Распад атома

"Ни один завиток кишки, вылезший из распоротого живота, ни одна гримаса, ни один кровоподтёк не ускользнул от фотографического объектива, но главное ускользнуло, главного нет. Я смотрю и не вижу ничего, что бы взволновало меня, заставило душу содрогнуться. Я делаю над собой усилие - ничего. И вдруг мысль о том, что ты дышишь здесь на земле, вдруг в памяти, как живое, твоё прелестное, бессердечное лицо." (с)

"Я хотел бы выйти на берег моря, лечь на песок, закрыть глаза, ощутить дыханье Бога на своём лице. Я хотел бы начать издалека - с синего платья, с размолвки, с зимнего туманного дня. "На холмы Грузии легла ночная мгла" - такими приблизительно словами я хотел бы говорить с жизнью." (с)

"Я хочу говорить о своей душе простыми, убедительными словами. Я знаю, что таких слов нет. Я хочу рассказать, как я тебя любил, как я умирал, как я умер, как над моей могилой был поставлен крест и как время и черви превратили этот крест в труху. Я хочу собрать горсточку этой трухи, посмотреть на небо в последний раз и с облегчением дунуть на ладонь. Я хочу разных, одинаково неосуществимых вещей - опять вдохнуть запах твоих волос на затылке и ещё извлечь из хаоса ритмов тот единственный ритм, от которого, как скала от детонации, должно рухнуть мировое уродство. Я хочу рассказать о человеке, лежавшем на разрытой кровати, думавшем, думавшем, думавшем,- как спастись, как поправить,- не придумавшем ничего. О том, как он задремал, как он проснулся, как всё сразу вспомнил, как вслух, точно о постороннем, сказал: "Он не был Цезарем. Была у него только эта любовь. Но в ней заключалось всё - власть, корона, бессмертие. И вот рухнуло, отнята честь, сорвали погоны"." (с)

"Сидеть в кафе, слоняться по лицам, заглядывать в чужие окна всё-таки лучшее утешение, чем Анна Каренина или какая-нибудь мадам Бовари. Следить за влюблёнными, которые сидят, прижавшись, за невыпитым кофе, потом плутают по улицам, наконец, оглянувшись, входят в дешёвую гостиницу, то же, если не большее, чем самые совершенные стихи о любви." (с)

"Сознание, трепеща, изнемогая, ищет ответа. Ответа нет ни на что. Жизнь ставит вопросы и не отвечает на них. Любовь ставит... Бог поставил человеку - человеком - вопрос, но ответа не дал. И человек, обреченный только спрашивать, не умеющий ответить ни на что. Вечный синоним неудачи - ответ. Сколько прекрасных вопросов было поставлено за историю мира, и что за ответы были на них даны..." (с)

"Может быть, это блаженнейшая в мире любовь. Может быть, Наполеон воевал и Титаник тонул только для того, чтобы сегодня вечером эти двое рядом легли на кровать." (с)

"Атом неподвижен. Он спит. Все гладко замуровано, на поверхность жизни не пробьется ни одного пузырька. Но если его ковырнуть. Пошевелить его спящую суть. Зацепить, поколебать, расщепить. Пропустить сквозь душу миллион вольт, а потом погрузить в лёд. Полюбить кого-нибудь больше себя, а потом увидеть дыру одиночества, чёрную ледяную дыру." (с)

Никого спасти и ничем утешить нельзя. С чувством, что только сквозь хаос противоречий можно пробиться к правде. Что на саму реальность нельзя опереться: фотография лжет и всяческий документ заведомо подложен. Что все среднее, классическое, умиротворенное немыслимо, невозможно. Что чувство меры, как угорь, ускользает из рук того, кто силится его поймать, и что эта неуловимость - последнее из его сохранившихся творческих свойств. Что когда, наконец, оно поймано - поймавший держит в руках пошлость. "В руках его мертвый младенец лежал." Что у всех кругом на руках эти мертвые младенцы. Что тому, кто хочет пробраться сквозь хаос противоречий к вечной правде, хотя бы к бледному отблеску ее, остается один-единственный путь: пройти над жизнью, как акробат по канату, по неприглядной, растрепанной, противоречивой стенограмме жизни.