Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера

Играет оркестр Поля Мориа

ННД: Здравствуйте, мои дорогие любители живой природы. Как всегда, мы узнаем много нового, интересного. Сегодня мы с вами побываем в африканском сафари. Никого убивать мы конечно не будем, а только побеседуем с замечательным человеком -  ученым-энтузиастом, проводником и исследователем местной фауны - Эрнестом Хемингуэем. Здравствуйте, Эрнест. Расскажите нам о себе
ЭХ: Добрый день. Я уже много лет работаю с интересными представителями отряда приматов - Homo Machos. Они обитают, как правило, в жарких местах, в самых горячих точках нашей планеты. В середине десятых ареал их обитания был в центральной Европе. Я тогда изучал их в Италии. В тридцатые - уже в Испании. Homo machos -  существа хладнокровные, а потому им необходима для жизнедеятельности горячая среда. Из-за относительного уменьшения накала страстей в Европе, я был вынужден в поисках материала для работы переехать на африканский континент, где продолжаю изучать этих любопытных животных.
ННД: Скажите, Эрнест, а это не тот же подвид, что уже достаточно подробно описан в работах другого известного зоолога-антрополога - Ремарка?
ЭХ: Не совсем. Приматы Ремарка обитают в более холодном центрально европейском климате и потому для того, чтобы согреться вынуждены включать в свой рацион специальные горячительные напитки. Их миграция носит локально-континентальный характер, в то время как мои Machos в поисках места под солнцем могут преодолевать гигантские расстояния. В добавок, у приматов из подвида Ремарка лучше развита речь. Правда, говоря по справедливости, мне кажется, что в своих работах Ремарк описывает одну и ту же особь.
ННД: Ну, это к делу не относится. Так Вы говорите, что подвиды сильно отличаются?
ЭХ: Не совсем. Это почти тот же вид. Кроме перечисленных отличий, всё остальное одинаково.
ННД: Надеюсь, уважаемые телезрители не запутались. Вы изучаете своих приматов в их естественной среде?

ЭХ: Понимаете, для Homo Machos не существует естественной среды. Напротив, они предпочитают как можно более биологически неестественную для себя среду.
ННД: Интересно. А какие проблемы вы сейчас изучаете?
ЭХ: Сейчас во всём мире становится всё более модным исследовать разного рода страхи. Многие ученые заняты изучением социальных фобий, невротических синдромов, предпосылок и симптоматики различных тревог. Всё это мне не интересно. Эти волнения кажутся мне надуманными и мелкими. В африканской саванне я изучаю самый главный, сильный и естественный из видов страха, прародитель всего страшного на Земле - животный страх.
ННД: Какая прелесть, как интересно!
ЭХ: Да, скучать не приходится.
ННД: А почему бы не изучать его на знакомом всем Homo Sapiens?
ЭХ: Вы знаете, человек разумный настолько отдалился от природы, что становится всё труднее, что-либо понять наблюдая лишь за его поведением. У него часто повреждены врождённые инстинкты и рефлексы и нарушены причинно-следственные связи. Homo-machos гораздо ближе к природе, у них всё ярко, чётко. Они - идеальные объекты для исследований.
ННД: И как они в плане страха?
ЭХ:В принципе, хорошо. Homo-machos постоянно ставят себя в экстремальные условия, чтобы посмотреть, насколько им удастся побороть свой страх.
ННД: А это не опасно?
ЭХ: Опасно конечно, но именно это им и нужно.
ННД: Бывают несчастные случаи?
ЭХ: Бывают увечья и смерти. Но настоящие несчастные случаи как раз не так заметны внешне. Они случаются, когда Machos не удаётся побороть свой страх.
ННД: Что же тогда происходит?
ЭХ: Они теряют лицо. С его потерей меняются их манера поведения, окраска, отношение к ним со стороны окружающих.
ННД: Надо же, совсем как у обыкновенных приматов, я наблюдал такое у мандрилов.  Как прекрасно, что Вам, а заодно и нам с телезрителями, удалось раскрыть секрет этих прелюбопытнейших животных. А как зовут питомцев, которых вы привели?
ЭХ: Вот этот, с рогами -  Фрэнсис, а та, что напротив зеркала - Маргарита. Когда-то они были парой
ННД: Я и не знал, что у приматов бывают рога.
ЭХ: У неудачников бывают
ННД: Какие любопытные экземпляры. Можно погладить?
ЭХ: Фрэнсиса - сколько угодно, а вот Марго не стоит. Она очень агрессивна. Правда, как раз с чужими она очень дружелюбна. Иногда даже слишком. Особенно, чтобы отомстить Фрэнсису. Она очень коварна.
ННД: С виду и не скажешь. Такая лапочка. Расскажите о них.

