Моя книжная каша
Meki
- 16 163 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Ой, Набоков, ой, как поддел мужчин! И я, пожалуй, пользуясь случаем, к нему присоединюсь.
Ах, сколько же на свете красивых женщин! Ну или красивых женских частей тела. У одной коленки, у другой лицо, у третьей родинка на плече, у четвёртой бюст... Всё это вокруг ходит, двигается, появляется и исчезает. Так волнует, но не принадлежит кому-то одному! А как же хочется всем этим обладать некоторым мужчинам. И желательно, чем больше будет гарем, тем лучше. И если не иметь, то хотя бы потрогать, а если не трогать, то хотя бы все глаза просмотреть. Ой, мне противно, просто жуть, извините...
Что ж, призовем на помощь нечистую, может поможет исполнить мужскую мечту? Только вот потворствуя одному греху, можно наткнуться и на другой, например, на жадность. И тут, как говорится, огонь выжигают огнём, и дьявол тут не причём. Сказка сорвалась, всё испортил, сам виноват.
Только один вопрос меня всё время мучал. Мне хотелось спросить у нашего похотливого вожделенца - а сила на гарем будет, если сказка случится?

Ценители хорошего вина, после открытия бутылочки, обязательно нюхают пробку.
Для меня хорошая книга, всё равно что дорогое вино. Но где же у книги — пробка?
Я вдыхаю аромат «пробки» — историю создания произведения.
Иногда, правда, эта пробка метко попадает мне в лоб, или в глаз, или даже охотится за моим милым Барсиком.
Кстати, хотите чудесный рецепт от мыслей о самоубийстве?
Просто купите шампанское. Как это сегодня сделал я (есть повод). Слегка взболтайте его и снимите проволочку.
Сядьте на диван, а лучше — на пол, рядом с диваном, и наведите дуло бутылки, себе на лоб, на расстоянии примерно 5 сантиметров.
Закройте глаза и.. ждите, слегка «отвинчивая» пальцами, пробку.
Эти секунды ожидания «выстрела», поверьте, почти ничем не отличаются от томления перед самоубийством, только — веселее.
Если у вас дома есть кошка, то есть вероятность, что она к вам тихо подкрадётся: ещё бы! вы играете во что то новое и интересное, на полу, даже зажмурились от удовольствия, как кошка, когда она лакает молочко, и не позвали кошку!
Разумеется, сначала кошка вас робко лизнёт тёплым язычком, (ах, после смерти, и ангелы до такого гостеприимства не догадаются!), коленку или даже — нос.
Вы улыбнётесь, но сдержите себя. Потом ангел вас тронет лапкой за носик. И ещё раз..
Тут уже совсем всё выйдет из под контроля, ибо вы будете с блаженной улыбкой сидеть на полу и целиться себе в лоб — бутылкой шампанского: какие тут к чёрту, мысли о самоубийстве!
Угодившая вам в лоб, пробка, всё окончательно расставит на места.
Вам останется только улыбнуться, потереть шишку на лбу, рукой, чокнуться бутылкой с лобиком удивлённого Барсика, и сказать: за тебя, мой смуглый ангел, за самую прекрасную женщину в Этом мире, и — в Том: с днём рождения, любимая!
Набоков писал своей жене, называя её ласково, по кошачьи — «Кош», что написал чудесный рассказ — Сказка, и с кошачьей грацией, добавил: я облизывался, когда его писал.
Но.. ты быть может даже рассердишься. Там такая тема…
Какая тема? Что то интимное? О да. Вечный интим: чёрт покупает душу, но душа не понимает этого.
Чёрт развлекается, как всегда, зевая с грацией открывшегося гроба в конце света.
Но это же банально, хоть и прелестно: чёрт, новый дурень-Фауст, и душа озябшая, словно прекрасная и обнажённая женщина, которой торгуют, как дыней, на рынке Багдада.
Но у Набокова не бывает банальности. И даже этот милый и лёгкий рассказ с мистическим ореолом, какой бывает у особенно одиноких фонарей в глубине парка (вместо нимба — мерцают яркие мотыльки. Словно этот фонарь — святой, и ему даже хочется молиться и даже.. поцеловать его, особенно если вы одиноки и.. чего уж греха таить — изрядно пьяны. Однажды на свидании, девушка опаздывала. Сильно. А когда пришла.. то застала меня целующимся и обнимающимся.. нет, не с другой женщиной, я же не идиот и не мерзавец: с фонарём), таит в себе очаровательную глубину, так похожую на бархатную глубину глаз влюблённой или замечтавшейся женщины.
