Страх вратаря перед одиннадцатиметровым

После приличного такого разочарования нобелевским лауреатом по литературе 2018 года Ольгой Токарчук (моя аттестация на ее «Бегунов» здесь), я возлагал очень большие надежды на следующего по очереди обладателя этого престижного приза – австрийского писателя и драматурга Петера Хандке. Надежды я, кстати, возлагал не просто так, а потому что смотрел «Небо над Берлином» Вима Вендерса, легендарный европейский арт-хаус конца 1980-х, к которому господин Хандке написал сценарий. Абсолютно волшебный и одухотворяющий фильм. Казалось бы, ну раз джентльмен такие сценарии пишет, то и его литературное творчество тоже заглянет в твою душу разноцветными глазками белоснежного хаски. Ан нет. Надо уже потихонечку отучать себя от подобных ожиданий – уже сколько кредитов я раздал самым разным писателям, а никто до сих пор в полной мере ничего не вернул. А на Хандке так и вовсе хочется написать заявление в полицию – он меня просто-напросто обокрал. Но обо всем по порядку.

Конечно же, я немного смалодушничал и свое знакомство с австрийским автором решил ограничить совсем небольшим произведением – повестью с замысловатым названием «Страх вратаря перед одиннадцатиметровым». Но если посмотреть на этот вопрос с другой стороны, то согласитесь – чтобы оценить все великолепие прекрасного тосканского вина, вовсе необязательно выпивать целую бутылку. Вооружившись этим оправданием, я открыл книгу и приготовился погрузиться в мир высокой литературы и, как считают шведские академики, в «исследование периферии и специфики человеческого опыта». И сразу же столкнулся с первой «спецификой», которая невероятно сильно бьет по глазам адреналин переживем ну и черт с ним. Это язык, которым написано произведение. Пенять на переводчика тут бесполезно. Даже мой учитель по художественному переводу из школьных времен Алексей Викторович Таранник тут бы спасовал. Текст разбит на коротенькие предложения, до того необязательно коротенькие, что возникает мысль, что Хандке в детстве били родители за сложноподчиненные и сложносочиненные предложения. Во-вторых, эти короткие предложения не образуют складного нарратива – такое ощущение, что автор просто написал 100 разных предложений и в случайном порядке раскидал их по абзацам. Герой встал. Герой умылся. Пыльная дорога. Кончаются деньги. Неприятный смех. Герой подрался. Свежая газета лежала на столе. Герой курит и хочет вернутся. Тревога запала в душу. Смысл за этим роботическим ритмом все равно, конечно, угадывается, но восприятию мешает прилично. Еще больше он мешает удовольствию от чтения.

Специфичной форме вторит и содержание, то бишь сюжет. Главный герой, бывший вратарь Йозеф Блох, просто так, абсолютно на пустом месте превращается в убийцу. Почему, зачем, за что? Хандке удивительным образом обходит все сколько-нибудь интересные проблематики, которые влечет за собой сие криминальное действо, сосредотачиваясь на душной, неприятной атмосфере, которая возникает вокруг героя. Однако какого-то напряженного психологизма в лучших традициях Достоевского не возникает. Состояние главного героя больше смахивает на болезненное похмелье после бурной пьянки. В общем то, даже на этой почве можно создать достойную и увлекательную историю, вспомните того же Тарковского (которым, кстати, восхищается Вим Вендерс), который умел наполнить эмоциями и напряжением даже полный вакуум, в прямом смысле этого слова. Но у Хандке совсем не получается. Прием, мне кажется, что он и не может и не хочет. Вот такое вот печальное комбо. Этот самый Блох - невероятно неприятен, а можно даже сказать противен, его мотивации сверхнепонятны, проскользнувшая интрига «убьет ли он еще раз» - вторична и не интересна. Для меня, правда, стало откровением, насколько неталантливо и отрешенно можно передать человеческие чувства и идеи. «Исследование периферии и специфики человеческого опыта» происходит, пожалуй, только в последней сцене этого странного и инородного произведения – когда Блох пытается предугадать поведение своего коллеги при пробитии пенальти. И да, это единственная сцена, которая может доставить удовольствие (Хандке даже отказывается от своих дурацких кастрированных предложений). Но длится она всего пару абзацев, а потом заканчивается. Вместе с книгой. Оставляя в недоумении – сюжетная арка не закрыта, смыслы не раскрыты, worum ging es denn da?

