Утренний чтец

Просто удивительно, когда такая маленькая книжка вызывает целую бурю абсолютно противоречивых эмоций! Начинается она со знакомства с главным героем и в этой части напоминает этакую современную версию мифа о Сизифе, которую Альбер Камю, возможно, и оценил бы, не знаю, а я вот не прониклась. Так я думала вначале, но …

Мужчина с дурацким именем, который любит книги, на ненавистной работе занимается тем, что целыми днями их уничтожает. Буквально. Он управляет агрегатом, который «ласково» именует Тварью, по переработке книг во вторсырьё. Занимается он этим пятнадцать лет, ненавидит свою работу страстно. И ведь непонятно, к чему эти страданья. Ясно, что любая работа – дело почётное, и эту тоже должен кто-то делать. Но ведь есть же ассистент, - дебил, который наслаждается процессом, так не лучше ли?..

Но нет, Белан, будто исполняя какую-то странную епитимью, каждый день идёт в свой персональный ад. А в конце смены, каждый вечер залезая в нутро Твари для очистки, отыскивает там несколько размокших, но не переработанных страниц, прилипших к стенке. Он прячет их за пазуху, потом сушит, а утром в поезде по пути на работу читает эти разрозненные страницы случайным попутчикам.

Вскоре, однако, выясняется, что чтение это приносит таки пользу. И чтецу, и слушателям. (Хотя что значит «вскоре»? Белан живёт этой жизнью уже 15 лет.) По ходу действия на сцену выходят другие, весьма симпатичные, персонажи – сторож, изъясняющийся только александрийским стихом, и никак иначе; инвалид, который ищет свои ноги, откушенные Тварью. И, наконец, уборщица общественного туалета, на досуге пишущая роман.

И вот я опять зла. Потому что, какого чёрта? Молодая, красивая, умная женщина всю жизнь надраивает общественный туалет и раз в году мечтает о чуде? Опять же, любая работа – дело почётное, и эту тоже должен кто-то делать, но …

Ясное дело, что эти два одиночества созданы друг для друга. И, конечно, понятно, почему эту книгу сравнивают так часто с «Амели». Были там такие же персонажи, работающие в порносалоне, а мечтающие … Да, вот в этом всё и дело, что они мечтающие. Была там даже фраза: «Да кому он нужен? Мечтателям в наши дни живётся ох как непросто.»

Но я всё равно не понимаю, почему эти обаятельные мечтатели так упорно обрекают себя на добровольные и абсолютно необязательные муки. Этакий экзистенциализм по Достоевскому (вот прямо «Униженные и оскорблённые»), будто возможное будущее счастье необходимо ещё заслужить какими-то страданиями. Почто же кидаться в такие крайности?

А книжка, тем не менее, совершенно чудесная.

Собственно сам сюжет расписан в аннотации. Париж. Дожди. Белан Гармоль, человек 36 -и лет, каждый день мотается на работу на городской электричке в 6:27 утра. И каждый раз читает вслух «шкурки» - нечастные странички (чудом спасшиеся) уничтоженной литературы злой Тварью (гигантской машиной по утилизации и переработке макулатуры), за которой он работает, но сильно ненавидит. Почему то большинство людей в восторге от такого чтения и даже стараются ездить вместе с ним, чтобы послушать его (хотя он читает лично для себя). Немного чудадковато, но пусть так. И вот от этого момента идёт развитие сразу нескольких направлений сюжета:

- знакомство с двумя бабушками – сестричками, и чтение в доме для престарелых (на мой взгляд, самая удачная и забавная линия, которая вызвала улыбку);

• работа на заводе, под истеричными криками начальника Ковальски, и злым взглядом «особого одарённого» подхалима Брюнера, так и мечтающего потеснить главного героя;
• довольно грустная и трогательная история старого Джузеппе, работавшего в своё время с Тварью, трагически получивший страшные увечья, и поиск цели в жизни по сбору «частичек» себя;
• история александрийского стиха, почитаемого сторожем Ивоном, главной утехой и забавой, которая позволяет скоротать время;
• жизнь простой аквариумной золотой рыбки Руже де Лиль;
• старичок в пижаме и тапочках;
• и др…

  Но вот однажды герою попалась флешка с интересными текстами незнакомой Жюли. И как подобает в сказке, он влюбляется в неё и отправляется на поиски.

  Сразу хочу зациклиться и возмутиться на паре моментах. Белан любит читать для самого себя. Чудесно. Но в таком случае – почему бы не взять и не продекламировать какой-нибудь рассказик, или очерк? Хотя бабушки в восторге, ведь как было сказано, что если текст неинтересный, то он быстро заканчивается. Второй момент. Какие то уж нестандартные мне показались странички. Чувствуется шрифтом 11 печатали, если не меньше, так как объёмненько выходит. Третий момент. Который вовсе разозлил. Чтение вслух .docов Жюли. На что Белан рассчитывал? Что он встретится с ней снова в поезде (или в доме престарелых), когда она услышит, подойдёт и спросит откуда такие тексты? Сомневаюсь. Но чтение личных записей в слух, перед публикой, это как то не по - человечески. Пусть напишет своё и декламирует на здоровье.

