Мне тебя обещали

Я просыпаюсь и говорю себе: «Эй, чувак, теперь ты будешь жить иначе».

Моя любовь из последних сил.

Ты думаешь, я долго протянул бы наедине с воспоминаниями? Они как любимый мягкий шарф на шее, на котором рано или поздно сообразишь повеситься.

Мы привыкли откладывать все на завтра, а ведь счастливым надо становится уже сегодня.

Наушники твоего айпода постоянно запутывались, и ты по-детски хмурясь, пыталась их разделить. Уже вот-вот ты отбросишь их в приступе раздражения и юркнешь в метро без музыки, как неожиданно рассмеешься, беззаботно поясняя: "Они запутываются не для того, чтобы позлить меня. Просто левый наушник любит правый. Они обнимаются. Это любовь".

Вспомнились хорошие слова из «Бархатного кролика» Маргарет Вильямс: «Обычно к тому времени, как ты становишься настоящим, большинство твоего меха от тебя отлюблено, глаза выпали, суставы болтаются и лапы держатся на соплях. Но такие вещи совсем не имеют значения, потому что, как только ты настоящий, ты не можешь быть уродливым».

...Хотя мужчина - это далеко не член между ног, это ее и заботливое желание прикрыть окно, когда она замерзла, но молчит об этом. Мужчина - тревога за нее, даже когда они не вместе.

Мужчины тянутся к женщинам за утешением или спасением.

В любви не может быть замкнутого круга, возвращающего человека к нему прежнему.

Невозможно помочь человеку улыбнуться солнцу, пока он сам не осознает необходимость этого.

- Когда человек ведет себя как последняя свинья - это нормально. Это бывает со всеми, никто от этого не застрахован. Поэтому обижаться бессмысленно. Но когда кто-то ведет себя как интеллектуальная, аристократическая и высокопоставленная последняя свинья - это мертвого выведет из себя!

Все-таки женщины намного лучше мужчин. Мы безмозглые эгоисты, самовлюбленные нытики. Слишком многое делаем ради общественного мнения. А женщины до последнего верят в нас... ...Они способны находить нам оправдания - вот в чем их абсолютное преимущество.

«Мы, женщины больших городов, стали слишком мужчинами. Отучили себя от желания довериться противоположному полу, показать слабость, которая есть в нас по природе, как бы мы не спорили с этим. Боимся признаться себе, как порою нам хочется обнять кого-то и уткнуться носом в щеку. Жизнь ведь прекрасна, когда чьей-то щеке нужен твой нос».

А в настоящей жизни? Красиво иначе, больно иначе. И это совсем не плохо, может, даже хорошо. Мы плачем иначе — солеными и настоящими слезами. Зато у нас есть право на выбор сюжета: мы играем жизнь так, как хотим, и нам не кричат в рупор, требуя повторить в десятый раз дубль. Мы же сами режиссеры своих судеб. Может, истинное счастье в этой свободе?..

Дерзил: «Ты тоже спишь с маской на лице, не забывай». Водопад держала удар: «Но мне не стыдно показаться на публике без маски! И я не сплю в маске, уже два года как перестала». — «Водопад, хорош, у каждого своя нагота! Просто у кого-то она под одеждой, а у кого-то — под кожей».

Подобные новости, конечно, тебя расстраивали, но я их озвучивал с надеждой увидеть твои насупившиеся брови. Это было еще одним подтверждением любви. Мужчине приятно знать, что женщину огорчает его отсутствие. Лелеем свой эгоизм.

Каждую ночь я закрываю глаза, возвращаюсь к поискам тебя. И сегодня я тоже надеюсь, что мне повезет. Доброй ночи.

Возможно, какую-то большую жизненную правду знала Вирджиния Вульф, когда сказала: «Обязательно должен кто-то умереть, чтобы окружающие начали ценить жизнь».