По прошествии пары дней, я был уверен, что смогу переосмыслить, переоценить, открыть для себя те дверки, которые с первого раза не открылись. Я взял эту повесть и открыв в двух случайных местах, попытался вобрать в себя силу мастерства нобелевского лауреата. И знаете, что? Ее там нет. Вообще. Я не хочу искать смысл в действиях шведских академиков, почему они дали Нобеля именно Хандке, но не нужно быть профессиональным критиком, чтобы понять две вещи: 1) есть гораздо более достойные лауреаты (причем во всех смыслах: Хандке же тот еще мухомор – всю свою жизнь горячо поддерживал и чуть ли не дружил со Слободаном Милошевичем, югославским диктатором и редиской) 2) если все творчество Хандке напоминает «Страх вратаря перед одиннадцатиметровым», то извините, это очень плохо и зачем за это премировать? Точнее, за что? За этот текстовый ритм в стиле немецкой электроники 1980-х, который отстукивается этими отрешенными, короткими и плохо увязанными предложениями? Это вся заслуга? Не понимаю совсем.

А еще спустя два дня я еще как следует зачем-то разглядел обложку, мамочка дорогая, что это за офисный работник ищет пенек, чтобы выпить свой латте? Але, издатели, ну вы совсем что ли? Такого не заслуживает ни один, даже самый плохой писатель на свете. Как кстати хорошо бы встала на место этого заблудившегося клерка картина великого Александра Александровича Дейнеки «Вратарь» (она висит в Новой Третьякове, и если вы москвич, то вы просто обязаны пойти и посмотреть на нее, а также на висящую по диагонали от нее напротив «Эстафета по кольцу Б» - это главные, преступно недооцененные шедевры советской живописи). К слову, новый сборник Хандке «Уроки горы Сен-Виктуар», который выходит в каком-то новом импринте Inspiria (суспирия!), и вовсе получил простую, монохромную, драматически темно-фиолетовую обложку. Как страшно оформлять книги, да? Каждый раз одно и то же.

Ну и последнее, абсолютно спонтанное, что родилось уже сегодня. Есть такая знаменитая электронная группа Boards of Canada. Слушать ее достаточно непросто, они играют достаточно сложную электронику, которая доступна далеко не всем слушателям (без обид, но это правда). Так вот сидел я сегодня и слушал их, пока вбивал по циферкам в договор новые реквизиты клиента. Ну знаете, все вот эти вот оквэд, инн, кгб, фбр и так далее. Слушал-слушал, и вдруг подумал – как же важно, чтобы искусство открывало перед тобой те двери, которые ты хочешь открыть. Ведь, я тоже могу на компьютере написать музыку в жанре IDM. Там тоже что-то будет гудеть, что-то будет пищать, покрякивать и поскуливать. Но любой человек, кто слушает такую музыку сразу же распознает обман. Он услышит, что это всего лишь имитация, плоская подделка. Все равно что вместо сахара накапать этими белыми крохотулями сахарозаменителя. Я чувствую Хандке точно также – он очень инороден, он как будто пытается играть в эти вот все контемпорари и постмодерн, но получается безжизненно и плоско. Там нет глубины, это дороги вникуда. Закрытые, заколоченные корявыми досками двери. Я не вижу за этим никакого мастерства, хотя не отрицаю, что в каком-то мире Петер Хандке мог бы быть более состоятелен как писатель и как рассказчик историй. Ну либо мог бы быть мэром маленького городка в Югославии 1990-х, на танке мог бы гонять, кричать Косово je срце Србиjе. Возможно, чувствовал бы себя получше, как, впрочем, и его читатели.

