Письма к Максу Броду

.. лишь в полусне чувствую себя в полном сознании..

не знаю, чем занимался мгновение назад, и чем буду заниматься мгновение спустя, и чем занимаюсь уже сейчас, я уже ничего не знаю.

Местность мне нравится, и погода была до сих пор приятная, но я, должно быть, очень нравлюсь враждебной силе, она борется, как дьявол, а может, она и есть дьявол.

Останься я здесь один, я был бы совершенно одинок. Я не способен говорить здесь с людьми, а если бы заговорил, это лишь усугубило бы одиночество.

Прежде всего я осознаю, что уже не смогу спать, из сердца выест эту способность, я ведь уже сейчас не сплю, как если бы уже не спал последнюю ночь.

Нам обоим была нужна тишина, это нас объединяло, но только это.

Жарко, а после обеда я иду в лес на танцы.

А потом... лето кончилось, и я обнаружил, что оно было холодное, что пора отвечать на летние письма, что мое перо немного проскальзывает и что лучше его поэтому отложить.

... то, что тебе показалось восторгом, было стуком зубов.

И что значит одиночество? В сущности, одиночество — моя единственная цель, мой самый большой соблазн, моя возможность, и если вообще можно говорить о том, что я способен «выстраивать» свою жизнь, то всегда лишь с учетом предполагаемого в ней одиночества.