Земля обетованная

- Это и есть самое прекрасное в искусстве, - сказал он. - Оно никогда не кончается. Им можно восторгаться снова и снова.

О смерти не разглагольствуют. Это предмет для светской беседы прошлого столетия, когда смерть, как правило, была следствием болезни, а не бомбежек, артобстрелов и политической морали уничтожения.

- Человек вообще не меняется, - мрачно возразил Лахман. - Когда его совсем прижмет, он клянется начать праведную жизнь, но дай ему хоть чуток вздохнуть, и он разом забывает все свои клятвы. - Лахман и сам вздохнул. - Одного не пойму, геройство это или идиотизм?

Иной раз так легко одним лишним вопросом все разрушить.

Когда совсем падете духом, приходите ко мне в больницу. Один обход ракового отделения в два счета лечит от любой хандры.

Она уверена, что Бог смотрит на нее из облака. Даже ночью. Я ей внушаю, что у Бога близорукость, причем давно.

Спастись-то мы спаслись, но только не от самих себя.

"По-моему, волю к жизни истребить труднее, чем саму жизнь."

"- Считаешь, я ничего не смыслю в женщинах?
Я покачал головой.
- Нет, я так не считаю, хотя вообще-то для героев вполне естественно ничего в них не смылсить. Победители обычно не слишком в этом разбираются, зато побеждённые...
- Почему в таком случае победители считаются победителями?
- Пот той причине, что понимать что-то ещё не значит победить. Особенно когда дело касается женщин. Это одна из несуразностей жизни. Но и победители, Роберт, тоже не всегда остаются победителями."

Даже чудно: у них в Голливуде нацистов одни евреи играют.