ЭХ: Они ярчайший пример, как страх может разрушить семью. Фрэнсису хотелось показать себе, Марго и другим свою мужественность и храбрость, но в итоге получился казус. Марго тут же ушла к более храброму самцу.
ННД: Что вы говорите! У них не было прочной связи?
ЭХ: Напротив. Их пара была связана самыми прочными узами - взаимной выгодой. Они оба поддерживали статус друг-друга в стае. Но Фрэнсис захотел подкрепить свой, уже покачнувшийся имидж и это плохо для него кончилось
ННД: И что, проявление такого естественного для всех животных чувства как страх могло разрушить их союз? Почему бы им не продолжить жить в симбиозе?
ЭХ: Понимаете, Homo Machos могут жить без любви и даже без взаимного уважения. Но проявив страх перед другим представителем фауны они вырабатывают фермент, запах которого остаётся с ними навсегда. Самки не переносят запаха унижения и следующего за ним стыда.
ННД: И что, нет возможности реабилитироваться? Так сказать, смыть позорный фермент?
ЭХ: Иногда это случается. Только если ты об этом не думаешь. Да ещё нужно поймать кураж. У Фрэнсиса почти получилось.
ННД: А скажите, Эрнест, почему он такой пассивный? Он выглядит совсем мертвым.
ЭХ: Несчастный случай. Наверное. Я точно не знаю, что именно произошло.
ННД: Странно. Каковы же Ваши дальнейшие творческие и научные планы?
ЭХ: Хочу уехать в карибский бассейн. Задумал научную работу о борьбе между представителем Old Homo Marines и прочей морской фауной. Хотелось бы привлечь внимание всего научного мира. Не знаю, удастся ли мне что-нибудь выудить с помощью этой работы, но одно я могу сказать точно - воды там будет много!
ННД: Удачи вам Эрнест! Спасибо, что пришли.
Дорогие друзья, любители живой природы. Наша передача подошла к концу. В следующий раз мы поговорим о других интереснейших животных - испанских быках. Они бывают четвероногими и двуногими. Ну, не будем раскрывать заранее всех карт. До новых встреч!

Неожиданно интересный рассказ. Почему неожиданно? Потому что я очень мало знакома с творчеством Хемингуэя, чтобы питать определённые надежды. Но этот небольшой эпизод на охоте, участниками которого стали Макомбер, богатый американец, его супруга Марго, красивая, стервозная женщина и третье лицо - некий Уилсон, эдакий случайный соглядатай драмы, которая назревает с первых страниц, всколыхнул эмоции, оставив любопытные впечатления.
Во-первых, потому что чета Макомбер не внушает умиления священными брачными узами. Жена - пустая дешёвая кукла с характером хищного зверька. Муж - трусоватый простак, купивший надёжное будущее за золотую монету. Их семейная жизнь не могла быть счастливой, если учитывать на какой почве была построена. Охота на африканского льва должна была стать очередной запятой в их общественном восприятии. Но стала роковой точкой. Для меня неожиданной.
Во-вторых, потому что общая сюжетная канва рассказа прошита тонкими нитями психологии. Здесь чётко и объемно прописана мощная рефлексия героев. Их эмоциональные линии пересекаются, создавая новые, более сложные и интересные для восприятия формы психологических этюдов. За этим очень занимательно наблюдать.
В-третьих, книжная атмосфера сафари, полная охотничьего азарта, безумного и бессмысленного, обещает неизбежность многогранного финала, в котором кровожадный случай разверзнет драму, бездонную и бесконечную. И автор сдержал слово, повергая меня в недоумение, граничащее с шоком.
Подведу итог: рассказ очень достойный прочтения. Малая форма позволила лишь добавить концентрации красок. Предостерегу лишь об одном: есть сцены жестокого обращения с животными. Так что читать или нет - выбор за вами.

Замечательный рассказ. Бывает же. Можно прочитать масштабное произведение и сказать-то о нем будет нечего. А вот об этой крохотной истории нестерпимо хочется поговорить и поделиться. Я плохо знакома с писателем как мастером малой прозы. Всего лишь второй рассказ, но вновь в малом формате бездна смысла и неоднозначность. И тоска, которая берет за душу. И свой неповторимый стиль... Сухой, лаконичный, обрывочный, но как вставляет-то. Ворох мыслей и эмоции, эмоции, эмоции...

