Скоморох Памфалон

Это даже очень необычно - читать у Лескова почти житие святого. Да, мне известно, что в своё время он работал над историями о христианах Ближнего востока. Но так получилось, что ничего п одобного у писателя ранее не читала.
Новелла получилась в лучших традициях агиографической прозы! Грешник - святой в глазах у Бога, а стремящемуся к святости горделивому столпнику следует кое-чему поучиться у грешника, скомороха Памфалона, дабы и ему стать богоприятным. Последний съедает со столпа и по неведомому зову идёт в Дамаск, пообщаться со скоморохом. И до чего Ермий был удивлён, увидев "святого" не в рамках своего представления о святости. Далее - рассказ Памфалона о себе, о своём падении, но и о своих добродетелях, которые читатель заметит без лупы,от чего и станет понятно,почему тот, кто мнимой служит Богу не угоден ему, а тот, кто боится даже думать о Боге из-за своих грехов, может быть примером для столпника.

Эта повесть русского литературного классика, к сожалению, почти забыта современными читателями. Да оно и немудрено, ведь прошло 135 лет со дня написания, а когда она последний раз издавалась в России — бог весть? Хотя, однако ведь нашёл и современные подходы к этому произведению:

Дальше...

Для меня особых трудностей в понимании смысла этой притчи (а там элементы притчи есть) в общем-то не было. Ибо понятно было, что истинным любимцем Бога становится не яростный страстотерпец, озабоченный спасением души собственной и для того воздвигший себя на столп и простоявший там три десятка лет, и дошедший до ощущения собственной чистоты, и нечистоты и греховности всех остальных — гордыня, братец, гордыня. А простой скоморох Памфалон, плясун и игрун, актёришко уличный, промышляющий балаганством и шутовством. А всё дело в том, что именно Памфалон не болтает о спасении души, а просто служит людям так, как может, а в трудную для кого-то минуту готов всем пожертвовать для спасения гибнущего и претерпевающего.

Сколь часто бывает, что люди, больше всего трезвонящие о культуре и морали с нравственностью на деле менее всего моральны и нравственны. И сразу вспомнилось совсем из другой оперы, но твёрдо мной усвоенное и практически присвоенное «Больше быть, чем казаться» — так писал Пикуль в романе «Честь имею», и кажется, чего-то такого требовал от офицеров германского Генерального штаба фон Шлиффен. Бери больше, неси дальше, и не выпячивайся — ох, непросто всё время следовать этому правилу, но именно так и надо…

Мне понадобилось пару дней, чтобы осмыслить прочитанную книгу. Сперва она мне не очень понравилась, я всё задавалась вопросом, о чем она, какой в ней смысл. Но потом я поняла, что хотел нам рассказать автор.
Было очень трудно читать эту книгу, язык тяжеловат для меня, хоть она о очень короткая.
С самого начала мне не понравился Ермий, 30 лет стоять на скале, и чтобы обычные люди его кормили и поили, а он будет думать о высшем. Для меня это как-то эгоистично и неправильно. Если бы он с самого начала помогал людям делом, тогда да, а так...
А вот Памфолон мне очень понравился, как большинство комиков, он развлекает людей, а сам несчастен. Чистая душа, которая помогла Ермию, пусть хоть и поздно, но помог.
Так что, этому произведению я ставлю 8 из 10, хотя сразу после прочтения хотела поставить намного ниже. Эту книгу надо осмысливать, чтобы понять ее.

Довольно таки интересный рассказ, в котором показывается настоящая вера в людей, проводится параллель между самолюбием и человеколюбием и показывается разница между двумя этими понятиями.

Византиец Ермий устал от своего положения богатого человека, решил, что он выше всех человеческих нужд, раздал свое добро и ушел в пустыню для того, чтобы (по его мнению) предаваться боголюбию в служении богу, вырадженном в том, что он целых тридцать лет стоял возле столба, не сходя с этого места, питаясь только тем, что приносили ему жители ближайшей деревни.

Но однажды услышал он голос, который сказал ему, что он неправильно отдает свою дань, и направил его в Дамаск искать некого Памфалона, который откроет ему настоящее служение.

