Русская классика, которую хочу прочитать
Anastasia246
- 543 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
У Замятина я читала роман «Мы» (рецензия на трилогию антиутопий Замятина, Хаксли, Оруэлла) и рассказ «Часы» (рецензия). Теперь же решила прочесть у него ещё и какую-нибудь повесть. И, выбрав «Наводнение» (хотя иногда его называют рассказом, но это не так важно), не ошиблась. Эти три произведения очень разные, но все мне понравились.
Если в «Часах» заметна перекличка Замятина с Чеховым, то в «Наводнении», видимо, не обошлось без влияния Достоевского, как и в широко известной антиутопии «Мы», в которой чувствуется дыхание Великого Инквизитора. При чтении повести вспоминался мне и Раскольников со своим топором. Прослеживается в ней и идея двойничества, первооткрывателем которой справедливо считал себя Фёдор Михайлович, переведя эту интересную тему из гоголевского мистического мира в мир психологии. Причём похоже, что Замятин успел отразить в своём творчестве раздвоение личности («Наводнение», 1929г) чуть раньше, например, Набокова («Соглядатай» (рецензия), 1930г). И у Замятина мучительным раздвоением страдала женщина, а не мужчина.
Повесть «Наводнение» одновременно и странная, и страшная. Попавшая в приёмную семью девочка-сирота стала своеобразной лакмусовой бумажкой, проявившей тёмные стороны обоих супругов. Ни жена, ни муж и предположить не могли, на что каждый из них окажется способным. Но если отец семейства совершал свои мерзости вполне осознанно, то мать, вероятно, тронулась умом и явно нуждалась в помощи специалиста. А вот несовершеннолетнего ребёнка я не стала бы ни в чём обвинять, хоть девочка и вела себя далеко не самым лучшим образом. Ведь за выстраивание отношений с детьми всегда несут ответственность, конечно, взрослые, в данном случае – приёмные родители.
Трагична и сама повесть, и её финал. Но путь к спасению всегда проходит через правду, какой бы горькой она ни оказалась. Ведь с огромным камнем на душе жить невозможно. Героиня ощутила облегчение и освобождение, рассказав всю правду и признавшись в содеянном. И очень боялась, что ей не поверят. А что будет с ней дальше, уже не волновало эту женщину совсем. «Она медленно, как птица, опустилась на кровать. Теперь всё было хорошо, блаженно, она была закончена, она вылилась вся»…
Как отмечал сам Замятин, интегральный образ наводнения он попытался провести через произведение в двух планах: реальное петербургское наводнение отражено в наводнении душевном.

По-моему, это - шедевр.
До этого у Замятина читал только "Мы", который на фоне Оруэлла особого впечатления не произвёл. Недлинная повесть. 20-30-е годы 20 века. Бездетная пара принимает в семью осиротевшую девочку-подростка. Всё остальное - на одном дыхании. Впечатление - оглушительное. С чем сравнить по степени воздействия? - "Крейцерова соната", "Медный всадник", "Леди Макбет Мценского уезда"? В любом случае ни на что не похоже и планка очень высокая. Питер, Нева - как ещё одно действующее лицо. Кстати, что тоже в плюс, никаких набивших оскомину "примет времени" (типа ЧК, "красный командир"...).Буду читать произведения этого автора, понимаю, что не всё такого уровня, иначе Замятин претендовал бы на лучшего в 20 веке)))
Настоятельно рекомендую

Читая этот рассказ, я постоянно сравнивала его с Преступление и наказание . Пусть главные герои разного пола, у них разные мотивы, но итог один.
Это история большой трагедии. Софья хочет ребенка всей душой. Муж тоже хочет ребёнка. Но всё как-то не выходит. Напряжение между супругами растет, они отдаляются друг от друга. Чтобы спасти свой брак Софья уговаривает мужа взять к себе осиротевшую девчушку. Вроде жизнь налаживается.
Это история большой любви. Софья так любила мужа, что готова была терпеть его измены да ещё и с девчонкой, которую она сама и пригрела. Девчонка выросла и увела у нее мужа. Теперь он каждую ночь с ней, а Софья - одна. Теперь она вынуждена терпеть её улыбки и делать вид, что ничего не происходит.
Всё до поры до времени. Наводнение - здесь как символ неизбежности и освобождения. Как Нева выходит из берегов, затопив всё вокруг, так и чувства Софьи, накопившись до предела, вырываются наружу.

Трудно, ступенями, она стала набирать в себя воздух, она, как веревкой, дыханием поднимала какой-то камень со дна. На самом верху этот камень оборвался, Софья почувствовала, что может дышать. Она вздохнула и медленно стала опускаться в сон, как в глубокую, теплую воду.

Она еще долго дрожала под одеялом, пока наконец согрелась, поверила, что Трофим Иваныч не может знать, не знает. Часы над ней громко долбили клювом в стену.
















Другие издания


