Иван Тургенев. Собрание сочинений.
Nurcha
- 27 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Рассказ - чистая мистика, незамутнённая стараниями объяснить необъяснимое и "очеловечиванием" потусторонних существ - типа вампиров, у которых и с миром и между собой вполне понятные отношения. Здесь же проявление потустороннего - полностью непонятно и загадочно и "не только наука его не объясняет, но что даже в сказках, в легендах не встречается ничего подобного".
Итак, к главному герою, молодому русскому помещику, по ночам стала приходить некая загадочная сущность по имени Эллис. И хотя она говорит, что любит его и не сделает ему зла, выглядит эта особа довольно жуткой и холодной.
В чём тогда выражалась ее любовь? А она хотела просто летать вместе со своим возлюбленным куда он только скажет, в любые места на земле где царила ночь. Да и не только летать могли они, оказаться на любой высоте, но даже переносится в любые времена. Кай Юлий Цезарь, Сарынь на кичку... - всё, что ни пожелает предмет её любви.
Оказалось, главный герой не очень то и желал этого.
Эллис ничего не рассказывала ни о себе ни о своём, потустороннем мире, пока они не столкнулись с невообразимо жуткой, зловещей, могущественной сущностью. И как и положено настоящей тургеневской девушке, она, в смертельной опасности, не бросила своего возлюбленного неизвестно где, а стала спасаться вместе с ним.
Рассказ атмосферный, красивый, даже захватывающий. И лучше все таки держаться подальше от всего сверхъестественного, полезней для здоровья.

Мистический рассказ о любви девушки-призрака (вампира? мистической птицы? больного воображения?) к смертному.
Не скажу, что захватило дух, или было ооочень интересно. Но Тургенев мне всегда нравился. Он умел красиво писать и интриговать читателя.
А тут ещё и путешествия по ночной Европе: Рим, Петербург, Париж... Не призрак, а какой-то реактивный самолёт.
Честно говоря, смысл этого рассказа ускользнул от меня, как Эллис от предмета своей страсти. Но это неважно. Красота рассказа поразила настолько, что я не особо вникла в его суть.
"Что такое Эллис в самом деле? Привидение, скитающаяся душа, злой дух, сильфида, вампир, наконец? Иногда мне опять казалось, что Эллис — женщина, которую я когда-то знал..."

Возможность уловить миг между бодрствованием и сном, а затем и записать грёзы - величайшее мастерство писателя. Об этом говорил Аллан По. Тургеневу это удалось. И где-то на этом стыке реального и ирреального развиваются события повести Тургенева "Призраки".
Для меня эта повесть стала неожиданным открытием в творчестве Ивана Сергеевича. Она так не похожа на те произведения автора, что мы читали еще в школе.
У главного героя бессонница. За окном - ущербная луна. Ой, это из Лавкрафта. За окном - полная луна. И вдруг, к нашему герою является призрак женщины. Она просит героя прийти к ней. Герой соглашается, и они встречаются на опушке леса. А дальше начинается, что сам Тургенев назвал "просто рядом картин".
Главный герой вместе с призраком путешествуют. И путешествуют они не только по каким-то местам, но и сквозь время. Эллис, так зовут призрак, переносит героя то на остров Уайт, то в Париж, а то показывая просторы России. И каждое это путешествие сопровождается прекрасными описаниями.
Столь поэтического описания природы не встретить больше ни у одного писателя. Не удивительно, что сам Тургенев говорил про "ряд картин", из которых состоит повесть. Когда читаешь его описания, в голове волей-неволей рисуется образ того, о чем говорит автор:
Иван Сергеевич даже козу умудрился поэтично описать:
В "Призраках" не только расширяется пространство за счет "волшебного" перемещения, но и стерлись границы времени. Нет больше настоящего, нет прошлого. Эллис показывает главному герою Цезаря с грозными легионами и восстание Степана Разина. Оба эти эпизода описаны жестоко. Видимо потому что Тургенев не делает различий между римским императором и разгулом русской вольницы. И там, и там кровь и жестокость.
Тургенев выступал против крепостного права, но был явным противником насилия. А потому для него нет разницы между кровавым бунтом, хоть и за благие цели, и тираном Цезарем с его легионами, олицетворяющими жестокость и оправдание тирании. Так что, даже в таком романтическом произведении мы видим отражение общественных взглядов писателя.
Форма, в которой ведется повествование - путешествие, где нереалистичное перемещение приводит героев в реальные места. То есть герои существуют на стыке реального и ирреального, словно найдя миг между бодрствованием и сном.
Повесть интересная, читается быстро и открыла для меня Тургенева с необычной стороны. Однозначно рекомендую, особенно, если вы любите красивые описания.

Грустно стало мне и как-то равнодушно скучно. И не потому стало мне грустно и скучно, что пролетал я именно над Россией. Нет! Сама земля, эта плоская поверхность, которая расстилалась подо мною; весь земной шар с его населением, мгновенным, немощным, подавленным нуждою, горем, болезнями, прикованным к глыбе презренного праха; эта хрупкая, шероховатая кора, этот нарост на огненной песчинке нашей планеты, по которому проступила плесень, величаемая нами органическим, растительным царством; эти люди-мухи, в тысячу раз ничтожнее мух; их слепленные из грязи жилища, крохотные следы их мелкой, однообразной возни, их забавной борьбы с неизменяемым и неизбежным, – как это мне вдруг всё опротивело! Сердце во мне медленно перевернулось, и не захотелось мне более глазеть на эти незначительные картины, на эту пошлую выставку... Да, мне стало скучно – хуже чем скучно. Даже жалости я не ощущал к своим собратьям: все чувства во мне потонули в одном, которое я назвать едва дерзаю: в чувстве отвращения, и сильнее всего, и более всего во мне было отвращение – к самому себе.

Горы, всё горы… и лес, прекрасный, старый, могучий лес. Ночное небо ясно: я могу признать каждую породу деревьев; особенно великолепны пихты с их белыми прямыми стволами. Кое-где на опушках виднеются дикие козы; стройно и чутко стоят они на своих тонких ножках и прислушиваются, красиво повернув головы и насторожив большие трубчатые уши. Развалина башни печально и слепо выставляет с вершины голого утеса свои полуобрушенные зубцы; над старыми, забытыми камнями мирно теплится золотая звездочка. Из небольшого, почти черного озера поднимается, как таинственная жалоба, стенящее укание маленьких жаб. Мне чудятся другие звуки, длинные, томные, подобные звукам эоловой арфы… Вот она, страна легенд!

Мы находились на плотине моего пруда. Прямо передо мною, сквозь острые листья ракит, виднелась его широкая гладь с кое-где приставшими волокнами пушистого тумана. Направо тускло лоснилось ржаное поле; налево вздымались деревья сада, длинные, неподвижные и как будто сырые… Утро уже дохнуло на них. По чистому серому небу тянулись, словно полосы дыма, две-три косые тучки; они казались желтоватыми — первый слабый отблеск зари падал на них бог весть откуда: глаз еще не мог различить на побелевшем небосклоне то место, где она должна была заняться. Звезды исчезали; ничего еще не шевелилось, хотя всё уже просыпалось в очарованной тишине раннего полусвета.


















Другие издания


