Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера

Хорошая улыбка, если не замечать, какие у него несчастные глаза.

У нее был безукоризненный овал лица, такой безукоризненный, что ее можно было заподозрить в глупости.

Если муж дурак, думал он, а жена дрянь, какие у них могут быть дети?

Он затрусил, грузный, большелапый, отяжелевший от раны и сытости, к высокой траве и деревьям, и опять раздался треск и прошел мимо него, разрывая воздух.

Некому было рассказать, что ему страшно, некому разделить его страх, он лежал один и не знал сомалийской поговорки, которая гласит, что храбрый человек три раза в жизни пугается льва: когда впервые увидит его след, когда впервые услышит его рычание и когда впервые встретится с ним.

Как это у Шекспира? Очень хорошее место. Сейчас вспомню. Ах, очень хорошее место. Одно время я постоянно его повторял. Ну-ка, попробую. «Мне, честное слово, все равно; смерти не миновать, нужно же заплатить дань смерти. И во всяком случае, тот, кто умер в этом году, избавлен от смерти в следующем

Он, Роберт Уилсон, всегда возил с собой на охоту койку пошире — мало ли какой подвернётся случай. Он знал свою клиентуру — веселящаяся верхушка общества, спортсмены-любители из всех стран, женщины, которым кажется, что им недодали чего-то за их деньги, если они не переспят на этой койке с белым охотником. Он презирал их, когда они были далеко, но пока он был с ними, многие из них ему очень нравились. Так или иначе, они давали ему кусок хлеба, и пока они его нанимали, их мерки были его мерками.

Но сильнее, чем стыд, он ощущал в себе холодный сосущий страх. Страх был в нём, как холодный скользкий провал в той пустоте, которую некогда заполняла его уверенность, и ему было очень скверно. Страх был в нём и не покидал его.