Так вот, а знаете, почему я слушал Boards of Canada и мне пришла в голову такая мысль? У них есть одна композиция, она называется «84’Pontiac Dream», что не сложно перевести как «Мечта Понтиака 1984 года». Это лирическая и нежная композиция, которая заставляет тебя представить о том, о чем бы думали предметы, будь они одушевленными, в частности автомобиль. Так вот, это не просто красивая музыка. Это еще и красивая история, потому что главным рефреном в свою композицию музыканты включили старый рекламный джингл производителя этих автомобилей, который ритмически превращается в некое условное биение сердце. Почему-то так правда получается, что этот автомобиль одушевлен и может мечтать о чем-то. Всего лишь один рекламный джингл с радио. Пара синтезаторов. А получается искусство. Получается красота.

Слушайте хорошую музыку! Читайте хорошие книги! Хандке – редис!

Ваш CoffeeT

Нобелевская премия – это нынче скорее антирекомендация, нечасто ее получают действительно яркие и запоминающиеся авторы. Да, это раньше ее давали Томасу Манну, Бёллю, Шоу, Киплингу, Фолкнеру, Гессе, Камю, Маркесу, нашим Пастернаку, Бунину и Шолохову (какие времена-то были!). Было, конечно, много «проходных» писателей: скажем, вспомните ли вы легко Хосе Эчегарай-и-Эйсагирре, Бьёрнстьерне Бьёрнсона, Хенрика Понтоппидана или Роже Мартена дю Гара? Но оттого не менее грустно за наш век. Кажется, сейчас Нобелевку дают за подчеркнуто непонятные для большинства читателей вещи, словно сидящие в тамошнем комитете панически боятся избавиться от образа элитарности.

Бывают, как известно, писатели массовые и плохие. Бывают массовые и хорошие (сначала вспоминается Кинг, конечно же, но таких, к счастью, хватает). Бывают элитарные, но понятные для тех, кто в принципе способен включить голову (условные Камю, Бёлль; в основном, мировые классики). А бывают элитарные и непонятные, но в этой «непонятливости» таинственные и оттого часто получающие главные литературные премии. Книги этих, непонятных и элитарных, нельзя просто взять и читать – нет, нужно узнать из Википедии, что автор в своем творчестве полемизировал с Карлом Филиппом Морицем, Готфридом Келлером и Адальбертом Штифтером; нужно заранее разобраться с авторскими аллюзиями, прочитав критические статьи профессионалов, и потом искать глубокие смыслы по готовым схемам. Потому что без подготовительной работы осилить и понять такую книгу невозможно. Для меня это огромный минус: я привыкла сама делать выводы из прочитанного, но для этого мне нужны хоть какие-то маячки в самом тексте, а не в чужих разборах.

Петер Хандке – типичный элитарный и непонятный писатель. Это его счастье и несчастье. Он умен, но не запоминается совершенно. Нет чувств. Нет вживания. Да и разве может быть вживание, если я не увидела жизни в его произведении, а только одну конструкцию, которую при желании можно разобрать на винтики?..

«Страх вратаря перед одиннадцатиметровым» – это литература не чувств, разума или души; это литература голого приема, в котором нет, конечно, ничего плохого, но и хорошего тоже нет.

