Мендель-букинист

Как же я благодарна Стефану Цвейгу за знакомство с удивительным человеком.
Якоб Мендель определенно не стандартен. Не-от-мира-сего – это, наверное, самое правильное название для такого явления, как Мендель-букинист.
Он должен быть близок большинству завсегдатых LiveLibа. Якоб немного сумасшедший, слишком в себе, живет в мире книг, не замечая ничего вокруг.
Рядом происходят, круто меняющие людям жизнь, мировые события. Мимо проходят сотни людей, переживая и пережёвывая, волнуясь и советуясь, опасаясь за свою судьбу, наживаясь или банкротясь, а он, оторвавшись от реальности, погружен с мир шуршащих страницы.
Со стороны он весьма одинокий с ограниченными интересами человек.
Но главное, ему комфортно, интересно, у него свое маленькое счастья, Мендель достиг в своем увлечении высшей степени профессионализма, и даже выше того (коль это возможно).
Живет он в Австрии. Приехал из России.
Так кто же этот Якоб и где его место на этой земле?
Это человек мира, вне времени и пространства, вне человеческих интриг и деления на своих и чужих.
Он с людьми, но где-то в параллельном мире литературы – где уютно и спокойно.
Но какой же хрупкий оказался этот мир.
И всегда найдутся желающие разбить и растоптать.

Еще одна новелла о страсти! О страсти к чтению, к книгам, к знаниям. Знакомо? Конечно. Но все же в меньшей степени, чем Менделю- букинисту...
Мендель жил книгами, он их читал, запоминал наизусть, обменивал, продавал, причем не особо- то для заработка, больше с целью распространить знание да подержать в руках очередную книгу. Он был одержим. Его мир интересен, прекрасен, глубок, но узок, ограничен, замкнут. Из этого мира он уж больше ничего и никого не видит, не замечает.

Этот мир снесет его, люди в своей страсти всегда кажутся чудаками для других. Они, и правда, чудаки. Но ведь они прекрасные чудаки, они несут тепло, они заражают прекрасной болезнью, но в то же время эта зависимость их губит, ограничивает, обессиливает перед лицом жизни и мира. Хорошо все в меру! Прекрасный человек Мендель, но ведь не от мира сего, как же ему было тяжело вдруг столкнуться с тем, что мир это не только Он и Книги, что существует политика, войны, экономика, другие люди, что его, такого отрешенного, не поймут.
Одна единственная любовь на всю жизнь - Книги! Чудный человек, нам еще бы научиться оберегать таких.... как та уборщица в кафе, она совсем другая, не такая, как Мендель, ничего не читала, но зато видела свет в глазах Менделя и видела, когда он потух, и берегла в сердце своем этот огонек, запомнила его на всю жизнь....
Трогательно, мудро, люблю Цвейга...

Превосходная новелла содержит в себе все: интригующий сюжет, драматизм событий, прекрасное владение Цвейгом искусством слова. Писатель, как всегда, на высоте, и любовь к его творчеству тотко увеличивается. В небольшом произведении он говорит о том, что близко ему: о книгах и о еврее-букинисте. Образ Менделя получился необычайно отрешенным от мира, он живёт в своём собственном книжном космосе. Увы, за это он и пострадал в этой жизни. Автор относится к нему очень сочувственно и с любовью, что передаётся читателю.
Цвейг, естественно, на страницах новеллы поднимает многие проблемы. Думаю, ему уже в 20-х гг.прошлого столетия было тяжело смириться со всем известным отношением к еврейскому народу, к уничтожению одним народом других. Но больше пишет осамом Менделе как величайший художественный психолог, чем не может не тронуть ценителей подобной прозы.

Еще чуть-чуть и я завязываю читать Цвейга. На немецком так точно, потому что мой уровень языка еще не так высок, чтобы влет тянуть все цветастые эпитеты и прочие литературные вставки, которые тут и там мелькают в его новеллах. На русском скорее всего тоже, потому что ну нельзя же так, почти каждый раз настолько до дрожи пробирает, что я по дому хожу как привидение или истерично кричу, что мир несправедлив. Словно консервным ножом криво вскрывают меня как банку, потом броню восстанавливать приходится пару часов.

Конкретно после прочтения новеллы "Buchmendel" я долго не могла отойти от ощущения, что меня приложили головой о стену. Потому что речь шла практически о святом для меня, о человеке, который жил книгами и не видел вокруг ничего кроме книг. Для него они были лучше прочих родственников, друзей и возлюбленных.
А жизнь его растоптала. Даже не жизнь, а люди. Люди, которые не видят вокруг ничего кроме того, что хотят видеть. Бедный Мендель, бедный торговец книгами, ты не знал и не хотел знать, что вокруг война, и подозрительность в людях зреет как баклажаны в теплые ночи. А в итоге - лагерь, пустота, одиночество и потерянность. Без книг, без своей оболочки, без своей привычной жизни.
Черт, нельзя так резать по живому, Стефан, я же из плоти и крови, а ты не щадишь.

Мал золотник, да дорог.

Двоякое чувство - принятия и отторжения жизни Менделя. Принятия - потому что сам склонен к эскапизму. Отторжения - потому что понимаю опасность такой жизни.