Я давно хотела прочитать хоть что-то из его творчества, где действие будет происходить в Африке. Случайно увидев этот рассказ, не смогла отказать себе в удовольствии... И я его получила. Африка. Сафари. Грозное рычание льва, сводящее с ума. Буйволы, которые несутся на тебя во весь опор. И человеческие отношения. Настоящая драма одной семейной пары, зажатой в тиски богатством, роскошью, самими собой. Фрэнсис Макомбер - сам как лев, мечущийся кругами по клетке. Зажатый, забитый, чрезмерно терпимый и спускающий жене все с рук... Но стоило ему в один миг повзрослеть и обрести свободу, как жена в очередной раз все решает по-своему. И да, счастье героя оказалось мгновенным. А дальше... Пустота и чернота.

Жаль льва. Жаль буйволов. Жаль самого Фрэнсиса Макомбера.

Набоков выделял среди рассказов Хемингуэя - "Убийц".
Тарковский во Вгике делал курсовую по "Убийцам", сняв короткометражку.
Мне подумалось, что авторы "Зеркала" и " Приглашения на казнь" могли бы "встретиться" именно в этом, быть может, лучшем рассказе Хемингуэя.
Экзистенциалисты - увидят в нём трепетный, сосущий ночь зрачок тёмной бездны и человека, прозрачно в нём отразившегося: это страх себя и полыхающей внешней свободы.
Феминистки - увидят в нём прирученный ад с изящным звёздным коготком, вонзившимся в рыжую львиную шкуру заходящего солнца.
Скажу больше: из за этого рассказа могут поссориться две феминистки и даже феминист с простой девушкой, не являющейся феминисткой ( мой случай).
Шрёдингерианцы восхитятся новым качеством квантового эксперимента, просиявшего в зажатом кулачке странички - ничто.
Фрейдисты - сладко зажмурив глаза: тёмный посверк ресниц - как кошачья, бархатная лапка с лиловой подушечкой век и острым блеском коготков, царапнувших небо или же щёку друга, прильнувшего к устам женщины, желающей что-то жарко шепнуть о подавленном либидо ГГ. и рыжем призраке женской, расшалившейся сексуальности, словно в кошмарном сне, из обычной кошки, выросшей в огромного льва, набросившегося на мужчину, буквально его пожирая и раздирая ему спину своими когтями
Так кошка вечером на подоконнике сладко флиртует с рыжей гривой заходящего, словно бы потягивающего солнца, прислонившегося к окну.

Я сейчас сижу у окна и глажу солнце. Оно нежно зевнуло и зашло в колкую траву первых звёзд, и словно кошка, присело, пригнуло ушки и лишь виляет хвостом, выжидая перед броском...
А я вижу его и ласкаю взглядом ( надеюсь фрейдисты не читают всё это...), мы с ним почти тепло слились в одно целое: если зажмуриться губами, глазами и даже ладонями, то можно ощутить, как сердце в груди, тёмно-алой, густой кисточкой львиного хвоста, беспокойно моргает и бьётся: нежная кисточка солнца: хоть бери в руки и пиши кровью души...
Помните как у Сартра?

Существование - это не то, о чём можно размышлять со стороны: нужно, чтобы оно вдруг накинулось, навалилось на тебя, всей тяжестью легло тебе на сердце, как громадный недвижный зверь

Как вы догадались, в рассказе речь пойдёт о льве и... светской львице.
Молодая, богатая, скучающая пара - Фрэнсис и Маргарет, приезжают из каменных джунглей Нью-Йорка, в Африку, поохотиться на львов, развлечься и... решить вопросы с изменами Маргарет и треснувшим браком.
Скажем прямо: муженёк - целиком в когтях у своей светской львицы, он стал её жертвой, трофеем, и она, словно большая кошка, с глумливым и сытым любопытством смотря на свою в муках ёрзающую на земле ли, на постели ли, жертву, игриво трогает её лапкой, порою сладострастно, улыбчиво сверкнувшим из под меха, коготком, прокалывая её серую шёрстку...
Да, Маргарет главная в прайде семейных отношений, и как полагается, лев - лениво спит где-то за рекой в тени деревьев, а роскошная львица добывает пропитание, охотится... и разве так уж важно, что охотится она на других мужчин, более сильных, прекрасных, кто сам может коготком пройтись по её спине и груди и ласково укусить её за шею, за нежный загривок волос? ( у Эжена де Блааса, кстати, прелестно на картинах описаны эти лучистые завитки на шее женщин).
И так ли уж важно, что пропитание она добывает из его же денег?
Правда, она и сама заработала однажды кругленькую сумму на рекламе какой-то косметики, которой даже не пользовалась: символ ложности жизни, маски...
Морщинки на лице можно загримировать, обманув мужчину, пусть и днём, но душу то чем припудрить, если она грязна?