Нет как такового и сюжета. Странный главный герой, бывший вратарь, а теперь еще и уволенный с последней работы (был монтажником), слоняется без дела по какому-то городу. При этом нет не только эмоций (он почувствовал, он подумал, он вспомнил и т.д.), но и визуализации. Из-за этого сложно воспринимать происходящее. Я вам сейчас набросаю:

«Он вышел из отеля. На улице было пасмурно. Впереди шла девушка. Он обогнал ее и зашел в кафе. Там он включил музыкальный автомат, за столами сидели школьники. Не дослушав, он вышел. Полицейский на углу спросил у него документы. Он дал. Полицейский не посмотрел на документы, а смотрел на него. Отдал ему документы, и он завернул за угол. На лавочке лежала чья-то сумка. Он хотел заглянуть в нее, но прошел мимо. Он решил идти дальше. У магазина спорили два пенсионера. У светловолосого на руке висел красный зонт. Он протиснулся между пенсионерами. Тот, что был с красным зонтом, угрюмо посмотрел на него».

Скажите, что вы почувствовали, прочитав мой эксперимент выше? Писать так, поверьте, не сложно. Этакий текст даже редактуры не требует, потому что, во-первых, прост, а во-вторых, описываемое бессмысленно, а нарисовать себе сие в воображении непросто. И именно так – и только так – написана книга. Непонятные действия, безразличие к окружению (главный герой, хотя замечает жизнь вблизи, словно в вакууме находится), какие-то слова, слова, слова – пошел, встал, вышел на улицу, а там палатка с фруктами, а там дети, нужно зайти в отель, на меня посмотрели, я взял чемодан, я переспал с девушкой, она что-то сказала, я ее задушил, я вышел из ее квартиры, я пошел в отель, я купил билет…

Что? Зачем? Почему?..

Убийство (даже его автор не сумел описать интересно!) было заявлено аж в аннотации, меня это и привлекло. Но главный герой – это не реальный убийца, с которым вы можете встретиться в обычной жизни. У живого человека есть либо мотив совершить преступление, либо он в «неадекватном» состоянии и просто не отдает себе отчета (был пьян или кое-что похуже, в состоянии аффекта, голоса шизофренические в голове слышал и т.п.). Но герой Хандке – это лишь картонка или, если хотите, винтик, в нем нет жизни. Оттого он совершает убийство «внезапно». Не потому, что захотелось – от скуки или злости. Не потому, что в голове помутилось. А «внезапно». Убийство случайного человека, женщины, которая ничего ему плохого не сделала.

И, как ни странно, на герое это никак не сказывается. У него отсутствуют мысли и переживания из-за совершенного (как и из-за всего остального). Мыслей и чувств просто нет. Даже отпетый гопник, зарезав кого-то в переулке, с большей вероятностью вспомнит свою жертву (хотя бы для самоутверждения). А тут ничего. Пустота. Вакуум.

Оттого и дальнейшее лишено смысла. Герой двигается – и все. Передвигает ноги. Говорит с NPC, которые не имеют ни лиц, ни имен. Скука. Бессмысленно потраченное время. Лишенные логики действия. Отсутствие внятного конца.

Допускаю, что в данном тексте можно найти смысл… скажем, если вам нравится слушать рассказы случайных знакомых о том, как прошел день, с мельчайшими деталями, как те кормили кота, пролили кофе на столик, на улице увидели девушку в зеленом платье, а на знакомой стоянке заметили больше свободных мест, чем обычно. Остальным эта книга категорически противопоказана.

Я же лично с большей вероятностью найду философский смысл… хотя бы в том, что наша собака любит спать на спине. Должно быть, так она выражает свое несогласие с каким-то позабытым писателем 17 века или же протестует против новых налогов в одном из районов ЮАР.

В силу ли перевода или моих умственных способностей, но книга категорически не понравилась!

По аннотации можно было бы предположить( что собственно я и сделала), что это будет какая-то психологиечская книга.
В самом начале автор показывает нам странного и даже очень подозрительного мужчину, который боялся разговаривать с людьми (?). На первых порах его необдуманные действия принимаются как должное, но только на первых порах. Далее, когда наступает момент, чтобы удовлетворить интерес читателей о главном герое, автор ничего не делает.
Складывается такое впечатление, что создатель просто не знал как объяснить почему и для чего. И это, наверное, самое ужасное с чем можно было столкнуться. Внутри разговарется малюсенький интерес ( сюжет не так уж плох, но и не хорош), а подкрепить его нечем.
Какая-то движуха происходит, но что предшествовало его действиям, что им двигало? Как в детской песенке - большой - большой секрет.

