Как роман

Даже если мы вообще ничего не рассказывали, просто читали вслух - мы все равно были его личным романистом, единственным в мире рассказчиком. Мы помогали ему надеть пижаму грез, прежде чем укрыться одеялом ночи. Мы были его Книгой.

...книга - ослепительная тишина страницы в гуле метро.

Рассказывать подросткам о том или ином произведении и заставлять их о нем говорить, возможно, очень полезно, но это не главное. Главное — произведение. Книга в их руках. И первое их право в деле чтения — право молчать.

Вопрос не в том, есть ли у меня время читaть (время, которого, кстaти, никто мне не дaст), но в том, подaрю я себе или нет счaстье быть читaтелем.

Всякое чтение — акт противостояния. Противостояния чему? Всем обстоятельствам. Всем.
— Социальным.
— Профессиональным.
— Психологическим.
— Сердечным.
— Климатическим.
— Семейным.
— Бытовым.
— Коллективным.
— Патологическим.
— Денежным.
— Идеологическим.
— Культурным.
— Или самокопательным.

«Время читать – это всегда украденное время. У кого украденное? Скажем, у обязанности жить»

"Краткое изложение" - брикет замороженной культуры

Истинная радость от чтения и состоит в открытии этой необычайно личной связи: автор и я

...лучшим, что мы прочли, мы обязаны чаще всего тому, кто нам дорог.

Очень быстро всякий учитель становится старым учителем. Не то чтобы эта профессия изнгашивала больше других - нет. Но выслушивать столько родителей, говорящих о стольких детях - и тем самым о самих себе, - выслушивать столько жизнеописаний, узнать о стольких разводах, семейных трудностях...