Дон Жуан, или Каменный гость

Пьеса Жана-Батиста Мольера "Дон Жуан" о людских пороках, которые должны быть наказаны. Как ни изощрялся Дон Жуан, прожигатель жизни, распутник, лжец, лицемер,- а от кары уйти не удалось. Разные персонажи окружают Дон Жуана,- он с каждым ведёт свою хитрую игру,- женщины без ума от него,- он всем обещает вечную любовь, но не способен быть преданным и постоянным. Слуга Сганарель, неглупый, но трусливый, знает всё о своём хозяине, пытается по-своему вразумить Дон Жуана,- всё напрасно. Дон Жуан ждёт смерти своего отца, который ему досаждает нравоучениями."Постоянство годится только для дураков",- говорит Дон Жуан и ищет всё новых и новых развлечений. Он никогда не лезет за словом в карман - заговорит каждого и добьётся своего. Но... нельзя бесконечно играть с любовью - она может сурово отомстить. С Дон Жуаном случилось то, что должно было случиться с предателем и убийцей. Мольер, как всегда, оказался на высоте своего таланта - вот уже 400 лет.

Комедия Жана-Батиста Мольера «Дон Жуан», написанная и впервые поставленная в 1665 году, представляет собой яркий пример пьесы, относящейся к комедийному жанру. С другой стороны, проблематика, композиция и поэтика этой пьесы всё же выходят за рамки классического канона комедийного произведения, в том числе – комедии эпохи классицизма, потому как мольеровский «Дон Жуан», вне всякого сомнения, превосходит своим замыслом и его реализацией жанровые условности и ограничения классицизма.

В своей пьесе Мольер обращается к одному из «вечных образов» мировой литературы, которому на сегодняшний день посвящены более полутора сотен произведений (уже к 1930 году, согласно данным Литературной энциклопедии, их было 140). Дон Жуан – обольститель, стремящийся к беспрерывным и многочисленным чувственным наслаждениям, в погоне за которыми он легко попирает не только человеческие, но и Божественные законы.

Как известно, впервые в художественную литературу образ дона Жуана ввёл Тирсо де Молина в своей пьесе «Севильский распутник и Каменный гость» (ок. 1630 г). Прототипом главного героя стал дон Хуан Тенорио, представитель аристократического севильского рода, прославившийся своей распутной жизнью и убитый монахами-францисканцами в церкви, впоследствии заявившими, что Дон Хуан был поражён статуей.

У Мольера же герой наделён типично французскими, а не испанскими чертами (а потому персонажа Мольера правильно называть именно «доном Жуаном», а не «доном Хуаном», как в Испании, или «доном Джованни», как порой это делают в Италии). Дон Жуан в комедии Мольера является современником драматурга, поскольку действие происходит в современной автору Франции.

Мольер, в отличие от итальянских драматургов Джилиберти и Чиконьини, обрабатывавших пьесу де Молины, не стал вносить в оригинальный сюжет внешние комические элементы. Весь комизм мольеровского «Дона Жуана» заключён непосредственно в сюжете, словах и действиях персонажей, что значительно приближает пьесу Мольера к испанскому первоисточнику.

В результате у Мольера получилась яркая и запоминающаяся сатирическая комедия, которая в целом укладывается в классицистический канон, однако имеет и расхождения с ним. Так, в пьесе не соблюдается правило трёх единств, обязательное для традиционной классицистической пьесы: если единство действия в целом в пьесе соблюдено (но и это момент дискуссионный, о чём ещё будет сказано ниже), то ни единство времени, ни единство места Мольер не соблюдает. Это позволяет ему сделать пьесу сильнее приближённой к реальной действительности, несмотря на наличие в ней мистических элементов.

До Мольера французская комедия существовала между площадным фарсом и литературной комедией гуманизма, далёкой от изображения реальной действительности. Кроме того, комедия воспринималась как «низкий» жанр, в рамках которого имело смысл повествовать лишь о простолюдинах и бытовых аспектах их жизни. Мольер же полагал, что такое положение дел в корне неверно, и в своём творчестве прославил и превознёс жанр комедии. С.С. Мокульский в своей книге «История западноевропейской драмы» (том 1, с. 637) очень уместно приводит слова самого Мольера о том, что комедия, по мнению французского драматурга, выше трагедии, поскольку она изображает не героев, а людей и их реальную жизнь, приближаясь, тем самым, максимально близко к реальной действительности и, соответственно, к доступности для понимания читателем и зрителем, насколько это вообще возможно в драматическом произведении.