В не очень большом многообразии отзывов к этой книге было мнение, что главный герой не очень здоровый. Псих. Но от этого становится втройне обиднее за книгу. Обычно, книги про ненормальных людей наполнены кровью, странностями, историями из дества, преступлениями, захватывающими моментами...
И самое главное - причиной такого поведения. Это может быть что-то до ужаса банальное или безумно трудновоспринимаемое, но тем не менее присуствует хоть какое-то объяснение.

Поэтому для себя я решила, что главный герой не больной, а просто странный. Странный также как и вся книга.

Название - метафора. Почему пенальти так захватывающе интересны, напряженны и являются отдельными, непредсказуемыми вкраплениями в сюжет матча? Это дуэль. Вратарь и нападающий один на один: два соперника пытаются угадать мысли друг друга, чтобы оказаться на шаг впереди или вынудить на ошибку. Вратарь пытается предположить, куда будет пробивать нападающий, чтобы успеть туда прыгнуть. Но нападающий может ударить и в противоположный угол, поступить не так, как обычно. Но и вратарь может прыгнуть не в тот угол, в который предполагал изначально, зная о подобных хитростях нападающих. В свою очередь, нападающий, понимая это, может ударить в другой угол — и так до бесконечности.

Но бесконечности быть не может - свисток судьи и приходит время действовать. Ошибка вратаря может решить исход матча. Может повлиять на дальнейшую карьеру. А что может случиться, если вратарь совершает ошибку не на футбольном поле, а в жизни. Ошибку непоправимую. Ставящую крест на его будущем не только как спортсмена, но и как полноправного члена общества.

Как ни сложно догадаться, главный герой этой книги - вратарь. Совершив преступление, он вынужден изменить свою привычную жизнь и скрываться. И вот в повествовании наблюдаешь бескрайнюю череду съемных квартир, женщин, с которыми встречается герой книги, мужчин, с которыми он постоянно конфликтует. Но он никому не нужен, никому не интересен по-настоящему. За просмотрами полицейских хроник, за случайными встречами, случайными отношениями и походами в кинотеатр проходит жизнь. Наблюдать за всем этим бывает тяжело. Тягостная атмосфера произведения и непонятно зачем тянущееся существование главного героя порой приводят к далеко не радужным мыслям. Особенно о взаимоотношениях людей, контактирующих друг с другом. В "Страхе..." их нет. "Страх..." - это набор столкновений абсолютно разных личностей, у которых нет ничего общего: ни соприкосновений в прошлом, ни общих интересов, способных сблизить. Люди, даже сидя за общим столом и беседуя, существуют в различных реальностях - каждый в своей. Говорят, потому что надо что-то говорить. Задают вопросы потому что формально нужно выказать сопереживание. Все там - чужаки друг для друга. Причем вопрос не в невозможности понимания, а в полном отсутствии каких бы то ни было точек контакта. И полнейшее нежелание их создавать.

Так и тянутся дни, состоящие из пустых разговорах, из бессмысленных встреч и монологов героев, из обрывочных, ничего не несущих речей. Цепочка из мелких бессмысленных звеньев, что складывается в бессмысленность происходящего. От этой книги хочется спрыгнуть с крыши. "Остановите Землю, я сойду!" - этот афоризм тоже уместен. Первое, что хочется крикнуть после прочтения.

Несмотря на это, я поставила 4. Потому что книга вызывает сильные эмоции. Больше негативные, но сильные. Местами появлялось даже раздражение из-за монотонности движения в никуда и непонятно зачем. Бессмысленность бесконечно.

