Когда-нибудь я это прочитаю
Ly4ik__solnca
- 11 563 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Про книгу узнала из дискуссии на тему, что вскорости ИИ выживет человека из творчества. Стало любопытно узнать, как в 1956 году один из основателей современной фантастики видел вот эдакое будущее.
Итак, далёкое будущее. Земля экспортирует на другие планеты только один продукт – книги. Ага, прям в печатном виде. И всё на Земле заточено на этот экспорт: лесная промышленность для производства бумаги, сельское хозяйство для прокорма населения, а так, всё население – писатели. Правда, писать самостоятельно – моветон. Книги сочиняют умные машины, человек только загружает в них кучу информации, а потом просто записывает. У главного героя очень древняя машина, потому сочинения его спросом не пользуются. А на новую денег нет. Капитализм, чо! Более успешные друзья подкармливают и оплачивают ему выпивку, подбрасывают по мелочи якобы взаймы. Но однажды герой находит странное инопланетное существо...
И вот до появления этого горько плачущего одеяла была шикарная социальная фантастика. Хтонь, мрак и творческий ужас: капитализм и литературу поставил на поток, а писателей превратил в операторов машин-сочинителей, писать самому от руки или на пишущей машинке – стыдно, всё равно что нагишом по улице пройтись. И даже говорить о самостоятельности – как в носу ковыряться в приличном обществе.
А тут вдруг у героя обнаруживается книжка 1956 года, где описано вот это разумное одеяло, и вот вам реализованный результат, получите. Машина придумать подобное не в состоянии, только человек (сам Саймак в том же 1956, эдакое самолюбование и рекурсия).
Одеялко ещё до кучи – симбионт: обеспечивает хозяина теплом, едой и фантазиями. Уууух как щас герой развернется! Никакая машина-сочинитель не нужна, пусть и непристойно это, но герой под действием симбионта проживёт всякое и запишет свой опыт.
Ну и дальше полный кавардак, воображение вышло из берегов.
В конце герой без цента денег отправляется в космопорт разыскать обманувшего его инопланетянина. Ну и поднабраться собственных впечатлений в путешествии по далёким звёздам. Кто ему мешал отправиться, когда звали, – хз.
Говорю, с середины такой непонятный сумбур начался. Что очень жаль, начало мне прям понравилось. А сцена, когда герой обнаруживает, что его сосед только делает вид, что пишет с использованием машины, а на самом деле сочиняет сам и очень успешно, – вообще блеск! Но...
Ощущение, что это просто литературный розыгрыш автора, а не попытка в антиутопию, дабы подсветить проблемы вытеснения творческих людей из профессии и замены их бездушными машинами. Считаю, что эксперимент не очень удачен.

Казалось бы, невероятно, что подобная особенность послужит нам на пользу, но факт есть факт. На нашу долю выпало уродиться лжецами. Единственными на всю Галактику. На всех бесчисленных мирах правду почитают за универсальную постоянную, мы — единственное исключение.
...
Свой талант к неправде мы могли бы использовать тысячью разных способов и, не исключаю, даже сберегли бы в целости свои головы. Но мы нашли этому таланту уникальное, абсолютное по безопасности применение. Ложь стала нашей продажной добродетелью. Теперь нам дозволено лгать вволю, всласть — любую ложь съедят на корню. Никто, кроме нас, землян, нигде и никогда не пробовал сочинять литературу — ни ради развлечения, ни ради морали, ни во имя какой-либо другой цели. Не пробовал потому, что литература неизбежно означает ложь, а мы, оказывается, единственные лжецы на всю Вселенную…

Не в том ли и состоит подлинное величие человечества, что оно способно призвать себе на помощь воображение — и в один прекрасный день все воображаемое сбудется?
А если так, то вправе ли человек передоверить свое призвание поворотным рычагам, вращающимся колесикам, умным лампам и потрохам машин?..

Были времена, когда мебель изготовляли ремесленники, изготовляли с любовью, которая делала ее произведением искусства, горделиво не стареющим на протяжении многих поколений. Затем на смену мастерам пришли машины, и человек стал выпускать мебель чисто функциональную, не претендующую на длительный век, а уж о гордости что и говорить.
И литература последовала по тому же пути. В ней не сохранилось гордости. Она перестала быть искусством и превратилась в предмет потребления.


















Другие издания