Вот тут и начинается сравнение путей, которыми идут двое разных людей - Ермия, который ничего не делая, питался дарами, прозибал в безделии тридцать лет, и Памфалона, который и не думал даже о том, какое на самом деле великое дело он совершил из простой любви к ближнему.

Мне понравилось, что эта история с каждым витком погружает нас все глубже в свою суть - сначала нам рассказывают про Ермия, потом Памфалон рассказывает о своем деянии, попутно вспоминания еще и прошлое, в котором он познакомился с Магной.

Казалось бы текст далек от того, в каком времени жил автор, но ему отлично удается показать нам на примере византийцев о том, как по разному можно верить в одно и тоже.

Византийский придворный Ермий, видя кругом полнейшую несправедливость и неверие, раздав все свое имущество, освободясь и от власти и от богатства, становился столпником. Тридцать лет Ермий провел отшельником , молился на скале , а после молитв размышлял о том , что

"Весь мир лежит в грехе , а я приближаюсь к святости ", примерно так рассуждал Ермий. Такое подвижничество развивает гордость, приумножает самоуверенность и ведет к прелести.
И был столпнику Голос , который приказал сойти со столпа, отправиться в Дамаск и найти там некоего Памфалона. Ермий отыскивает скомороха Памфалона, который рассказывает ему историю своей жизни. Историю человека грешного, бражника , но доброго, смиренного , жертвенного и главное любящего людей, а потому угодного Богу.
Этот рассказ-притча о грешном праведнике и праведном грешнике, о том, что "не суди другого , сам в его ситуации окажешься" и о том "можно ли любить Бога и не любить человека?"

Николай Семенович был очень набожным человеком - это видно невооруженным глазом. При этом в его произведениях, не смотря на глубокую религиозность, мораль, человечность и евангельские истины преподносятся очень тонко, ненавязчиво и местами, я бы сказала, даже с некоторым юмором. Считаю это свойство автора безусловно великолепным. Плюс ко всему - чудесный, легкий, не скучный стиль написания. И не важно, что он писал практически 200 лет назад! По-моему, темы, которые он затрагивает, до сих пор актуальны. А возможно, даже вечны.
Рекомендую! Мне очень нравится.

Что касается изложения, Лесков всё-таки не мой писатель, в его повествовании нет для меня никакого очарования, читаю ради сюжета.
Но вот данный конкретный сюжет, благодаря совету autumnrain (в одной дискуссии, Которую-Нельзя-Называть) попал в самый центр моих личных околорелигиозных чтений, так что и оценка в целом нейтральная.

Впрочем, ничего революционного я не узнала: тридцать лет молений и аскетизма не есть истинная вера и высшая нравственность, и если ты никому не помогаешь - вряд ли отшельничество это заинтересует кого-либо, кроме тебя самого.

Проза Лескова несёт глубокий и философский посыл в читательские массы. Эта повесть заключает в себе больше притчу, чем обыкновенное повествование.
Главная сюжетная линия - небесный суд над двумя христианами, Ермием и Памфалоном. У озвученных мужчин были различные старты и судьбы совершенно разнятся, но Лесков решил их поместить в один котёл и проанализировать жизни рабов божьих.
У Ермия умирает жена и он переосмысливает свою жизнь. Богатство теряет для него былую ценность. Герой понимает, что необходимо менять ход лёгкого и беззаботного существования.
Ермий раздаёт свои деньги бедным, распускает рабов и выбирает путь отшельника и скитальца.
На долю Памфалона выпадает иная, более грузная судьба. Ермий отправляется в Дамаск для встречи со скоморохом. Второй зарабатывает себе на еду, развлекая богатейших и обнаглевших от вседозволенности людей и получает за свой труд унизительные подачки и жестокие оскорбления.
Эта встреча нужна обоим героям. Лесков основывался на сюжете из Евангелия.
Вся моя рецензия может уложиться в одно слово – ВЕЛИКОЛЕПНО!

Житийная литература – аскетический функциональный литературный жанр. Вот только Лесков использует житийные сюжеты для своей прозы как рабочий материал. Уходит суровая аскетика, появляется юмор, язычники изображаются не сплошь зверями, а живыми людьми со всеми их достоинствами и недостатками. Попутно мэтр создаёт текст с современной проблематикой и, что бы он там ни говорил, современным языком написанный. Получилась притча, иносказание, художественное размышление о гордыне и подвижничестве.