Что любопытно, данный рассказ чем-то неуловимым перекликается с "Господином из Сан Франциско", Бунина: богатый человек с женой путешествует на роскошном лайнере по океану... ( на этом месте был интересный но скучный анализ сравнения двух рассказов).
Если честно, рассказ Хемингуэя - болен биполярным расстройством.
Сначала вы искренне будете сопереживать Маргарет, затем, её мужу Фрэнсису, потом - Уилсону, организатору сафари и мужественному охотнику, потом... а потом всё пойдёт к чёрту и пьяно перемешается.
Итак, читатель встречает наших героев в тот момент, когда лёжа под зелёным навесом палатки, Фрэнсис и Уилсон пьют лимонный сок, смотря на то, как солнце, подобно колоскам лучей, прорастает в чернозём глубины над толщей воды, тихо сквозится сквозь зыбь листвы, возле которой появляется Маргарет, спрашивая о том, как прошла охота на льва. ( Данного описания нет у Хэма, я этим пытался подчеркнуть языческое действо с танцем пейзажа, зелени травы - цвет палатки важен, - и солнца, которым словно бы заросли утомлённые сердца наших героев: они в самом сердце пейзажа, природы, шума и ярости мира.
Стоит сразу сказать, что символизм в рассказе - чисто Набоковский.
Тут важно всё: числа, цвета, возраст героев, животные... всё это, словно световая паутинка от ряби воды, нежно испещряет таинственным почерком судьбы и вечности, белый, девственный листок дна.

Например, сок лимона, который пьют герои - символ солнца. Солнце - символ льва. Таким образом - мы видим элемент инициации в образе крови солнца, которую впускают в себя.
Маргарет безумно переживает, что её муж на охоте оказался - трусом. Что может быть хуже, когда тот, кого ты любишь, считаешь сильным и смелым, вдруг, на глазах преображается и падает до нечто убогого, жалкого?
Сможет ли она теперь жить с этим? Отныне, целуя и лаская её в ночи, она будет представлять, что её.. ласкают два человека, точнее, один - её муж, и, рядом с ним, почти прозрачный в своей ухмылке темноты, её будет ласкать и этот "другой".
На обратном пути с охоты на льва, Маргарет перегнулась с заднего сиденья машины к Уилсону за рулём, и поцеловала его в губы на глазах у побледневшего и униженного мужа. Это месть женщины? Ну да...но и нечто другое.
Её муж ранил льва, и тот скрылся в траву: нужно всего-лишь его найти, приблизиться к нему... но раненый лев - опасен вдвойне, он приближается к земле, буквально распластывается, сливаясь с пейзажем и ты его уже видишь когда он прыгает на тебя. Фрэнсис не выдержал этого, приблизившись ко льву на расстояние 35 метров ( его возраст) и побежал назад на глазах у жены, сидящей в машине, и под вспышки, почти фотографические, ружей, словно бы запечатлевших навек в её памяти этот мерзкий миг.

К слову, в начале рассказа Маргарет шутит перед мужем с рыжеватым и суровым Уилсоном о его красном загаре; муж отшучивается, что он тоже красен - от вина; Маргарет, продолжая эту "радугу загара", темы солнца, словно бы бросающегося с одной жертвы, на другую, говорит с грустной улыбкой о своей красноте на лице - загар стыда за мужа: солнце души обожгло.
Внимательный читатель подметит тут два тонких момента: этот загар стыда, словно в проявляющейся фотографии, проступающая душа, её боль и обнажённость, подчас неведомая и ужасающая самого человека, не готового к встрече с ней, перекликается с камуфляжной темой косметики, на которой заработала однажды Маргарет.
С другой стороны, рыжий, красный от загара Уилсон - образ льва, которого целует Маргарет.
Его красный цвет - символ зрелого, т.е. закатного солнца, словно бы прижавшегося к земле в траве.
Это же можно сказать и о загаре Маргарет: солнце в вечерней траве ресниц...
К слову, Уилсон - самый таинственный персонаж. Кто-то может сказать, что это альтер-эго Хемингуэя - суровый мачо, охотник, любящий природу, страстный любовник природы: он с ней одной крови...
Но на самом деле, это какое-то древнее, легендарное божество, существо из легенд о людях-ягуарах.
Он проводит людей по этому царству животных и природы, посвящая в её тайны лишь избранных; он объезжает на машине муравейники, делает жертвоприношения и принимает жертвоприношения от богатеньких и скучающих женщин, которые думают, что в кругленькую сумму на сафари, в его должность входит и ночь с ними.
О, они не понимают даже, что ночью, на их обнажённые и белые тела, похожие на бледный, залитый лунным светом берег реки, набросится лев... да, лев придёт к ним в ночи, к этим светским львицам, и возьмёт их нежное, тёплое тело: так лев приходит ночью к реке, лакать отражённые звёзды... так горячая рука любовника в ночи лакает женщину, её шею, грудь, живот...