А начиналось это так:

Мне что, одной показалось, что речь здесь идет о сумасшествии? Причем мне это даже не показалось - я с первых строчек поняла, что ГГ - сумасшедший. Диагноз ставить не берусь, не спец, но то, что он тут есть - мне это кажется бесспорным. Как может нормальный, вменяемый, адекватный человек понять, что он уволен с работы только на основании того, что рабочие при его появлении во дворе завода не посмотрели в его сторону?? И вот так вот, не зайдя даже на завод, не спросив даже ни у кого ничего, не зайдя в отдел кадров, к начальнику, ничего не узнав, не забрав документы, если его действительно уволили - вот просто развернуться на всем ходу (а ведь человек просто шел на работу, ни о чем таком не думал, ему это просто импульсивно пришло в голову - что на него не посмотрели, значит он уволен) и пойти куда глаза глядят? У него не было абсолютно никаких планов, он ничего не планирует, не продумывает своих действий. Он только сосредоточен на своих мимолетных, сиюминутных ощущениях - и на тех мыслях, которые рождаются в его мозгу от этих ощущений. Он действует (или с трудом удерживает себя от каких-то действий) согласно этим ощущениям и мыслям.

Подробно и монотонно описывается чуть ли не каждый шаг героя на протяжении нескольких дней. И как в Библии в первой книге постоянно звучит фраза: "И был вечер, и было утро: день шестый" (ну или там третий, пятый, не столь суть важно, главное - идет-идет описание событий, потом бац - кодовая фраза, смена декораций), так и здесь - каждый вечер автор заботливо укладывает героя спать, сообщая кодовую фразу: "И он бросился в кровать и моментально уснул" (варианты могут разниться, но обязательно четко выделен момент отхода героя к сну, засыпания). Смена декораций, идет новая порция описаний мучений героя. Потому что он - мучается, каждый день. Только каждый день мучения немного разные: то он не может говорить, то не может слушать, то не может еще что-то. И всё это его очень раздражает. И кроме своих ощущений он ничего больше не может воспринимать, никаких других сигналов из внешнего мира. Точнее, не может их адекватно интерпретировать. Причем, если он вдруг иногда что-то вспоминает - создается впечатление нормального человека, но все новые ощущения, его восприятие новых поступающих раздражителей всех видов он не в состоянии понимать обычно. Он может придолбаться к самому незначительному пустяку и стремительно раздувать из мухи слона, и преогромного. Может совершать поступки, совершенно без всякого, пусть самомалейшего предварительного их обдумывания - и при этом не задумываться об их последствиях даже после совершения (например, так произошло убийство - совершенно нипочему, абсолютно импульсивно, вряд даже осознавая, что именно он делает - просто ему было дискомфортно на душе, а он не любит этого ощущения, и в поисках выхода из этого неприятного состояния, попробовав безуспешно несколько других способов развеяться, вдруг начал душить женщину, с которой случайно переспал - и без всяких эмоций продолжает искать другие способы развеяться, в общем-то даже как-то не особо и заметив, что стал преступником, лишил жизни ни в чем не повинное человеческое существо).

Человек, которому всё пофиг, всё фиолетово; все события жизни, всё вокруг происходящее воспринимается им совершенно одинаково, события никак не делятся по степени важности, по интересности или как-то еще. Просто что-то раздражает - и он на этом зацикливается, остальное проходит мимо сознания. Потом начинает цеплять что-то другое и все мысли мучительно концентрируются вокруг этого нового раздражителя и все его действия связаны только с ним.

Что интересно - окружающие не воспринимают его как сумасшедшего. Только под конец его бывшая любовница начинает смутно что-то подозревать, находит его поведение странным, но это так ничем и не кончается. Повесть вообще ничем не кончается. Просто обрывается.