У Набокова, вместо обычного чёрта, в мужском обличье или с рожками — обыкновенная женщина. Уже в возрасте, в теле, так сказать.
А вместо Фауста — обыкновенный робкий паренёк, который томится не по тайнам вселенной, но по женщинам.
Впрочем, это по сути одно и то же: быть может если удастся узнать, о чём мечтают женщины и в чём тайна женщин, то мы узнаем тайну вселенной?
А может, не теряя времени, сразу поднести дуло револьвера к виску? Тоже, узнаешь тайну вселенной и женщины. А может и станешь сопричастен и тому и другому, сразу: говорят, когда ты мёртв, и ничто уже не мешает женщине тебя любить и все привычные стены в женщине — растаяли, и ты стал сплошной душой и любовью, то ничего уже вас не сможет разлучить.
Рассказ написан в 1926 году. А в 28-м, Булгаков приступил к написанию Мастера и Маргариты.
Почему я об этом упомянул? Я не знаю, читал ли Булгаков рассказ Набокова, или у муз есть свои тайные закоулочки, где они встречаются и сплетничают про писателей.
Дело в том, что именно у Набокова появляется первое зёрнышко МиМ: парень, не верит, что перед ним сидит дьявол, пусть и в облике женщины, и что бы доказать это, женщина говорит: видишь, идёт человек? Сейчас его собьёт трамвай..
И трамвай-таки сбивает человека.
Любопытно, правда? Но он остаётся в живых. Женщина просто играла. Дьявол в образе женщины, всё же более милосерден.
Хотя она и оговаривается, что уже устала от этого воплощения, что уже довела до самоубийства нескольких мужчин (безусловно, потерявших от неё голову.. не хуже, чем Берлиоз), и что она через день умрёт и родится снова.
И заметила, мимоходом: да и накудесила я тут..
Интересно, что она имела в виду?
Интересный момент, кстати. Это тайный переулочек сюжета, а они как раз и прелестны во всех книгах, и мимо них, к несчастью, проходят большинство туристов чтения, на манер того эпизода из фильма Рязанова, помните? Руссо туристо! Облико морале!
Милая куртизаночка выпорхнула из темного проёма двери на пустынной улочке сна, с элегантностью помощницы факира, выскакивающей из под плаща или из ящика, пронзённого шпагами.
А между тем, неплохо бы остановиться. Мало ли.. вдруг ей нужна помощь? Хоть герой Миронова и сомневался в этом.
А я доверчивый. Я всегда верю женщинам.
Так вот. Что для дьявола, ярого имморалиста, может быть вложено в слово — «накудесила»?
Что то запретное? Так всё запретное и порочное для дьявола — это его стихия.
Так как она накудесила, что ей.. стыдно? Может… она — влюбилась?
Любовь ведь — второе небо. Оно равно чуждо и нелепому небу рая, и этому безумному миру, где правят монстры страхов, обид, морали, сомнений, эго.
Чужда любовь и аду.
Может любовь, как нечто, что не могут понять небеса и ад и человек, и интересует дьявола и бога, и именно за неё, а не за душу, идёт их борьба?
Может не просто так женщина (дьявол) обмолвилась, что утром она отравится с одним человеком и ждёт его.. как на свидание?
Уж не в нашего ли непоседу Эрвина, молодого служащего, с тёмным портфельчиком, прижатым к груди, словно он похитил Квадрат Малевича, влюбилась наша дьяволица?
У Эрвина есть одна особенность. Он очень робкий и у него никогда не было женщины. Он каждый день едет на трамвае на работу, и, пристроившись у окошка, созерцает чудо этого мира: женщин.
Он — фантазирует. А кто из нас не фантазировал хоть раз, на улице, увидя очаровательного мужчину или женщину?
Эрвин представляет.. что набирает женщин — в гарем. Заприметил кого то, и прикусил губу: всё, она его..
Можно выбирать следующую.
В некотором смысле, это ведь тоже булкаковская тема: человек теряет голову в трамвае… от женщин.