Автор поднимает сложный и насущный вопрос для своего времени о праведности и праздности, о том, что праведники могут быть праздными, а праздные люди праведными. О том, что праведникам тоже есть чему поучиться у некоторых «суетных» людей, аскетизму есть чему поучиться у мира. Это в то время, когда монахи не могли посещать театр, слушать оперу – ибо богомерзко. В этом рассказе автор поднимает важный для него вопрос искусства и личности в искусстве, избрав для изображения самый низкий жанр – скоморошество.

Два образа. Два мира.

Аскет Ермий. Проблематика честного человека, перфекциониста. Богатый и успешный «патрикий и епарх» Ермий воплощает в жизни евангельский образ христианина на деле, не на словах только, не давая себе никаких поблажек – он продаёт всё своё имущество и раздаёт деньги нуждающимся, становится столпником, не видя в людях света евангелия. И вот эти самые грешники поят его и кормят 30 лет, ходят к нему за исцелением, молитвенной помощью, евангельским светом. А спустя 30 лет был Голос, который отправлял Ермия в путь, чтобы он увидел настоящего праведника. Ермий сопротивлялся, считал Голос искушением, но Голос его пнул хорошо, не сказав, что тот, к кому его посылают – скоморох. Встреча. Вот здесь захотелось Ермия слегка задушить… раз пять. Это даже не гордыня, это слепота духовная, при всём подвижничестве жизни. Вот это Лесков вообще гениально завернул.

Памфалон. Скоморох, радующий людей гримасами, ногодрыжеством, головотряской, дрессированными животными. Не брезгующий выступать перед богатыми наглыми бездельниками, гетерами, уставшими озлобленными людьми – лишь бы платили. Но при этом – человек чистый, честный и негордый, считающий себя пропащим человеком. Именно Памфалоном спасается Ермий. Хотя аскета всего перекособочило от образа жизни и глубины «падения» скомороха. Но аскет слушал Голос и возвращался, чтобы дослушать. И чтобы окончательно избавиться от странного ученика, Памфалон рассказывает, как он мог стать достойным человеком и почему отказался от этого. И всё встаёт на свои места. Даже для Ермия.

Кстати про гетер… Вот это меня очень изумило и посмешило. Из комментариев к изданию 1958 г.:

Ни слова про специфику профессии – ох уж это советское понимание нравственности!

Ещё немаловажная штука, на мой взгляд. На момент издания «Скомороха Памфалона» выходит «Флорентийская легенда» в переложении Лей-Гента и пересказы Льва Толстого византийских преданий. Лесков сопоставляет западную и восточную легенду, ругая Толстого за простоту и неказистость выбранных историй и их аскетическую подачу, а Лей-Гента осуждая за вмысливание сложного в простое и доказывая на примере величие восточной, византийской традиции. Это круто, честь и хвала Лескову, он справился и рассуждал доказательно. Действительно, восточная христианская мудрость не уступает по глубине и красоте западной, а в чём-то и превосходит. По крайней мере в подаче Лескова.

И финал притчи. Он двойственен. Т.е. их два. В гранках рассказа Ермий возвращается на столп и проповедует: «Выбирайте лучшее». В напечатанном тексте Ермий уходит в мир, помогает людям чем может, а потом возносится благодаря Памфалону. Кстати, описание вознесения Ермия очень живописное. Рассказ жёстко цензурировался церковной критикой и это для меня парадокс, так как напечатанный финал выпадает из канона, даже слишком. Лесков – лучший.

Я человек нерелигиозный ( то есть совсем даже агностик), но эту коротенькую повесть Лескова прочитала с огромным удовольствием. Совершенно очевидно, что сам писатель - человек очень и очень верующий, но в отличие от многих подобных повествований, его религиозные рассказы и повести не кажутся вычурными и полными какой-то нечеловеческой благодати. Лесков пишет просто и каждым словом своим утверждает терпимость и милосердие. Читая, ловлю себя на мысли, что, если бы встретила такого человека в юности, то наверное бы и сама поверила.