  Следующий и немаловажный момент по книге: это туалетные страсти. Люблю повторять, что все профессии важны- все профессии нужны, но с описанием поедания тётушкой Жюли пончиков в 4-ой кабинке, сидя на унитазе (точнее на подушке, под которой унитаз) – довольно экстравагантно. Или процессы опорожнения сфинктеров посетителями или тучный мужчина из 4-ой, это как изюминка к тем же пончикам. Предупреждаю, хоть и написано местами оригинально и забавно, но кушать во время чтения лучше не надо.

  Да, уже кажется, что Белан с Жюли заочно стоят друг друга. Чтение, общее количество плиток в день весеннего равноденствия – напоминают определённый жизненный ритуал героев. Это по-своему красиво, поэтично, но немного странно для психически здоровых людей. Но у каждого свои причуды.

  Получилась довольно пресная, но всё же сборная солянка. Авторские оригинальные задумки, не док конца воплотившиеся в итоге, простой и красивый возвышенный язык, чередующийся с самым простым бульварным поносом. Неплохие сюжетные люди, но всё же чего то не хватило, как следует, хотя для такого объёма сойдёт. Но главное – это персонажи. Они какие-то шаблонные, и действующие нестандартно во всём и везде. Не как здоровые люди. Такое впечатление, что Париж – это большой сумасшедший дом. Адекватной только рыбка была. Финал логичен, но тоже удивил. То он еле сводит концы, с концами, напевая матери о работе в издательстве. То откуда то такие смачные денюжки нашлись на покупку нестандартной для туалета вещи, которую кстати не встретишь в простой жизни –немного удивило. И жалко, что он умалчивает о своём-хобби чтении в письме.

  Книга неплоха, но гениальной уж точно назвать нельзя. Эдакий неплохой разгрузочный вариант (кислородная маска) после (или во время) чтения более серьёзной масштабной литературы. И мысль не потеряете, и вроде как передышка. Не более того. Прочитать и забыть. Поставил 4 с натяжкой. За ту улыбку, которую вызвала книга, плюс дом престарелых и туалет моментами порадовали. Но повторюсь, это точно не шедевр.

Чудеса да и только). Чудаковатый герой каждое утро по дороге на работу читает отрывки из разных книг.
Сам он не сторонник утилизации книг. Ненавидит своего начальника и коллегу. Может потому что сам немного не от мира сего, а может потому что он мечтатель и до сих пор верит в чудо. Тем не менее он каждый день является на своё рабочее место и запускает Тварь. Начальник на него орёт, а Брюннер - его коллега, совсем ненормальный маньяк (конечно по отношению к их работе и к книгам.) Живёт он такой тихой, ничем непримечательной жизнью. Так сказать влачит своё существование. Но вот спустя какое-то время он находит флэшку с дневником одной чудачки. Такой же как и сам главный герой. Закручивается история и остаётся только гадать найдут они друг друга или нет.

Книга понравилась. Неспешное, но довольно увлекательное повествование погружает в атмосферу дождливого Парижа. Этих мокрых улочек, вагонов метро и людей, немного чудаковатых, со своими желаниями и мечтами.

Первый и пока единственный роман малоизвестного французского автора, вышедший в оригинале всего два года назад (2014), – скорее повесть, если судить и по размеру, и по остающемуся ощущению того, что в какой-то момент автору надоело писать книгу и он быстренько свернул повествование, перевязав его счастливым окончанием.

В этом милом, но не всегда уютном для его обитателей мире маленьких людей – оператор станка, сторож, уборщица в общественном туалете, – чудаки, гоняются за химерами. Один каждое утро читает в поезде разрозненные страницы – убиенные младенцы – из случайных книг, которые никогда не постареют на набережной Сены у букиниста. Другой – говорит исключительно александрийским стихом («двенадцатисложник не обманешь»). Третий – ищет свои потерянные ноги. Ещё одна – живёт в инвентаризованном ею кафельном мире и даже имеет своих любимчиков среди туалетных плиток.

В итоге все получают желанное: благодарных слушателей, ноги, в каком бы виде они ни предстали, любовь. Кажется, что новинки французской литературы не стремятся идти далеко/нырять глубоко в литературу.