Именно для этого, вероятно, Мольер отходит от традиционного правила трёх единств, являющегося важнейшим критерием оценки классицистической пьесы.

Что до единства действия, то и здесь всё в «Дон Жуане» Мольера не столь однозначно и самоочевидно. С одной стороны, действие разворачивается исключительно вокруг главного героя – дона Жуана. С другой же стороны, посредством героев второго плана (включая слугу дона Жуана, Сганареля) автор обращается к важнейшим этическим, общественным, даже сословным темам. Слова и поступки второстепенных персонажей далеко не всегда определяются их сословным положением. Порой персонажи выглядят и говорят совершенно детерминированно, их положение диктует им их поступки и слова (как, например, в эпизоде с несостоявшейся дуэлью дона Жуана с доном Карлосом). В то же время, находясь наедине, вне присутствия на сцене дона Жуана, персонажи второго плана своими внутренними монологами и диалогами между собой существенно обогащают тематическую глубину пьесы. Сганарель, в частности, показывает, что слуга при богатом господине часто вынужден лицемерить и лебезить перед ним, даже имея на те или иные вопросы принципиально иной взгляд. При этом Сганарель является носителем собственной позиции и даже иногда перечит дону Жуану, хоть это и оказывается, как правильно, совершенно бесперспективно.

Именно персонажи второго плана провоцируют дона Жуана высказывать свою позицию относительно религии, межличностных отношений, любви и брака и других важнейших вопросов. Сами второстепенные персонажи, при этом, являются носителями традиционного взгляда на фундаментальные вопросы бытия.

С помощью такого построения пьесы создаётся её комический эффект. Дон Жуан регулярно общается с другими персонажами, шокируя их своими высказываниями. Действует главный герой под стать своим словам, из-за чего регулярно попадает в различные неприятности. Однако ему неизменно (кроме финала пьесы) удаётся из них выпутаться, потому как всё тот же дар красноречия, гиперболизированно доходя до совсем уж крайности, позволяет сводить опасность на нет, превращая ситуации с изначально, казалось бы, очевидным исходом в настоящий фарс. Именно таковы, в частности, уже упомянутая сцена с несостоявшейся дуэлью, а также, например, беседа дона Жуана с кредитором или его «двойной диалог» одновременно с двумя мнимыми невестами.

Именно через диалоги раскрывается и сатирическая глубина пьесы Мольера. Например, таков диалог дона Жуана и Сганареля в лесу, когда последний рассуждал о том, как работает современная ему (шарлатанская, по мнению дона Жуана) медицина, расхаживая во врачебном одеянии. Таков и другой диалог этих же героев, когда Сганарель убеждает дона Жуана в том, что не надо было слушать родного отца, пришедшего воззвать к совести совсем распустившегося сына.

Диалоги же приводят и к чисто комическим эпизодам без прямой сатиры, но не лишённым иронии, как, например, беседа влюблённых Пьеро и Шарлотты, когда он доказывает любимой, что она любит его недостаточно, иначе бы она всё время дразнила и ёрничала на ним.

В пьесе присутствует и мистическое начало, отчасти сохранившееся в ней от первоисточника де Молины. Дона Жуана пожирает разверзающаяся под его ногами земля, и никакие призывы к покаянию не действуют на него. Носителями же Божественной справедливости по отношению к дону Жуану в пьесе Мольера оказываются те, кто грубее всего пострадал от него: донья Эльвира, которую он похитил из монастыря, и её отец, убитый доном Жуаном командор. Против Божественной справедливости, таким образом, любые риторические и обольстительные уловки дона Жуана оказываются бездейственными.

Заканчивается пьеса тоже вполне комически. Патетическая, пафосная фраза о том, что небесное правосудие восторжествовало, и всем теперь будет жить легче, разрешается прощальным криком Сганареля, сожалеющего о своём высоком жаловании. А ведь он сам говорил в начале пьесы, что дон Жуан достоин быть поражённым Небесами… Однако сам он к такому повороту событий оказался не готов. Его господин, как и всегда, поступил в очередной – на этот раз, уже последней для себя – ситуации не так, как все этого ожидали.