Трагизм конца Менделя созвучен концу любого человека.

36 лет он был счастливым человеком. Как много. Как мало..

Когда-то перестанут гореть и наши глаза. (Никогда!)

Новелла сначала опьянила, потом отрезвила.

Рекомендую, как редкий коллекционный напиток.
...

Иллюстрация С.Бродского

Памятка про эскапизм..

ЭСКАПИЗМ (ескейпизм) (от английского escape - бежать, спастись), стремление личности уйти от действительности в мир иллюзий, фантазии в ситуации кризиса, бессилия, отчуждения.
Эскапизм - это своего рода 'выгораживание' себе в жизни определенного участка (может быть - очень значительного, он может занять все жизненное пространство), - участка, где, может быть, не требуется делать выбор, мир непротиворечив и понятен, где ценности и цели человека получают поддержку и соответствуют тому окружению, в котором он находится. 'Выгораживание' участка упрощенного мира можно назвать эскапизмом в широком смысле слова, тогда как эскапизмом в узком смысле слова можно назвать ситуацию, когда выгораживание сопровождается сокращением продуктивной деятельности. Человек становится менее активным (или совсем перестает быть активным) в окружающем его мире, круг его общения сужается, и дело даже может доходить до различных физиологических нарушений. Эти определения достаточно широки, чтобы включать не только людей и занятия из тех основных четырех групп, на которых феномен эскапизма был нами выделен, но и любую другую деятельность, которая поглощает время, не является результативной, приносит определенный суррогат удовольствия, 'упрощает мир', не соотносится с основными жизненными ценностями человека - вплоть до разгадывания кроссвордов. Я говорю здесь о суррогате удовольствия, так как эскапистское времяпрепровождение, каким бы приятным оно ни было, всегда оставляет после себя привкус смутной неудовлетворенности ('пока я тут (читаю, играю на компьютере и т.п.), жизнь проходит мимо'). Отсутствие какого-либо продукта - характерная черта занятий, которые можно отнести к эскапистским. Везде, где появляется хотя бы толика творчества, созидания, - эскапизм отступает. Поэтому ролевые игры, погружение в мир фэнтэзи и т.п. являются эскапизмом не всегда и не для всех; хотя, конечно, в любой сфере соотношение творцов и потребителей всегда не в пользу первых. Потребительское отношение к продукции, поступающей извне (книгам, играм, психотропным веществам и пр.), и в итоге - зависимость от неё, в противовес активному преобразованию действительности - также характерно для эскапизма.

Так уж вышло, что даже рассказчик не сразу вспомнил еврея Менделя, которого много лет назад буквально боготворили студенты и все любители литературы. Только он мог достать любую, даже самую редкую книгу. При этом он помнил каждый выпущенный экземпляр, его выходные данные, автора, тему написанного. У Менделя была прекрасная память, он обожал книги и при этом не прочёл ни одной из них. Он мог бы обогатиться, но деньги Менделя не интересовали. Он довольствовался стаканом молока и парой кусков хлеба.

Впрочем, новелла не только о сверхспособностях главного героя, а о том, как мирный и чудаковатый человек по нелепой случайности попадает в колёса государственной машины. Выберется ли он оттуда живым? А если и выживёт, то сможет ли быть прежним?

После прочтения возникает много не самых весёлых мыслей: о бессилии обычного человека перед государственной системой. Если устройство государства зиждется на несправедливости и пренебрежении к простым людям, то сложно избежать трагедии.

Ещё есть мысль о том, кого следует считать библиофилом? Как можно любить книги, не любя их содержание? И быть может, запоминание выходных данных книг ничего не значили для Менделя?тС таким же успехом он мог бы выучить названия растений или устройство автомобиля? В любом случае у Цвейга получился очень колоритный, пусть и неоднозначный персонаж.

В третий, уже, наверное, раз перечитываю новеллу "Мендель-букинист". Это трагическая, но в то же время курьезная история о том, как даже не сама война, а военное время, и то, что везде и во все времена сопровождает любую войну, перемалывает сугубо мирных и бесконечно далеких от войны, но обладающих глубочайшим внутренним миром "маленьких людей". Но этот внутренний мир в условиях войны скорее мешает им адекватно оценивать грозящую опасность и осознавать рискованность своих действий, чем помогает уменьшить эти риски.

Совсем небольшая новелла, которая затрагивает красотой языка и глубиной эмоций. Автор, случайно заскочив в кафе укрыться от дождя, вспоминает Менделя, который сидел здесь больше 30 лет. Это был человек- каталог с уникальной памятью, знавший не только название и автора книги, но и год издания, типографию и цену. Он трепетно относился к книгам и мог достать все, что угодно, даже не сверяясь со списком. Можно сказать, что кафе "Глюк" процветало благодаря Менделю, потому что люди приходили в первую очередь к букинисту, а потом оставались на чашечку кофе. И вот, спустя совсем немного времени никто не помнит этого уникального человека. А Мендель, настолько увлеченный своим делом, веривший в то, что человечность выше бюрократизма, не замечает, что началась Первая Мировая война и попадает в жернова политики и национализма. Грустная, пронзительная история, к которой я обязательно вернусь.