
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
russischergeist
- 39 918 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Умопомрачительный, дикий психологический триллер, с немалой долей черного юмора. Блистательная история о помешательстве! Самоубийство при загадочных обстоятельствах + респектабельные соседи в сумме приводят главного героя к плавному и мучительному сумасшествию, паранойе, бездонной, вселенской отчужденности.
Весь сюжет являет собой беспросветностную экзистенциальную жуть. Главный герой Трелковский одержим страхом, страхом потерять жилье, которое в его время так сложно найти. Во избежание любого шума, он вынужден контролировать каждое свое движение. Случайный скрип, стук, шорох после 22:00, расценивается соседями как злонамеренный акт, непосредственно нарушающий их право на спокойный сон. Никаких гостей, животных и тем более дам. Единственный возможный вид домашней обуви-мягкие тапочки. Единственно возможное занятие по вечерам, наблюдение за происходящим в окне на против. Сам того не осознавая, в процессе становления «идеального соседа», Трелковский необратимо теряет свою индивидуальность, под эгидой карательного окружения.
Будоражащий сознание конец истории, не что иное как сюрреалистический извращенный кошмар, не имеющий однозначной интерпретации. Вероятно, это одна из лучших книг о постепенном отрыве от реальности, когда-либо мной прочитанных.

Знаменитый польский режиссёр Роман Полански решил экранизировать это произведение и не прогадал. Фильм имел успех. Сюжет захватывает с самого начала и не отпускает до конца.
Трелковский становится квартирантом в доме со странными соседями, которые превращают жизнь нормальных по началу людей в кромешный ад. Неадекватностью веет с каждой страницы, атмосфера нагнетается ещё быстрее. Я читала и думала: «Неужели квартиру снять настолько трудно, что Трелковский вынужден терпеть такие моральные пытки?»
Психоделика в чистом виде. Иногда хочется почитать что-нибудь эдакое и получить, не побоюсь этого слова, удовольствие. Мрак, безнадёжность, поглощающее болото, из которого нет сил и желания вырваться. Наблюдать за героем интересно и жутко. Концовка неоднозначная, на мой взгляд. К сюжету есть небольшие вопросы, но о них можно умолчать, потому что нужная атмосферность перевешивает маленькие недочёты.
И ещё кое-что личное. Я бы не смогла снять квартиру, если бы знала, что накануне моего заезда там случилась такая страшная трагедия! Вдобавок ко всему соседи не дают дышать и упрекают за каждый шаг и громкое слово.

Историй о переезде в новый дом (пусть тут и квартира), творящихся там странностях и ведущих себя пугающе соседях великое множество. Однако «Жилец» - это совсем не обычный ужастик, а триллер, который начинается тихо, мирно и определённо дискомфортно, но превращается в объëмное, философское, сюрреалистичное и взывающее к экзистенциальным вопросам полотно. Оно то опирается на две главные движущие силы - Эрос и Танатос, то балансирует в размышлениях о роли вмешательства общества в жизнь маленького человека и о мелочности, которая становится важнее сочувствия.
Замкнутая квартира (хотя герой её спокойно может покинуть, но ограниченность формы никуда не девается) становится не то чистилищем, не то лимбом, не то личным адом, не то ирреальным пространством со слишком похожими на реальных людей сущностями, сводящими с ума.
Главный герой - Трелковский - равнодушно отмахивается от трагедии, произошедшей в квартире, которую он собирается снять. Интересуется он ею исключительно с практической точки зрения. В какой-то мере ощущая собственную неуязвимость, в какой-то мере веря в собственное бессмертие. Та самая знаменитая уверенность и самое разочаровывающее заблуждение, что это может случиться с кем-то, но не с тобой.
В то же время герой безволен. Легко поддаётся чужому влиянию, из страха остаться вне толпы боится причинить соседям неудобство, подвержен масштабным погружениям в мысли: «А что подумают другие?».
«Жилец» лишь формально попадает в жанр ужасов, но это не мешает ему по-настоящему напугать читателя. Только это не одномоментный испуг, как от скримера, а более глубокое и длительное чувство, заставляющее погружаться в себя, анализировать и размышлять о бренности бытия.

Смерть была землей. Вылезавшие из нее и в дальнейшем развивающиеся формы жизни пытались освободиться от ее объятий, устремляя свои взоры к свободным и открытым пространствам. Смерть позволяла им делать все, что заблагорассудится, потому что она была очень пристрастна к идее самой жизни. Она успокаивала себя тем, что внимательно присматривала за своей паствой, а когда подмечала, что та наконец как следует созрела, с жадностью пожирала ее, словно это было какое-то невиданное, сладкое лакомство.
Затем она откидывалась на спину и медленно переваривала пищу, сытая, счастливая и удовлетворенная, как изнеженный кот.

"В какой именно момент, - задавался вопросом Трелковский, - человек перестает быть личностью, которой он сам себя и все окружающие считают? Предположим, мне должны ампутировать руку. Я говорю: я и моя рука. Если же должны отрезать обе руки, я говорю: я и две мои руки.
Если бы это были ноги, то было бы то же самое: я и мои ноги. Если бы им пришлось удалить у меня желудок, печень, почки - если бы такое оказалось возможным, - я бы говорил то же самое: я и мои органы. Но если бы они отрезали мне голову, что бы я сказал в таком случае? Я и мое тело, или я и моя голова? По какому же праву голова, которая даже не является членом организма, вроде руки или ноги, претендует на право говорить от моего имени, говорить "я"?
Только потому, что в ней находятся мозги? Но существуют такие создания, как личинки, черви и прочие подобные творения природы, у которых вообще нет мозга. Как быть в отношении их? Или у них тоже где-то есть мозг, который способен сказать: я и мое тело?"

И как же нелепо умирать, когда имеешь собственное мнение по поводу всего, что тебя окружает!










Другие издания