Помните стих Гумилёва "Невеста льва"?

Жрец решил. Народ, согласный
С ним, зарезал мать мою:
Лев пустынный, бог прекрасный,
Ждет меня в степном раю.
Мне не страшно, я ли скроюсь
От грозящего врага?
Я надела алый пояс,
Янтари и жемчуга.

Вот в пустыне я и кличу:
«Солнце-зверь, я заждалась,
Приходи терзать добычу
Человеческую, князь!

Дай мне вздрогнуть в тяжких лапах,
Пасть и не подняться вновь,
Дай услышать страшный запах,
Темный, пьяный, как любовь».

Как куренья, пахнут травы,
Как невеста, я тиха,
Надо мною взор кровавый
Золотого жениха.

По сути, это очень даже феминистический рассказ о жертвенности и загнанности женщины, которую приговорили к смерти в объятиях льва - мужчин ( это не сегодняшний хилый и вырождающийся феминизм, пытающийся копировать мужчин, все их грехи, нет, это нечто древнее с своём девственном размахе матриархального, сильного, когда женщины поклонялись единственному божеству - любви, равноправно принимающего их в своё царство, в котором мужчины, эти пушистые и милые существа, сладко замирали у их ног домашними, прирученными, приноженными животными Эдема с изящными рожками возле лба).
Разве вина женщины, что ей пришлось выживать и приручать льва? Её вина, что лев стал трусом и зайцем? А тут - невеста двух львов...
Тема зайца, вообще животных, солнечным зайчиком будет мелькать перед читателем: успевай догонять!
Так, после того случая со львом, её муж подстрелил антилопу и предложил ей отведать бифштекс: это те - говорит Маргарет,- которые прыгают высоко-высоко, как зайцы?
Тут очередной виток спирали инициации: муж убил... зайца, а не льва, и хочет накормить этим жену, удовлетворить этим - жену, дабы оба были зайцами, трусами: трусиха ведь не замечает трусости зайца, правда?

Уилсон говорит, что завтра будет охота на буйволов, потом, на носорогов...
Если выстроить в цепочку этих животных, то мы получим нечто любопытное: инициация приобретает как сверхъестественные, надмировые черты, так и личные: 2) образ раненого и убитого солнца - ночь. В ночи, словно в смерти, идёт охота на буйволов - жена наставляет рога мужу - догадайтесь с кем; затем - охота на носорога: фаллический и жуткий образ смерти, мчащейся и прободающей человека, лишая его девственности существования.
1) Так в племенах Африки вождь посвящал в мужчины подростка, проводя его по ужасам ночного леса, пугая его масками животных и диким зверем, которого он должен убить: умирает ребёнок, но воскресает, утром выходит из леса - мужчина, с алым сиянием львиного сердца в руке ( разумеется, в рассказе всё глубже - мужское, это нечто узкое, лишь некая ступенька, на которой многие зацикливаются, теряя себя, на пути к человеку, к нечто высшему, по чему томится нечто крылатое, небесное в женщине)

В охоте на буйволов, Фрэнсис преображается на глазах у Маргарет: он становится мужчиной и воином. Более того, убив антилопу - он убил в себе - труса и зайца: мы боимся заметить в себе труса и мерзость, и потому не ощущаем их.
И лишь столкнувшись с бездной, мы трепещем, испытывая экзистенциальный страх, которому не знаем что противопоставить: все наши деньги, прежние маски ложной силы, уверенности, комфорта... рассыпаются в прах.
И это нормально: враг в нас - очерчен и найден. Трус - был убит. Рогоносец - убит. Осталось дело за львом: о, теперь он льву и солнцу сможет взглянуть в глаза!
Маргарет потрясена этим преображением: сможет ли она теперь соответствовать этому новому льву? Кого ей нужно убить в себе? Часто женщины мечтают о сильном мужчине, льве... но им изменяют, ибо не видят в них львиц: они всё это время были лишь комнатными кошками.

