Телеграмма

Ненаглядная моя ... Зиму эту я не переживу. Приезжай хоть на день. Дай поглядеть на тебя, подержать твои руки. Стара я стала и слаба до того, что тяжело мне не то что ходить, а даже сидеть и лежать, – смерть забыла ко мне дорогу. Сад сохнет – совсем уж не тот, – да я его и не вижу. Нынче осень плохая. Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень.

...забота о человеке становится той прекрасной реальностью, которая помогает нам расти и работать.

Дали за рекой стояли сизые. От них тянуло острым и веселым запахом снега, схваченной первым морозом ивовой коры.

Хмурое небо все ниже опускалось на город, на Настю, на Неву.

Стара я стала и слаба до того, что тяжело мне не то что ходить, а даже сидеть и лежать, — смерть забыла ко мне дорогу.

Его она посадила давно, ещё девушкой-хохотушкой, а сейчас он стоял облетевший, озябший, ему некуда было уйти от этой бесприютной, ветреной ночи.

Так тяжело; вся жизнь, кажется, не была такая длинная, как одна эта осень.

У них, у молодых, свои дела, свои непонятные интересы, своё счастье. Лучше не мешать.

Может быть, в комнатах было слишком сумрачно, а в глазах Катерины Петровны уже появилась темная вода, или, может быть, картины потускнели от времени, но на них ничего нельзя было разобрать.

А ты смотри, дура, за добро плати добром, не будь пустельгой…