Моя семья и другие звери

– Стреляйте, маса, стреляйте!
Я не мог ничего разобрать в возникшей впереди суматохе, не знал, куда и в кого стрелять. Андрая прыгал в зарослях, как длинноногий кузнечик, и пронзительно кричал. Судя по шуму, в кустах пряталось какое-то крупное животное; кустарник, однако, был настолько густым, что там мог укрыться кто угодно, от леопарда до гориллы, и я не знал, что произойдет дальше. Внезапно кусты раздвинулись, и я с изумлением увидел двух крупных кабанов, мчавшихся зигзагами между деревьями. Животные были ярко-оранжевого цвета, с длинными белыми кисточками на ушах и развевающейся полоской белых волос вдоль спины. Более красивых и интересных кабанов мне еще не приходилось встречать, и я смотрел им вслед с разинутым ртом. С поразительной быстротой они скрылись в лесу. Элиас и Андрая после всего случившегося вряд ли слишком высоко оценили мои охотничьи способности.
– Хорошие свиньи, – с тоской сказал Элиас, прислушиваясь к затихающему шуму убегающих животных.
– Прекрасное мясо, – грустно поддержал Андрая. – Прекрасное мясо и для европейцев, – продолжал он, с упреком глядя на меня и подчеркивая, что разочарование его не является чисто эгоистическим.
– Это ружье не годится для кабанов, – поспешно объяснил я, – в Эшоби я возьму более сильное ружье.
– А то ружье сильное?
– Да, очень сильное, из него можно убить кабана, тигра, даже слона, – безудержно хвастал я.
– Это правда, сэр?
– Правда. Когда-нибудь мы придем в лес и убьем много кабанов.
– Да, сэр, – дружно ответили охотники.
Мы продолжили путь, охотники предвкушали обещанную жареную свинину, а я с удовольствием вспоминал великолепных животных и надеялся, что мой авторитет пока сохранен.

У Ларри всегда были идеи по поводу вещей, в которых он совершенно не разбирался. Мне он давал советы по изучению природы, Марго – насчет одежды, матери – как управлять семьей и выплачивать долги, Лесли – как стрелять. При этом он ничем не рисковал, отлично зная, что никто в отместку не станет ему советовать, как надо писать. Естественно, если у кого-то возникала проблема, Ларри тут же предлагал наилучшее решение; стоило же кому-то похвастаться своим достижением, и он недоумевал, чему все радуются – это же легче легкого, надо только включить мозги.

— Какой приятный молодой человек, – сказала мать после его ухода. – Совсем не похож на убийцу.
— А каким ты себе представляла убийцу? – поинтересовался Ларри. – С заячьей губой, косолапого, с бутылочкой в руке, на которой написано «Яд»?
— Дорогой, не говори глупости. Просто я ожидала, что он будет выглядеть более… убийственным.
— Человека нельзя судить по его внешности, – заметил Ларри. – Только по делам. Я бы тебе сразу сказал, что это убийца.
— Как ты мог знать, дорогой? – спросила мать, заинтригованная.
—Элементарно. – Ларри сопроводил это презрительной гримасой. – Только убийца мог подарить Джерри этого альбатроса.

По вечерам мать отправлялась с собаками на прогулку, и все наше семейство забавлялось, глядя, как они спускаются с холма. Роджер, как старший пес, возглавлял процессию, за ним бежали Писун и Рвоткин, далее следовала мать в огромной соломенной шляпе, делавшей ее похожей на оживший гриб, с длинной лопаткой в руке на случай, если понадобится выкопать интересное дикое растение, за ней ковыляла Додо с выпученными глазами и болтающимся языком, а замыкала шествие София, которая торжественно несла на подушке царского отпрыска. Ларри, называвший это «материнским цирком», досаждал ей криками из окна:
— Мадам, когда вы и ваша свита пожалуете обратно?