Что любопытно, Хемингуэй вводит в рассказ, словно алую капельку вечернего солнца, гомеопатическую дозировку шекспировской трагедии, что тонко отражено уже в имени Уилсон - почти Уильям ( о, воистину, это некий древний демон и дух, пишущий, играющий судьбами своих персонажей, сходя к ним в образе простого охотника!)
Уилсон цитирует Фрэнсису строчкуШекспира из "Генриха 4" - "Кто умер в этом году, избавлен от смерти в следующем".
В самой пьесе, к слову, у Фальстафа есть любопытная речь к принцу Генриху о храбрости льва, который не тронет всё же принца, став трусом на миг.
Любителям Шекспира будет интересно подметить в рассказе и тайный узор "Макбета" - первые три буквы в фамилии Макобер, и образ короля, фактически - льва.
Преображённому Фрэнсису нравится эта строка, и он улыбается словам Уилсона: такое бывает и на войне: "это посильнее событие, чем невинность потерять"

Что интересно, эта тема лишения невинности ( мужчина лишается её дважды - в близости смерти ещё; женщина - чуточку больше: сами роды - как фотографический негатив лишения девственности, перешедший в инфракрасное качество духовного. Фрейдисты, закройте уши: есть не такое уж и редкое явление, как оргазм во время родов, блаженно растушёвывающий женские муки. Удивительное и таинственное милосердие самой природы...и даже её мистика: однажды у беременной женщины умер муж...), дивно соприкасается с этой же темой у Андрея Платонова.
Хемингуэй вообще любил Тургенева и Платонова...Порой я ловлю себя на мысли, что меня, атеиста, некий шальной и милый ангел мог бы соблазнить... на рай, посулив, что я увижу, например, как в девственных зарослях Африки, тихо крадутся с ружьями Тургенев и Хемингуэй, осторожно, так же нежно, как поправляют волосы упавшие на лицо плачущей женщины, раздвигая тёмную, высокую траву, обнажая белый лик львиного тела...
а возле них, чуть позади, без ружья, тихо идёт босиком, не крадясь и не боясь смерти, словно её и нет, Андрей Платонов, рассматривая в руках какую-то карюю веточку с муравьём ( он - словно в невесомости: веточка медленно вращается в просиявших руках пустоты, тишины, и муравей бежит по ней то в небо, то к земле...), с улыбкой рассказывая что-то о Толстом, задремавшем на охоте ( улыбка Хемингуэя нежно оглянулась в ответ..).
Я был бы рад оказаться в таком раю хотя бы муравьём, только бы увидеть вместе этих милых моему сердцу людей.

Так вот, в прелестнейшем рассказе "Хемингуэя" "Отцы и дети", он сравнивает лишение подростком девственности с подстреленной птицей на лету.
Необычный образ, правда? Почти в это же время, Платонов пишет рассказ, описывая смерть молодого человека в грустных тонах светлого язычества самой жизни а-ля Тургенев: пронзённый пулей солдатик, падает на землю, и земля, словно милая и грустная любовница, берёт у него его семя в себя, и он в первый раз узнаёт "гулкую страсть жизни и удивляется ничтожеству мысли перед этой птицей бессмертия, коснувшейся его обветренным трепещущим крылом".
Любопытные и редкие пересечения образов лишения невинности, смерти и птицы, согласны?
Значит, у Хемингуэя что-то в человеке, что живёт дальше тела, больше чем телом, подстреливает эту птицу, ангелом выпорхнувшую из тела? Убить себя, чтобы познать себя, перешагнув через себя и жить дальше, в вечность?
И куда полетит эта птица? С кем полетит?
Женщина всегда готова к этому, ведь и она чуточку умирает не только лишаясь девственности и истекая кровью, но и в любви, когда истекает кровью сердце.

У Олеши есть дивное описание льва: рычание льва - затухающий пороховой раскат взрыва. Он не посылается львом далеко, а как бы появляется вокруг пасти, отбросив коротко его, как изорванное пламя."
Потрясающе, да? Образ рыка, как почти зримая аура львиного бесстрашия силы - это сама душа выстрела!
Итак, Фрэнсис должен сразиться со львом в себе.
По сути, теперь Фрэнсис, Маргарет и Уилсон - составляют одно мистическое, мучительно пульсирующее, целое, и чтобы разорвать этот узел клубка, узел сердца - кто-то должен умереть.
Но что значит умереть? Пейзажи существования описаны Хемингуэем с тем же пластическим, протеевым метемпсихозом жизни, в каком Экзюпери описывал с самолёта синие веточки рек и пьяные, алые гроздья планет: самолёт был его органом восприятия мира.
Этим органом у Хемингуэя стал телескопический фокус винтовки, целящейся сквозь сердце и бытие живых существ, пролетая сквозь них призрачным коконом пули, расцветающей алым, влажным плеском крыл на горизонте жизни и смерти.