И вот, очаровательный дьявол, предлагает нашему робкому и одинокому Эрвину — сделку.
Разумеется — бесплатно, не за душу. (вы верите в такие «скидки дня»?).
Она предлагает ему с 12 часов следующего дня, до 12 ночи, выбрать женщин, любых, и она устроит так, что он с ними переспит в её поместье.
Но есть важное условие: число должно быть — нечётным.
Всё вроде бы просто, да? Но такие же предложения нам делает и жизнь: тот ещё, дьявол, кстати.
Байрон мечтал поцеловать всех женщин мира — в одни уста. Неплохо.
О мой смуглый ангел… ты для меня — идеал женщины, в тебе словно бы слились все женщины прошлого и грядущего, даже женщины, ступившие на луну, женщины, пролетающие мимо звезд Ориона.
После первой нашей ночи любви, мне было чуточку стыдно: словно я… переспал со всеми женщинами мира: с Одри Хепбёрн, Анаис Демустье, Джин Сиберг, Оливия Хасси…
Потому что в тебе — все женщины мира, и даже больше: словно я переспал с сиренью, стихами Петрарки, весенним дождём, травкой апрельской, мелодией Дебюсси — танец снежинок..
Господи, такого, с Дебюсси, ещё никто не делал.. как впрочем, и с сиренью, и с дождём.
О нежная сирень твоих сосков… о капельки пота на твоей смуглой шее, так похожие на вечернюю сирень после дождя!
Ты вся.. как мелодия Дебюсси!
Эрвин — выбирает женщин, как на рынке — товар, или как цветы в поле.
По своему забавно и мило, но… есть в этом что-то пошлое. Неумеренность страсти и желания, растушёвывает стиль нашего чувства, нашу душу, и мы.. теряем себя.
Ах, если бы мы могли довольствоваться лишь одним человеком, в котором бы был заключён целый мир!
Но такая любовь, так же редка, как и жизнь на далёких звёздах. Правда, мой смуглый ангел?
Я бы хотел жить в таком мире, где бы мужчина, встречающийся с женщиной, в сердце своём, тайно облизывался на других женщин, на их прелести.
Тьфу ты… я имел в виду, что не в таком мире бы я хотел жить, ибо я в таком мире мы все живём, но в таком, где бы мужчина, кто в сердце своём тянется в сторону от любимой женщины.. приобретал бы черты этих женщин, к которым он тянется.
Только представьте. Утро. Он и она просыпаются в постели.. а у мужчины — грудь, 4 размера!
Его любимая грустно улыбается, целует его в щёчку и говорит: милый.. теперь опять снилась Наташка?
Мужчина робко молчит. Краснеет.
Часто жизнь нас распинает, и наша душа, словно в кровотечении грядущих реинкарнаций, как бы размётана по разным судьбам людей: замечали, как в одной мучительной любви или судьбе, словно бы заживо замурованы несколько жизней, которым суждено жить где-то в Италии, Японии милой, на вечерних улицах Калькутты?
Вот, вроде бы нашёл того самого человека, женился или вышел замуж… а потом встретил Ту, Того.. с кем словно бы должен встретиться через 200 лет.
В этом смысле, любовь — это маленькая смерть. Быть может, кто не умирал в любви, тот и не любил никогда, по настоящему? Тот вечно ищет.. ту самую, того самого.. а по сути — ищет себя, в вечности.
Вот и наш Эрвин, ищет не столько женщин для гарема вечернего, сколько — себя. Он себя потерял. По сути, он так и не родился: так души реют над телом, в поисках своего дома.
И первая же девушка, которая ему попадается и западает в сердце — это милый смуглый ангел с чудесными каштановыми волосами.
Она сидит на корточках в травке и играет с щеночком, лежащем на спинке: гладит его словно бы улыбающееся пузико.
Внимательный читатель подметит сразу.. классический реверанс к образу Мефистофеля и собаки.
Набоков не просто так описал мимолётными, но меткими штрихами, внешность щеночка: толстенький. Пузико в бородавочках..
1 — отсылает нас к габаритам женщины-дьявола. 2 — к инфернальной черте дьявола.
