своего сына", Богу надо так, а он не может, вот и все, что тут еще понимать. Этим мальчиком был Альберт Эйнштейн сосед по даче героя из Оправдания.
Что сказать? Написано хорошо, но идея плохая, не верю я, что все мертвы, что нет России, а есть мясная жижа, в которою ее раскатали.

С ума можно сойти, до чего неленивый человек Дмитрий Львович. Я просто диву давалась от количества персонажей и сложных запутанных нитей, которыми они связаны. Кнопочка "поиск" буквально вскипела от частого использования. Представления не имею, что я делала бы с бумажной книгой, как бы я разыскивала первые и последующие появления разных Измайловых, Галицких (да, я умудрилась забыть фамилию главного героя, но их тут с такой фамилией два, легко запутаться), Неретинских и Тамаркиных. При этом Неретинский - "злой педераст", а Тамаркина - очень колоритная хамоватая пролетарка с особенным эзотерическим талантом.

Как можно их вообще не запомнить? А вот так. Среди сонма персонажей нет ни одного проходящего и хоть сколько-нибудь неинтересного.
Итак, в романе два главных персонажа. Встретившись в поезде в самом начале (о безжалостная русская литература и этот ее неумолимый поезд), до самого конца они будут связаны очень тесно. Остромов - пройдоха, псевдомыслитель, псевдоучитель, манипулятор и лжец. На протяжении романа, надо отдать ему должное, он ни разу не начинает хоть немного верить в свои эзотерические бредни, что довольно часто встречается с псевдоучителями. Делая вид, что приобщает последователей к духовному, он, напротив, жаждет только земного - сытная жизнь, женщины в ассортименте, ну, и немножко восхищения. Он довольно необразован, просто он из тех кто умеет "ляпать уверенно". Автор явно посмеивается над этим, показывая - вот, дескать, экий неуч, но неучем Остромов выглядит как раз на фоне умницы Быкова; на моём, к примеру, фоне, он мог бы выглядеть очень достойно.

Главный козырь Остромова - человеческий страх показаться глупым. Он с важным видом несет околесицу, на что собеседники кивают - да, мол, читали об этом. Не могу не привести один из самых забавных примеров, который имеет эротический контекст, ведь всем известно, что это самая забавная часть человеческой жизни:

Все эти "эгрегоры" он вворачивает с большой долей изящества и самоиронии, отдадим ему должное.
Что ж, пора поговорить и про второго героя. Даня - совсем юный мальчик, попавший под влияние Остромова, но не по собственной глупости, нет. Дело в том, что он всегда чувствовал в себе некоторую мистическую силу (в которую Остромов, кстати, не верит абсолютно - ни в Дане, ни в ком бы то ни было ещё). Кстати, буквально в начале романа, в том самом поезде, он демонстрирует ее Остромову (в противовес остромовским "общим вопросам", он робко признается, что слышит слово "астроном" в отношении своего спутника, что весьма близко к звучанию фамилии).
Итак, Дане удаются многие фокусы, над которыми Остромов лишь посмеивается - он, например, неплохо читает мысли, способен покидать собственное тело и ментально быть в другом помещении. То есть он, по сути, и есть главный Учитель этой книги, который слишком скромен и слишком восхищен Остромовым, чтобы это понять.
Даню и Остромова можно буквально вносить в табличку с людскими грехами, где Даня получит одни минусы, а Остромов - одни плюсы. Они максимально противоположны, именно поэтому, по какому-то философскому закону, и составляют одно целое. Даня абсолютно чист, наивен, Быков даже не позволяет ему потерять девственность, настолько важен ангельский образ этого героя.
Разумеется, коль действие происходит в 20-е годы, дело не ограничится мистическими разговорчиками. Само собой, безжалостная машина времени уничтожит их - нет, вовсе не физически, морально. И только один Даня воскреснет, возродится, научится столь желанной левитации. Его Наденька, единственная любовь, остается в результате с Остромовым, и в этом нет никакой злой иронии, напротив, это способ для Дани сохранить свою чистоту. И, прозрев в отношении Остромова, Даня :

Ты слишком добр, мальчик. Выше головы прыгнул только ты, а все остальные исчезли, растворились в тяжелой ссыльной жизни. А перед тобой, возрожденным, открыты теперь новые духовные дороги. Теперь у тебя есть свой мальчик, теперь ты - Учитель.

Очень объемно, во всех смыслах.

Интересное время действия (вторая половина 20-х годов XX века) показано реалистично, масштабно, но в тоже время с множеством мелких деталей - в ту эпоху переносишься с первых страниц и моментально там поселяешься. Героев великое множество, и если уж кто появляется на страницах романа, то без полной биографии, анамнеза, мировоззрения и портрета, как внешнего, так и внутреннего, дело не обойдется. Действующие лица, по большей мере, второстепенные, но появившись раз, обязательно встретятся в дальнейшем, а в конце никто не будет забыт. Но героев много, повествование длинное и запутаться в них плевое дело.

Остромов личность малоприятная, нет в нем легкости, обаяния и иронии, это и не "благородный жулик", и не Остап. Зато масону тридцать третьей ступени не занимать фантазии, умения влиять на людей и дурить им головы. Для меня главным героем был Даня, тот самый ученик чародей, освоивший все премудрости учась у шарлатана, с судьбой волшебника из сказки, рассказанной ему в детстве матерью.

Читать, с одной стороны сложно, с другой - приятно. Сложно-сочиненно-подчиненные конструкции, с кучей оборотов воспринимаются не всегда успешно и, по началу, грозят быстрым засыпание. Потом, правда, втягиваешься и где-то в середине ловишь себя на мысли, что читаешь с быковскими интонациями, а в голове практически слышишь его голос. Пишет Быков, как и говорит, интересно, эрудиции ему не занимать, и даже откровенная остромовская метафизическая ерунда получается вкусной и занятной.

И все бы хорошо, но слишком объемно, слишком много всего. Нейтрально, но Быкова читать дальше. ;)

Над свинцовым Ленинградом страшно багровеет знамя,
Где-то рядом реет автор - кучерявый толстый мальчик.
Он поплевывает сверху и, кичась своим умищем,
Наслаждается собою, изливая яд свой желчный.

В этом яде - гениальность! Гениальность слога, стиля,
Глубину познанья жизни чуят люди в этом яде.
Яд читателя отравит, поразит его всецело,
И заставит видеть чудо там, где только гуано.

Хитрый автор уж не прячет тело жирное в утесах,
Гордо реет над Невою и проспектом Красных зорь;
Черный демон он мейстрима, гуру от литературы,
Он безжалостен к героям и безжалостен к стране.

Словно ловкий пуппенмейстер автор дергает за нитки
И разыгрывает смачно гениальный данс макабр -
Полон он аллюзий чудных и цитат из книг забытых:
Показать ведь нужно миру, кто здесь истинный герой.

Ярким росчерком масоны пролетают над Россией,
Время и страна совместно топят их в своем болоте.
Словно молния по книге авторская мысль скачет,
Озаряя на мгновенье отраженья наших лиц.

Быков! Ох уж этот Быков...