Мне понравилось - просто люблю вообще про сумасшедших иногда почитать, про развитие их болезни - как началось и как развивалось. Душа и мозг - это такие потемки, столько там всего непонятного, что даже понятие нормы тут весьма и весьма расплывчато. Только социум, его нормы общепринятые еще служат каким-то ориентиром, а если человек из социума по тем или иным причинам временно или навсегда выпадает, то такое наружу лезет, что мама не горюй. И воспринимать эту книгу как описание злоключений нормального человека я не могу - потому что человек тут явно ненормален. Вполне возможно, что раньше он был как все, но, вероятно, по пути на работу в тот день, с которого началось повествование, у него развился острый психоз, который не распознали и не лечили. У меня сложилось именно такое впечатление.

Что это вообще было? Нет, мне конечно попадалась раньше всякая мусорная литература, но чтобы ее выдавали за особое видение и вручали нобелевку...
Ну хорошо. У главного героя что-то не так с головой (видимо мяч прилетел неудачно), его восприятие окружающего странненькое, если не сказать никакое. Ведь по сути он его не воспринимает. Он течет где-то параллельно реальности и события он не переживает, они просто с ним случаются и узнает он об этом из газет. На этом всё. Какую глубокую истину я должна была осознать? Какое открытие человеческого одиночества-поиска себя- конфликта с обществом сделал автор?
И написано же отвратительно. Читаешь будто стенограмму с какого-то скучнейшего заседания по вопросам качества травы на футбольных газонах.

Решив отвлечься от утомительного "Молочника", обласканного Букеровской премией, кем-нибудь , обласканным Нобелевской премией, остановилась на Петере Хандке и его небольшой истории, уж не знаю почему. Нет, почему именно эта история, тут все понятно - 150 страниц и, разумеется, мне будет все понятно, стоит ли изучать более объемные вещи автора. Почему Петер Хандке? Вот в чем вопрос...

Сначала я решила, что призрак убитого "Молочника", который на самом-то деле не был молочником, перекочевал в историю про вратаря, который боялся одиннадцатиметрового. "О нет! Неужели, этот долбаный "Молочник" мерещится мне теперь везде?!"- мысленно заистерила я... Но поскольку я тетка разумная, то к странице пятой уже поняла, что "Молочник"- это непрекращающийся поток мыслей, а "Вратарь" - непрекращающийся поток действий. Действий безэмоциональных, четких, автоматических... как в известной богородской игрушке с мужиком и медведем, стучащими молотками по наковальне...
Поход на склад всемирной Выручай-комнаты порадовал тем, что оказывается автор получил свою Нобелевскую премию

Уж не знаю от этой ли фразы, или от того, что в тот момент я сделал глоток слишком горячего чая, но мои глазоньки зажмурились, а в горле запершило...
Да-да, какая языковая изобретательность в исследовании человеческого опыта!

Достаточно быстро Хандке втянул меня в этот бесконечный поток действий, и местами он даже начал мне нравиться:

Не Тургенев, но есть в этом, как мне кажется, что-то завораживающее... Или это просто кажется???
Так в метаниях между раздражением и некоторым восхищением автором, которому удается затянуть меня в бестолковый просмотр литературного диафильма, я добралась до той части этой истории, где бывшего Вратаря стало тошнить....
И вот странная мысль озарила меня, или просто мой мозг потребовал подобного озарения, чтобы примирить меня, нобелевского лауреата и историю про вратаря и его страхи.
"А что если вся эта история - просто литературный розыгрыш? Что если это просто "стеб" над Достоевским, Джойсом, Хемингуэем, Сартром и фиг знает кем еще, кого я не могу идентифицировать? " Преступление без наказания и раскаяния, действие и созерцание без мыслительного процесса и смысла, простота, как издевка над сложными фразоконструкциями т.д. и т.п. Вдруг это просто изящно-грубая литературная шутка?"

Поиски на складе всемирной Выручай-комнаты ничего не дали, да и не особенно я стремилась к доскональному исследованию этого вопроса.
Итог: с глаз долой - из сердца вон.