Т.е. Дьявол нам в жизни порой подсказывает, не меньше бога.. но мы следуем гораздо более жестокому бесу: человеческому, которое равно отрицает и бога и дьявола. Быть может поэтому, ему уготованы персональные муки и в раю и в аду.
Эрвин хоть и выбрал эту девушку в свой виртуальный гарем, но она не сильно запала в его сердце: поторопился?
Набоков — мастер теней, не меньше, чем Рембрандт и Моне.
Не случайно, уже на выборе второй женщины, точнее — сестричек, некий мужчина стоял за барной стойкой в кафе и словно бы с кем то лаялся, говорил на высоких тонах.
Дьявол словно бы подсказывал: оглянись сердцем… быть может не нужно больше выбирать? Неужели ты не видишь, что счастье этого мира уже у тебя в руках?
Теней в рассказе много. Целый шёпот теней, танец теней, заговор теней и лунатизм теней.
Мне грустно за тех читателей, которые весёлыми туристами чтения, с подтаившим мороженым в руке, спешат куда то, прогуливаясь лишь по музейным местам, и не сворачивая в дивные, улыбающиеся сумерки чеширских переулочков… где могут или убить, или подарить — любовь.
В рассказе очень прозрачно и тонко, ненавязчиво звучит тема востока: то вспыхнет образ гарема, как бы между прочим, то персидская сирень закипает у дороги, то турок на плакате рекламирует что-то, держа розу в руке.. то белые, как купола, облака, проступили в синеве.
Белые купола, не бывают у христианских храмов. Это, разумеется — купола мечети.
Словно некая подспудная реальность пытается пробиться сквозь рябь пейзажей и впечатлений Эрвина: так раньше, в телефонные разговоры, вплетались, словно заблудшие души — чужие голоса, словно бы с далёких звёзд.
Кажется, что пейзаж востока, нежно проступает как на недопроявленной фотографии, на судьбе нашего Эрвина.
Словно… именно ему суждено умереть на рассвете и родиться на востоке, в образе прекрасной женщины.. дьявола.
Может потому и такая тяга его к прелестным женщинам? Судьба, как наша тень, словно бы парит впереди нас и знает чуть больше о нас: тяга к женщинам, как акт самопознания.
И как всегда у Набокова, символ любви — круг. Точнее — символ Дантова круга ада.
Круг — это уже признак ада, некой ущербности, изогнувшейся судьбы и души: если мы прошли мимо чего то главного в жизни, мимо некой истины или бога, той самой любви, то наша душа, неминуемо, возвращается, ломая себя и судьбу, и искренне порой думает, что эту боль судьбы ей причинил — любимый человек, а не ошибочность выбранного пути.
Читатель оценит с грустной улыбкой, эту тайну круга, тайну — вхождения в ад.
Удастся ли Эрвину собрать нечётный букетик женщин?
И не напомнит ли этот образ, читателю — прелестного бесёнка русской литературы — Чичикова, собирающего мёртвые души?
Но тут — живые души, собирает — мёртвая душа.
Беда жизни в том, что очень много людей — с мёртвыми душами, но они не знают об этом.
Они смеются, они могут казаться счастливыми, но наступает миг, когда они вдруг узнают, что они — мертвы, и тогда их друзья с удивлением говорят: он покончил с собой.. Ничего не понимаем. Он был счастлив, богат, строил планы на жизнь..
Наверно, такие вот вроде бы лёгкие и милые произведения искусства, как рассказ Набокова, принадлежат на самом деле к самым элитарным видам искусства. К самым тайным: они похожи на те мило-нелепые старинные лампы в подвале восточного магазинчика, которые большинство людей просто повертят в руках с милой улыбкой, и пройдут мимо, к какой-нибудь «классической» и увесистой чепухе, с деревянной мудростью.
Набоков, быть может, так вот игриво и изящно, первым показал, что настоящий ад разверзается порой сам собой, почти так же нежно и естественно, как зажигается вечерний фонарь.
И, что самое главное, душу нельзя продать, дьяволу, это и правда, восточная сказка. Всё гораздо страшнее: душу можно навсегда потерять.. пройдя в жизни, мимо Той самой любви.
Не думаю, что будет большим спойлером сказать, что фактически казнь, Эрвину, устроит… милая тень Лолиты.
Простая девочка 14-и лет. Она будет идти вечером со своим дедушкой, известным поэтом.
