Марсианин

— Ну-у… — отозвалась Йоханссен, потянулась к своей гарнитуре и быстро надела. — Фогель, можешь подключить к бомбе провода?

— Ja, — ответил Фогель. — Я использую резьбовую крышку с маленьким отверстием для проводов. Это не окажет особого влияния на герметичность.

— Мы пустим провода к сорок первому осветительному щитку, — предложила Йоханссен. — Он находится рядом со шлюзом, и я могу включать и выключать его отсюда.

— Вот и дистанционное пусковое устройство, — кивнула Льюис. — Йоханссен, подготовь световой щиток. Фогель, иди сюда и займись бомбой. Мартинез, закрой и загерметизируй двери реакторной.

— Фогель, — сказала она в гарнитуру, — мне нужно, чтобы ты вернулся и сделал бомбу.

— Э-э-э… повторите, пожалуйста, капитан? — отозвался Фогель.

— Бомбу, — повторила Льюис. — Ты химик. Ты можешь сделать бомбу из подручных средств?

— Ja, — ответил Фогель. — У нас есть горючие вещества и чистый кислород.

— Звучит неплохо, — сказала Льюис.

— Разумеется, использовать взрывное устройство на космическом корабле опасно, — сообщил Фогель.

— Тогда сделай его маленьким, — сказала Льюис. — Нам всего лишь нужно проделать дыру во внутренней шлюзовой двери. Любую. Если оно снесет всю дверь, это хорошо. Если нет, воздух будет выходить медленнее, но дольше. Импульс от этого не изменится, и мы получим нужное ускорение.

— Герметизирую второй шлюз, — сообщил Фогель. — Как мы активируем бомбу?

— Йоханссен? — спросила Льюис.

От брезента почти ничего не осталось. Его обрывки парили по краям дыры, которую он когда-то затягивал. Перед Уотни открылся вид на Марс с орбиты. Изрытая кратерами поверхность красной планеты тянулась во всех направлениях, из-за разреженной атмосферы края казались чуть размытыми. За всю историю человечества лишь восемнадцать человек лицезрели эту картину.

— Иди в задницу, — предложил Уотни Марсу.

Он потянулся к контрольной панели на руке скафандра и поморщился. Попробовал еще раз, медленнее, и включил радио.

— МВА вызывает «Гермес».

— Уотни?!

— Подтверждаю. Это вы, капитан? — спросил Уотни.

— Подтверждаю. Доложи свой статус.

— Я на неуправляемом корабле, — ответил он. — Больше ничего сказать не могу.

— Как ты себя чувствуешь?

— Грудь болит. Кажется, я сломал ребро. А вы?

— Мы работаем над тем, чтобы добраться до тебя, — сказала Льюис. — При старте возникли осложнения.

— Ага, — отозвался Уотни, глядя на дыру в корабле. — Брезент сорвало на фиг. Думаю, еще в самом начале взлета.

— Мы думали о марсианских спутниках, — сказал Моррис. — Они намного ближе. Но расчеты не сходятся. Даже «Суперсервейор-три», у которого самый сильный передатчик, должен обладать четырнадцатикратной мощностью…

— Семнадцатикратной, — возразил Чак.

— Четырнадцати, — не согласился Моррис.

— Нет, семнадцати. Ты забыл о минимальной силе тока, чтобы нагреватели…

— Парни, — прервал их Венкат, — я уловил вашу мысль.

— Извините.

— Извините.

— Простите за раздражительность, — сказал Венкат. — Прошлой ночью я спал всего два часа.

— Нет проблем, — ответил Моррис.

— Мы понимаем, — ответил Чак.

— Отлично, — сказал Венкат. — Объясните мне, как одна-единственная песчаная буря лишила нас возможности связаться с «Аресом-три».

— Нехватка воображения, — сказал Чак.

— Не подумали об этом, — согласился Моррис.

— Сколько резервных коммуникационных систем есть у миссии «Арес»? — спросил Венкат.

— Четыре, — ответил Чак.

— Три, — возразил Моррис.

— Нет, четыре, — поправил его Чак.

— Он сказал — резервных, — не согласился Моррис. — То есть не считая основной системы.

— Ах да. Значит, три.

— Итого четыре системы, — подвел итог Венкат. — Объясните, как мы потеряли все четыре.

— Ну, — сказал Чак, — основная работает через большую спутниковую тарелку. Ее унесло во время бури. Оставшиеся резервные были в МВА.

— Точно, — согласился Моррис. — МВА — это вроде как аппарат связи. Он может связаться с Землей, «Гермесом», даже спутниками Марса, если потребуется. И у него три независимые системы, поэтому прервать связь может разве что столкновение с метеоритом.

— Проблема в том, — сказал Чак, — что капитан Льюис и прочие улетели на МВА.

— Поэтому из четырех независимых коммуникационных систем осталась только та, что сломалась, — закончил Моррис.

Венкат ущипнул себя за переносицу.

— Как мы могли это проглядеть?

Чак пожал плечами.

— Нам это не пришло в голову. Мы не думали, что кто-то окажется на Марсе без МВА.

— Сами посудите, — сказал Моррис. — Каковы шансы?

Чак повернулся к нему.

— Согласно эмпирическим данным, один к двум. Не слишком лучезарно.

— Ничего? Совсем ничего? — простонал Венкат. — Вы шутите? Двадцать экспертов трудились над этим двенадцать часов. У нас коммуникационная сеть за миллиарды долларов. И вы не можете придумать ни одного способа связаться с ним?

Двое мужчин в кабинете Венката заерзали в креслах.

— У него нет радио, — сказал Чак.

— Точнее, у него есть радио, но нет тарелки, — сказал Моррис.

— Суть в том, — продолжил Чак, — что без тарелки сигнал должен быть очень сильным…

— Чертовски сильным, — уточнил Моррис.

— …чтобы он его принял, — закончил Чак.