Т.е., Хемингуэй сближает фокус постижения мира животными и людьми, тепло и таинственно сближая их бытие в нечто единое: льву, сидящему возле реки, машина, замеревшая на пыльной дороге под деревом, кажется почти чудищем, невероятным носорогом.
Глаза умирающего буйвола, кажутся человеку свиными глазками: человек, не себя ли ты видишь в этом взоре раненой природы? Ты себя царём природы возомнил? Может статься, что ты лишь заколдован в плену у Цирцеи и превращён в свинью, ты изменил себе, и на сердце у тебя - рога захмелевшего и мерзкого беса.
Но на втором витке спирали символа, он обретает и личное значение: Фрэнсис ( к слову, изящная аллитерация господина из Сан-Франциско), в гневе говорит об Уилсоне Маргарет: ненавижу эту краснорожую свинью.
Для натуралистов и любителей природы, будет интересно узнать, что Хемингуэй скорее всего имел в виду вполне определённую свинью, а именно, костеухою африканскую свинью.
Помимо свой красоты, к слову, она удивительно похожа на Уилсона: рыжая, с белой полоской по хребту: её Хэм опишет у Уилсона в виде следа от шляпы.
Кроме того, свинья во многих культурах, в том числе и американских индейцев, близких Хэму, являлась лунным животным.
Таким образом, мы видим здесь эсхатологически-жертвенное противостояние луны и солнца, души и тела, человеческого и божественного.
Далее, человек видит буйволов в волнующейся роще, как некие тёмные танки...
Всё сдвинулось, смешалось, пьяно поплыло, словно дымок от выстрела: день, сердце, бытие и грядущее, рука над лицом любимого...

Набоков писал:

Этот рассказ - об искажённой реальности мира и человека, любви; о не затухающей войне в природе между красотой и безобразным, истиной и ложью, и не всегда в этой войне человек против природы, иногда - он с природой против человека, а иногда - очертания природы и человека ласково вспыхивая, расплываются, и что-то из самой жизни, взмахнув бледными, влажными крыльями, обмокнутыми в ветер и ночь, переступая через простёртое на земле тело, ступает дальше, живя иным и как иное... а солнце улеглось в траве и грустно улыбается, смотря на нас; душа идёт к нему, оглядывается, смотрит на кого-то, протягивая крыло...

- Маргарет, что случилось? Зачем всё это? Ты жива?

Сидит, на песке, обняв свои колени, словно сложенные крылья, всхлипывает...
Листва на её синем платье тоже словно бы всхлипывает, приподнимая свои острые плечики, по ним ползёт муравейчик...

- Пожалуйста, оставьте, оставьте меня в покое!
Вы думаете, я и тут хотела доминировать, спасая мужа? Глупцы...Это какой-то чёртов буддизм самой жизни!
Целясь в природу, мы порой не замечаем, что целимся в себя, убивая то, что желали себе подчинить...
Вы не поверите - берёт пальцем муравья, грустно улыбаясь... как в детстве, каряя капелька крови, когда берут из пальца кровь..., - но я... не видела человека, людей, я видела вспышки природы и небо, я желала свободы ему и себе, я видела чуд...

Солнцем ало истекает вечер. Осколки листвы, похожие на шифер, падают тёмными лепестками, словно рушится крыша неба, существования.
Обнажённая душа, раздвигая крыльями колкую солому лучей, случайно обламывает веточку дерева - какая-то каряя точка на миг невесомо замирает, вспыхивает в воздухе, - выходит на свет, представ перед солнцем вечности: останавливается, робко поднимая глаза на него... теперь ничего не страшно, даже в ночи смерти, где главный враг и зверь - смерть, ничто, сияя как пожар зажжённой соломой лучей, крадётся ближе, ближе...