Символ, прозрачен до слёз: образ чистоты и музы.
Это можно рассматривать и как высшую моральную парадигму Набокова (всё же наказания без вины не бывает, как заметил ещё Глеб Жиглов), и как милейший реверанс будущему шедевру Набокова: тень Лолиты, грустный призрак Лолиты.
Он был замечен во многих произведениях Набокова: Приглашение на Казнь, Лилит, Камера обскура, Картофельный эльф, Дар..
Пожалуй, на этом и завершу рецензию.
Быть может сегодня проедусь на трамвае. Давно не катался на трамвае.
За женщинами я не буду наблюдать, о мой смуглый ангел.
В молодости, я любил оставлять в трамвае листочки со стихами и они путешествовали «зайцами», когда я выходил.
Это была моя сказка: я сидел на парах в универе, пил виски в клубе, грустил в парке, а мои стихи-лунатики, ездили по городу, зайцами.
И я размышлял: интересно, кто их читает сейчас? Может, одинокая старушка? Или умственно отсталый мальчик, нежно улыбаясь чему-то? Или печальный кондуктор? А может прекрасная девушка, с удивительными глазами, чуточку разного цвета?
Моя улыбка мечтала, как трамвай сворачивает в травку и едет куда-то в Москву, или в сказочный Багдад, в милую Японию..
Возле моей парты останавливался преподаватель, женщина, с указкой и на смуглых каблучках: очаровательный дьявол, в общем, и спрашивал, мило улыбаясь: Саша.. о чём вы опять размечтались?
И спустя года, я грустно отвечаю преподавательнице:
- Венера Кирилловна.. я размечтался о смуглом ангеле,о самой прекрасной женщине на земле.
Мне приятно думать, что сегодня я напишу чудесный стих для смуглого ангела, приеду на машине к остановке трамвайной, сяду на трамвай (маршрут номер 12), проеду всего одну остановку, в сторону Москвы, и выйду.
Но на сиденье я оставлю зелёный листик со стихом и букетик сиреневых флоксов с лилиями.
Мне приятно будем думать, что этот трамвай, пьяный, влюблённый трамвай, убежит со своего пути — в Москву, к моему смуглому ангелу.
Часам к 12, авось доедет. Встречай его, любимая. Там едет мой стих, букетик цветов для тебя и.. сердце моё.
Все они едут — Зайцами.

Сначала полное ощущение, что читаешь Булгакова - есть летний вечерний город, есть черт (вернее чертовка), даже трамвай есть. Вот только герой рассказа не Мастер, а не очень умный молодой человек, замученный своей робостью и спермотоксикозом. Он каждый день мысленно собирает гарем из женщин, встреченных на улице и предается "масляным" мечтам - а вот с этой бы я, и так далее. Чертовка предлагает ему выбрать любое разумное количество женщин на одну ночь, но с одним лишь условием, чтобы их было нечетное число.
Как вы уже догадываетесь, наш молодец не смог вовремя остановиться и в итоге упустил свой единственный шанс лишиться невинности, а может быть и лишился любви. Первая девушка была чудо как хороша, выбрать бы ее и успокоиться, но нет. Не привыкший ограничивать себя в мечтах, он тем более не способен остановиться в реальности. Он выбирает сначала один тип внешности, потом другой, потом уже и рябоватая подавальщица пива нравится, дошло и до нимфетки (и я опять задала себе вопрос, это Набоков так прикалывался над читателями или и в самом деле был педофилом?).
Но, в лучших традициях сказок, глупый и порочный человек попадается в ловушку черта. Он не продал душу, но сам себя лишил сказки и возвращается к своим сальным мечтам и унылой жизни.

Мало ли какие мечты нагонит кружка черного густого пива, проколотого молнией коньяка?

И вдруг деревья, весенние липы, присоединились к погоне,— они шли и шушукались, с боков, сверху, повсюду; черные сердечки их теней переплетались у подножия фонаря; их нежный липкий запах подбодрял, подталкивал.

Не походка, не облик ее… Что-то другое, очаровательное и властное, какое-то напряженное мерцание воздуха вокруг нее,— быть может, только фантазия, трепет, восторг фантазии,— а быть может, то, что меняет одним божественным взмахом всю жизнь человека