Книга необычная и довольно странная. Ее не стоит читать, когда что-то кушаешь. Даже я, довольно привычная к отвратительным вещам, пару раз пыталась подавить рвотный рефлекс.
Тут есть старик, который в результате производственной травмы на перерабатывающем предприятии лишился обеих ног. И теперь он пытается собрать весь тира книг, изготовленных из того сырья, в котором есть его ноги. Да, он решил собрать потерянные конечности. Я не психиатр, но могу предположить посттравматический синдром. Ведь нормальному человеку такое в голову не придет. Как-то даже отвратительно представлять, что в книгах, которые стоят у тебя на полке, есть твоя плоть и кровь.
Сам чтец тоже, вероятно, с психическими нарушениями. Он на полном серьезе одушевляет бумагоперерабатывающую машину, называет ее "тварью", считает, что у нее есть свои желания и помыслы. Его борьба с так неустраивающей его ситуацией заключается в чтении листочков, которые он добывает на своей работе. Да, я практически пересказываю аннотацию и книгу, но что в ней еще найти? Тут только диагнозы выискивать, как по-моему. А его заочная влюбленность в девушку, которая описывает, как испражняются люди? Для нее ведение таких записей можно воспринимать как попытку найти хоть что-то ценное в своей жизни. Но опять же, у нее тоже есть какое-то отклонение - (даже если не отвлекаться на туалет) пересчитывание плиток, серьезно?
В общем, спасибо, что книга такая короткая.

Увидев название книги - "Утренний чтец", я ожидала прочесть какую-то неимоверную романтическую историю. Единственное, что меня сразу смутило, это рулон туалетной бумаги с лепестками роз на обложке и фраза о том, что "эта книга сродни фильму "Амели": на каждой странице расплываешься в улыбке". Мне совершенно не понравился этот фильм, а во время чтения книги не было не единого повода улыбнуться.

Если акты появления человеческих экскрементов, описание сопровождающих звуков и запахов, разделывание дохлого кроля, перемалывание ног и на фоне этого развитие романтических чувств - это, что-то радостное, то мир сошел с ума. Даже посиделки в доме престарелых и читающий александрийские стихи, сторож, не вызвали умиления. Приятным созданием была золотая рыбка - Руже де Лиль, и то счастье мое длилось недолго.

Единственное, чем порадовала меня эта книга, так это тем, что я ее не покупала, и она была короткой.

Это разочарование. Я чуть ли не впервые повелась на заманчивую аннотацию и интригующую фразу с упоминанием Амели на обложке. И колоссально разочаровалась.

Какой же книголюб не зацепится взглядом за столь многообещающее предложение? Но это оказалось не столь значительным фактом, как мне хотелось бы. Скорее наоборот, очень даже второстепенным. Чтобы найти флешку в электричке, не обязательно каждое утро читать там вслух спасенные с работы листочки.

Главный герой производит впечатление вечно печального старика, хотя предполагаю, что по повествованию ему около 30-35 лет. Описание его жизни и быта навевает мысли о некоем обсессивно-компульсивном расстройстве личности. Коробка книг, на выдачу по одной для друга, очередная золотая рыбка, которую он с удивительной холодностью меняет уже в который раз (4 или 6, не помню точно), расписание, не меняющееся ни на минуту в течении стольких лет, ложь родителям, ненависть к работе. Мысль об этой девушке очень красиво ложится в эту обсессию, замыкающую круг возникшим желанием её найти.

Та самая современная Золушка, которую нам так же обещают в аннотации, простите, обычная неудачница, которая не смогла найти свой путь в этой жизни. Если память не изменяет, ей около 27-28 лет по повествованию, и она, не найдя ничего лучше, пошла по стопам любимой тети работать в общественный туалет торгового центра, записывая за этой самой родственницей "туалетные афоризмы", которые она считает самыми умными мыслями из всех существующих.

Дидьелоран, возможно, и потрясающий новеллист, но как романист - не тянет. Книга крошечная, маленького формата, с огромным шрифтом, большими отступами и буквицами на половину и так небольшой страницы. Из книги треть мы читаем про ужасающую работу главного героя, треть - про его друга, потерявшего ноги, и треть занимают как раз таки поиски пропавшей туалетной девушки, бОльшая часть из которых - изучение ее дневника. Признаться, интересно читать было только последнюю часть, ибо именно на это я и рассчитывала, хотя она тоже отличилась унитазными описаниями.

Весьма оригинальная история, где на фоне грубости, омерзительности и жестокости вдруг появляется романтика.
Может в подростковом возрасте, с присущим ему бунтом и верой в сказки, я бы оценила эту историю выше, но мое нынешнее Я находит эту книгу дешевой заявкой на оригинальность.
Почему?

• Мне кажется, что все любители книг испытывают особую нежность и любовь к книгам о книгах. В этом произведении не только много книг, но и главный герой, испытывающий ненависть к машине по переработке макулатуры, читает по утрам в поезде. Уже звучит интересно.

• Итак, значит странности. Ну для начала - главный герой чтец (а странностей у него много) работает на ненавистном ему предприятии (почему бы не найти в таком случае другую работу?) и дружит с мужиком-инвалидом, чья история тоже весьма отвратительна, но судьбоносна для нашего героя, который однажды находит флешку с великими мыслями туалетной уборщицы. Вот ведь контингент подобрался! Там, кстати, есть еще сторож-фанат александрийского стиха. Это по сути все герои книги - ни одного нормального человека.