Я не читал более скучной, косноязычной и нудной книги. Искренне недоумеваю, как можно писать настолько плохо. Прочитав до конца, я обратился к хвалебным рецензиям на лайвлибе за ответами. В основном хвалят "детали". Но проблема как раз и в том, что вся книга и состоит из деталей, сюжета практически нет. Весь сюжет этой повести можно уместить на двух-трех страницах, когда как в книге 159 (!!!) страниц. И, как вы уже поняли, 156 страниц - это вода и мусор. Этакая "Тошнота" Сартра, но написанная без идеи, особой охоты и старания. Но, отдам должное этой книге, она меня повеселила. Я даже смеялся в голос пару раз. Не подумайте, что в ней есть шутки или какой-либо ещё юмор, нет. Я смеялся над нелепостью истории и самого повествования. Не буду голословен, вот цитата из книги:

Вот как-то так всю книгу)
Ну не уморительно ли?
Причем сюжетно важным вещам уделяется раза в два больше места, чем подобным вставкам про бутылки и подставки. Во время прочтения возникает стойкое ощущение, что автор пришел к издателю с эссе, а издатель, в свою очередь, сказал расширить эссе до повести. И автор в лице Питера Хандке решил просто налить воды. И воды налил так много, что как такового произведения не осталось, это всё воспринимается как школьное сочинение двоечника из 7"г".
В общем по сюжету: персонаж чистой воды (каламбур) картон, второстепенные вообще как туман без лица и имени, подсюжеты уходят в никуда, а основной прерывается на какой-то неумелой метафоре.
1 балл за чистый смех
1 балл за то, что не расписал ещё больше
1 балл за умелую замануху в виде Нобелевской медали на обложке, к повести не имеющей никакого отношения.

Только что прочитала повесть Петера Хандке "Страх вратаря перед одиннадцатиметровым". Скажу я вам, не ожидала. Умностей ожидала, напыщенности, не знаю, может глумления или эпатажности... За что у нас там теперь раздают всякие премии?
Повесть была закачена в ридер уже давно, с прошлого года там лежала молча, ни разу не упрекнув меня за то, что я слегка морщась прохожу мимо неё. А прочитала я её за два часа. Абсолютно никакого желания оторваться от повествования и пойти чего-нибудь сожрать, найти какую-нибудь кинушку, полистать ленту... Руки дрожат, потому как я не могу пока понять, как же так - я столько времени обладала этими сплавленными в один комок кусочками Кафки, Набокова и Камю и не знала об этом. Это я об ассоциациях, которые вызывает эта маленькая повестушечка. Не про футбол, кстати... Про футболиста, про нефутболиста, про бывшего вроде бы футболиста...
Ничего, что у меня тут поток сознания? его в книге нет, кстати. Есть постоянное действие. Совершенно бессмысленное, нелогичное, бесконечное, идёт, едет, душит, спит (и видит сны), ест, пьет, дерётся, смотрит футбол, идёт, возвращается, разворачивается и снова идёт. И всё без цели. В общем, у меня шок, это по-нашему, по-бразильски.
Читайте, если скучаете по стилистике "Замка", "Приглашения на казнь" или "Постороннего". Аллюзии очевидны. А я пошла... поброжу, пожалуй...

Только что написал отзыв на повесть «Женщина-левша».
Во время этого понял, как запомнились чувства от повести и как противоположно чувства от этого романа.
А.Камю влюбил меня в темы экзистенциализма в последнем ноябре.
Как раз он, экзистенциализм, проскальзывает в романе П.Хандке, но не оставляет за собой что-либо.
Основа реальна, подача же её оставляет без сил, она невыносима, как по мне.
Из-за этого тогда и перешёл с печатного варианта на аудио.
И был ли тогда конец? Вопрос риторический.
Достойно ли внимание это произведение? Вопрос такой же...