К востоку от Эдема

When a child first catches adults out — when it first walks into his grave little head that adults do not have divine intelligence, that their judgments are not always wise, their thinking true, their sentences just — his world falls into panic desolation. The gods are fallen and all safety gone. And there is one sure thing about the fall of gods: they do not fall a little; they crash and shatter or sink deeply into green muck. It is a tedious job to build them up again; they never quite shine. And the child’s world is never quite whole again. It is an aching kind of growing.

Религию она использовала в лечебных целях, врачуя с её помощью недуги мира и собственную душу; когда же характер её страданий менялся, она вносила поправки и в религию. Теософская концепция, которую она разработала для воссоединения с покойным супругом, оказалась ненужной, и миссис Траск стала деловито подыскивать себе новое несчастье. Её усердие было незамедлительно отмечено наградой в виде инфекции, которую Сайрус принес домой с поля брани. Обнаружив нарушения в своем организме, миссис Траск сейчас же сконструировала новую теологическую модель. Бога-воссоединителя она заменила богом-мстителем — по мнению миссис Траск, это божество наиболее удачно отвечало её потребностям, — и, как вскоре выяснилось, он стал её последним творением. Ей не стоило труда усмотреть прямую связь между своим недомоганием и теми определенного свойства снами, что изредка посещали её, пока Сайрус был на войне. Но болезнь была явно недостаточной карой за развратные ночные грезы. А её новый бог знал толк в наказаниях. И он требовал от неё жертвы. Она долго прикидывала, чем бы ей пожертвовать, чтобы в полной мере испытать сладкую муку унижения, и почти обрадовалась, найдя ответ — в жертву она принесет себя. Сочинение последнего письма, включая окончательную редакцию и исправление орфографических ошибок, заняло у неё две недели. В этом письме она созналась в злодеяниях, которые никак не могла совершить, и повинилась в грехах, намного превосходивших её возможности. Затем, одетая в сшитый тайком саван, вышла лунной ночью из дома и утопилась в пруду, таком мелком, что ей пришлось стать на четвереньки и долго держать голову под водой. Эта процедура потребовала величайшей силы воли. Наконец, её сознание начало медленно растворяться в обволакивающей теплоте, и в этот миг миссис Траск с досадой подумала, что наутро, когда её вытащат из пруда, весь перед белого батистового савана будет вымазан в грязи. Так и случилось.

— Любопытная это штука, чувство греховности, - заметил Самюэл. — Если бы человеку пришлось отказаться от всего, что у него есть, остаться нагим и босым, вытряхнуть и карманы, и душу, он, думаю, и тогда бы умудрился припрятать где-нибудь пяток мелких грешков ради собственного беспокойства. Уж если мы за что и цепляемся из последних сил, так это за наши грехи.
— Может быть, сознание нашей греховности помогает нам проникнуться большим смирением. И вселяет в нас страх перед гневом Господним.
— Да, наверно. Я думаю, ощущение собственной ничтожности дано нам тоже не без доброго умысла, потому что едва ли найдешь человека, лишенного этого ощущения напрочь; но что касается смирения, то его ценность понять трудно, хотя, наверно, логично допустить, что муки, принимаемые со смирением, сладостны и прекрасны. Что есть страдание?.. Не уверен, что его природу мы понимаем правильно.

«Ты можешь господствовать над грехом». Да, в этом суть. Не верю я, что все люди кончают поражением. Могу назвать тебе с десяток победивших — и как раз ими-то и жив мир. В битвах духа, как во всяких войнах, только победителей увековечивает память. Конечно, большинство бойцов гибнут побежденными, но есть и другие, что, подобно столпу огненному, ведут испуганных людей сквозь темноту. «Ты можешь, ты можешь!» Какое торжество! Верно, что мы слабы, недужны, сварливы, но если бы этим все в нас исчерпывалось, то мы исчезли бы с лица земли много тысяч лет назад. Только и осталось бы от человечества, что несколько кусков окаменелой челюсти с обломанными зубами в пластах известняка. Но все меняет возможность выбора возможность победы! Прежде я этого не сознавал и не принимал. Понимаешь теперь, Ли, почему я сказал Адаму? Я воспользовался возможностью выбора. Может, я ошибся, но, сказав Адаму, я и его заставил либо жить по-настоящему, либо очистить место.