Почему взялся читать:
Недавно прочёл восторженный отзыв на эту книгу. Цитирую по памяти, не дословно: «Это одно из лучших произведений великого писателя. Незаслуженно обойдённое вниманием широкой публики. Наполненное огромными многослойными смыслами. В нём каждое слово на своём месте.»
Понятное дело, после такой рекламы начинающий писатель (Я ТМ) немедленно отыскал в сети файл с этим рассказом, благоговейно открыл его и принялся алкать писательского мастерства.
Ну что вам сказать, други мои? Не дано простому смертному, т.е. мне, было постичь всю роскошь отменного качества данного произведения. Если бы этот рассказ был вином, то это был бы сухой-пресухой супер-брют. В нём действительно нет ни одного лишнего слова. Но так ли уж это хорошо?.. На мой плебейский вкус — в общем-то, не очень.
О чём книга:
В произведении идёт речь об одном из рабочих моментов в жизни Роберта Уилсона. Этот господин работает охотником-инструктором. В Африке. Так что на счёт трофеев в рассказе недостатка нет. Даже один лишний. Трофей.
В истории, описанной Хемингуэем, Уилсон обеспечивает охоту богатой американской чете Макомберов. Всё по высшему разряду: куча слуг: шофёр, подносчики ружей, загонщики зверей, прислужники во время трапез. Ну и главный слуга — сам Уилсон.
Как это было: охота богатых американцев в дикой-дикой Африке в двадцатом веке — о том этот рассказ.

Я до сих пор не была знакома с творчеством Эрнеста Хемингуэйя. И явно зря выбрала такой рассказ. Но как-то я привыкла, что Сафари - это давно посмотреть животных в естественной среде. Но время то другое. И все. Стоило упомянуть про убийство льва, у меня выключили любое сострадание к герою. А уж когда пошло описание убийства, мое сердце просто сжалось от боли. И уже жаждала подобной концовки, даже жаль, что только Фрэнсисом ограничилось.

Что касается семейной типо драмы, что в ней такого? Как-то мимо и никакого интереса.

Да, написано хорошим языком, хотя и его оценить сложно, не читая оригинал. Но ничего кроме боли от описания убийства животных ради развлечения я не поняла. Даже переживания, что испугался раненного льва мне не понятны. Что в этом удивительного, если ты не профессиональный охотник. Впрочем, та метаморфоза, что якобы произошла после убийства буйволов, тоже не занятное перерождение, обычный выброс сераионина и дофамина, проснулся бы все тот же туфяк в последствии, льва ему снова подавайте. Урод.

Вообще рассказы Хемингуэйя до противного просты. Все они существуют только для того, чтобы рассказать нам как всё плохо. Эрнест пытается показать своих героев естественными и ему это удаётся. Но минус в том, что они не вызывают симпатии. Они раздражают. Очень.
На, что обижается жена Макомбера? На то, что Фрэнсис не смог убить льва с первого раза? И за это надо называть его трусом и всячески унижать? После стольких лет брака? Серьёзно?
Для меня в принципе вообще охота, занятие отрицательное. А когда повествование велось от "лица" льва, так вообще слёзы наворачивались.
Дальше хуже, жена совсем обезумела и переспала с наёмным охотником. Зачём? Чего ей не жилось нормально с Фрэнсисом? Ведь Эрнест так его чётко описал. Мужчина при деньгах, добрый, терпимый, красивый и т.д
Марго раздражала. Фрэнсиса жалко, но только до того момента как он не решил, что он докажет своей ненормальной,что он не трус и в погоне за буйволами тоже обезумел. Теперь собственно и Фрэнсис раздражает. Вот такие герои.
Кто может прочувствовать этот рассказ? Для меня лично загадка.
Конец в духе Хемингуэя, всё плохо.

Гениально написано: коротко, емко и очень интересно.
Как будто фильм посмотрела. Очень тонко и прочувствованно описаны переживания героев. Чувства животных тоже представлены в красках.
Сюжетная линия очень интересная и достаточно сильная для такого короткого произведения.
Читается на одном дыхании.
Но есть одно большое НО: книга совершенно не подходит для защитников животных. Учитывая, что она содержит яркие моменты и описания охоты, сердце сжимается от некоторых сцен, настолько они реалистично написаны.

Рассказ о том, как человек нашел себя и тут же потерял себя. Вместе с жизнью.

Вся жизнь Френсиса Макомбера была правильной и скучной. Как у всех. Бизнес, деньги, жена. Жену он не любил, она не любила его, не любила, презирала, но скрывала, потому что чувствовала себя главной и ощущение того, что муж во всем подчиняется ей, грело ей сердце. К пятидесяти годам случился кризис. И поездка на сафари в Африку. И вот там во время охоты на буйволов что-то произошло – словно спала пелена. Фрэнсис Макомбер почувствовал себя мужчиной. Это понял охотник Уилсон, сопровождавший пару. Но это поняла и Маргарет Макомбер. И поняла, что привычное удобное положение вещей нарушилось. И это оказалось настолько нестерпимым, что … раздался выстрел.

Как ни печально, но психологически автор прав. Женщина, теряющая власть, бывает страшнее раненого льва.